Лидия. Головная боль академии. Книга 2 (СИ) - Лавру Натали

Не вовремя, да.

Отличия комнаты из сна от этой холодильной камеры в том, что здесь действительно нет входов и выходов, а ещё наличествовал водоём, занимавший половину площади помещения. Вода подсвечивалась тускло-зелёным цветом, отчего мы с Эдрианом видели силуэты друг друга.

Стены местами светились той же зеленью, я заметила вкрапления прозрачных сверкающих минералов. Никогда раньше не видела, чтобы камни излучали свет.

Эдриан огляделся и заметно помрачнел.

– Где мы? – задала я резонный вопрос.

– Камера смерти, – нехотя ответил он. – Простите. Мне жаль, что втянул вас в это.

– Не беда, – может, моя ободряющая улыбка придаст ему позитива? Хотя не уверена, что он её разглядел. – Мы обязательно придумаем, как отсюда выбраться. Вот сейчас я отправлю...

Осознание, что камера смерти не просто так названа камерой смерти, дошло до меня: магия здесь не работает. Да вашу ж петрушку!

– Так, а вот это уже интересно... – сказала, а сама подумала, что это полный трындец.

– Здесь не действует магия и нет выхода, – подтвердил худшие подозрения ректор. – Мы заперты. Это был билет в один конец.

Я подошла к краю, наклонилась и потрогала воду рукой – ледяная.

– Мда уж. Свежо здесь, – произнесла вслух. – Радует, что я не успела раздеться в таверне. Знаете, кто удружил нам это путешествие?

– Догадываюсь. Вы не должны были попасть сюда, – короткий виноватый взгляд в мою сторону.

– Раз уж мы здесь, давайте выбираться, – пожала я плечами.

– Как вас зовут? – последовал, на мой взгляд, непоследовательный вопрос.

Блин, не придумала имя. Дарси что ли назваться ради прикола? Посмотреть, как вытянется лицо ректора...

Нет. Во-первых, он сразу поймёт, что на мне личина, так как Дарси полукровка, а я в образе человека. Во-вторых, придётся снять маску и предстать перед ним малолетней адепткой, а не тридцатилетней женщиной. В образе Лии Ферб он не прикоснётся ко мне, вот чую.

– Моё имя Диа, – ответила ему с явной неохотой. Опять вру. Главное, не запутаться в именах, а то будет тот ещё конфуз.

– Эдриан, – назвался он. – Сожалею, но из камеры смерти выхода нет.

– Раз вы так хорошо знаете, где мы, поделитесь информацией?

– Камера смерти – это инструмент казни тех, кого по каким-то причинам не удаётся убить законно. Против меня уже давно ходатайствует один учёный из комиссии. В стенах академии он не мог никак воздействовать на меня, а за её пределами сумел.

– Личные счёты?

– Можно и так сказать. Его сын погиб в первый год моего управления заведением.

– По вашей вине?

– Не совсем. Это давняя история. Он убеждён, что виной трагедии стал мой приступ невменяемости, хотя это не так. Причина была в другом, поэтому я удержался на посту. Хотел уйти, но Барт не позволил.

– Барт – это Бартоломью де Уолш?

– Верно. Как вас занесло на север, Диа?

– Дела. Решила пока осесть здесь. А дальше – как пойдёт.

– У вас есть семья, Диа?

– Только та, в которой я родилась. С моей профессией времени на личную жизнь не остаётся.

– Аналогично, – ухмыльнулся он.

– Не буду скрывать, что много знаю о вас, Эдриан. В последние месяцы я работала над формулой зелья, избавляющего от тьмы насовсем.

– Теперь это больше не актуально.

– Отчего же?

– Потому что это место мы не покинем и долго здесь не протянем. Магии здесь нет, вода морская, солёная и ледяная настолько, что даже при наличии внизу широкого лаза, нам не выплыть, потому что по пути мы замёрзнем или задохнёмся, а даже если выплывем по ту сторону, то на поверхности моря нас ждёт толща льда. Плюс раз в две недели здесь бывает прилив, который сначала утопит нас, а потом утянет наши тела на дно.

– Звучит страшно. Но я планирую ещё пожить. У меня столько планов! Столько планов! – с этими словами я отправилась обыскивать пещеру.

Каменная порода под ногами имела плавные, обтёсанные водой неровности. Сталагмиты – и те напоминали большие муравейники с тупыми сглаженными вершинами.

Я поднялась выше, цепляясь взглядом за выступы и ниши.

Почти на самом верху пещеры обнаружилось углубление, явно выщербленное человеком.

– Эдриан, сюда! – позвала я и показала ему: – Кажется, здесь до нас кто-то был. Эту стену явно долбили.

– Это очень плотная каменная порода. Уйдут годы на то, чтобы прокопать лаз.

– Странно, что нигде нет скелетов.

– Возможно, рыбы съели во время прилива. Камера затапливается полностью. Обратите внимание на плавные изгибы стен.

Уже обратила.

Следующие два часа я обыскивала пещеру не только взглядом, но и наощупь. Прошла раз пять, но так ничего не нашла. Ни единой надежды на спасение.

Эдриан всё это время сидел на пологом выступе, чем-то напоминающем перевёрнутое вверх дном блюдце, и мрачно следил за моими перемещениями.

– Сколько осталось до прилива?

– Если не ошибаюсь, то он начнётся завтра.

– Паршиво. Как далеко это место от Нортмора? – вдруг связанные со мной фамильяры найдут меня?

– Относительно рядом. Миль двадцать. Мы на медвежьем острове в Северном море.

– Острове? – а вот тут я удивилась.

– В это время года море замерзает. На улице слишком холодно.

– Да и здесь не жара.

– Это будет относительно лёгкая смерть. Я бы ей даже обрадовался, если бы не вы, Диа.

– Да уж, вашей жизни не позавидуешь, – согласилась с ним. – А ведь я несла вам хорошие вести, но не успела рассказать.

– У нас впереди весь день и вся ночь. Мы можем поговорить, конечно, если вы не против.

Я села рядом.

– Как я уже говорила, изготовление лекарства от тьмы стало моим вызовом самой себе, и у меня уже появились первые результаты. Я нашла два средства, от которых тьма распадается: это ядовитая дегония и, – драматическая пауза, – моя кровь.

– Что значит: ваша кровь?

– Я невосприимчива к тёмной энергии. То есть не могу заразиться. Излечить вас своей кровью тоже пока не могу. Все подопытные крысы, которым я вколола сыворотку, умерли, но это лишь начало, и... – тут я вспомнила, что продолжения у нас как бы не подразумевается. – И мы просто обязаны выжить, чтобы я завершила исследования!

– Спасибо, Диа, что пытались мне помочь. Это ведь вы изобрели новое зелье?

– Да.

– Вы сотворили невозможное. Чувствую себя последним подонком, погубившим лучшего в мире зельевара.

– В этом нет вашей вины. Знали бы вы, сколько раз я бывала на волосок от гибели! Мне везёт выходить сухой из воды.

– В этот раз сухими точно не выйдем, – горькая шутка. – Нас с вами может спасти лишь чудо.

Мы сидели на каменном выступе, свесив ноги, и смотрели на глубокий зелёный бассейн, искупаться в котором отнюдь не возникало желания.

Вдруг я увидела, как в толще воды промелькнул здоровенный рыбий плавник.

– Эдриан, вы это видели?

– Да. Кажется, акула уже приплыла поживиться нашими с вами телами.

– Это значит, что лаз внизу достаточно широкий, чтобы мы могли проплыть! – я чему-то радовалась, хотя не могла понять, чему именно. Идея потихоньку формировалась в голове.

– Диа, я же вам говорил...

– Мы должны поймать рыбу. У вас есть оружие?

– Только кинжал.

– Отлично! У меня тоже есть кинжал. Приманим зубастую гадину и прирежем её.

– И что дальше? – не понял моей задумки Эдриан.

– Мы вырежем из неё воздушный пузырь и используем в качестве акваланга. Будем пользоваться по очереди. Это повысит наши шансы на спасение.

Вместо ответа Эдриан спрыгнул вниз.

Ага, оценил мою прогрессивную идею!

Спустившись следом, я снова вгляделась в воду и почти сразу пожалела о своём предложении поймать этого монстра.

Акула в длину метра три! Да она меня целиком может сожрать!

– Я тут подумала, может, ну её на фиг, а? Дождёмся, когда нас спасут?

– Даже если нас уже нашли, пробиться сквозь скалу они смогут через неделю, не раньше. Мы столько не протянем. Так что у нас нет другого выхода. Это единственный худо-бедно рабочий план по спасению. Вы умны не только в зельеварении, Диа.