Лиза Смит - Дневники вампира: Голод
Во всех кабинетах было темно, однако дверь кабинета фотодела оказалась не заперта. Что-то заставило Елену изменить свой план вломиться туда бесцеремонно и устроить скандал. Вместо этого затаила дыхание и осторожно повернула ручку, интересно, Кэролайн там? А если да, то что она делает одна в темноте?
Поначалу комната показалась совершенно безлюдной. Но затем Елена услышала шепот, доносившийся из небольшого алькова в задней части помещения, и заметила, что дверь в темную комнатку приоткрыта.
Сдерживая дыхание, Елена бесшумно добралась до самого дверного проема и встала там, чтобы разобрать слова.
— Но как мы можем быть уверены, что выберут именно ее? — Вопрос задала Кэролайн.
— Мой отец не зря входит в школьный совет. Они выберут ее, точно. — Это был голос Тайлера Смоллвуда. Его отец, адвокат, числился во всех возможных советах. — А, кроме того, кто это еще может быть? — продолжил он. — «Духу Феллс-Черча» полагается быть как хорошо сложенным, так и смышленым.
— А у меня, по-твоему, мозгов совсем нет?
— Разве я это сказал? Послушай, если ты хочешь носить белое платье на параде в честь Дня основателей, это одно. Но если ты хочешь увидеть, как Стефан Сальваторе сбежит из городка после предъявления улик, взятых из дневника его подружки…
— Но зачем так долго ждать?
В голосе Тайлера прозвучало нетерпение.
— Потому что в таком случае праздник также будет непоправимо испорчен. Праздник в честь Феллов. Почему заслуга основания нашего городка должна достаться им? Смоллвуды были здесь первыми.
— Черт возьми, да кому вообще интересно, кто основал этот городок? Все, чего я хочу, это увидеть Елену униженной перед лицом всей школы.
— И Сальваторе. — От зловредности, прозвучавшей в голосе Тайлера, по спине у Елены побежали мурашки. — Ему очень повезет, если он не закончит свою жизнь, свисая с самого высокого дерева во всей округе. Ты уверена, что там есть нужные улики?
— Сколько раз тебе повторять? Во-первых, там сказано, что второго сентября, на кладбище, Елена потеряла ленту. Затем там говорится, что Стефан в тот же день ее подобрал и сохранил. Плетеный мост со всем рядом с кладбищем. Это значит, что второго сентября Стефан оказался рядом с мостом, в тот самый вечер, когда было совершено нападение на того старика. А о том, что Стефан был поблизости во время нападения на Викки и Таннера, все и так знают. Чего тебе еще нужно?
— В суде все это не потянет. Может, мне стоит найти какое-нибудь дополнительное доказательство? Скажем, спросить у старой миссис Флауэрс, когда Стефан той ночью вернулся домой.
— Ох, да кому какое дело? Большинство и так уже думает, что Стефан виновен. В дневнике говорится о каком-то большом секрете, который он от всех прячет. Народ мигом сообразит, что это за секрет.
— Ты хранишь дневник в надежном месте?
— Нет, Тайлер, я держу его на кофейном столике. Ты что думаешь, я совсем дура?
— По крайней мере одну дурость ты уже сделала. — Последовал хруст, как будто мяли газету. — Зачем было посылать Елене записки с намеками. Это просто идиотизм. Ты должна немедленно прекратить это делать. Что, если она поймет, кто этим занимается?
— И что она тогда сделает?
— Обратится в полицию.
— Я все равно хочу, чтобы ты это прекратила. Просто подожди до Дня основателей, а затем ты увидишь, как Снежная Королева растает у всех на глазах.
— И скажет чао Стефану Сальваторе. Послушай, Тайлер… но ведь Стефану никто серьезного вреда не причинит, правда?
— Кому какое дело? — Тайлер передразнил ее более ранний тон. — Это ты оставишь мне и моим друзьям. Послушай, Кэролайн, ты просто сыграешь свою роль, ага?
Голос Кэролайн понизился до гортанного шепота.
— А ты попробуй меня убедить. — После не большой паузы Тайлер хихикнул.
Послышались какое-то движение, шелест, вздох. Елена повернулась и выскользнула из кабинета так же тихо, как вошла.
Выйдя в следующий коридор и прислонившись там к шкафчикам, она попыталась собраться с мыслями.
Информации оказалось столько, что сразу ее как-то было и не переварить.
Итак, Кэролайн, которая раньше была для Елены лучшей подругой, теперь предала ее и поставила себе цель унизить ее перед лицом всей школы. А Тайлер, который всегда казался просто досадным придурком, но никак не реальной угрозой, планировал изгнать Стефана из школы — или вообще убить. И самым худшим было то, что для претворения в жизнь своих замыслов они использовали дневник Елены.
Теперь Елена поняла начало того сна, что приснился ей накануне. Она и раньше видела похожий — в ночь перед тем, как обнаружилось, что Стефан пропал. В обоих снах Стефан смотрел на нее разгневанными и обвиняющими глазами, а затем бросал какую-то книжку ей под ноги и уходил.
Нет, не просто какую-то книжку. Ее дневник. И дневник этот содержал в себе улику, которая могла стать для Стефана смертоносной. Трижды совершались нападения на людей в Феллс-Черче, и все три раза Стефан оказывался на месте событий. Как все это могли расценивать жители городка? Или полиция?
И у Елены не было никакой возможности рассказать правду. Предположим, она бы сказала: «Стефан не виноват. Настоящий преступник — его брат Дамон, который знает, как Стефан ненавидит мысль о причинении боли и об убийстве. Дамон следовал за Стефаном повсюду и нападал на людей чтобы заставить Стефана заподозрить в этих злодеяниях самого себя. Чтобы свести его с ума. И этот самый Дамон сейчас где-то здесь, в городке, поищите его на кладбище или в лесу. Но только не ищите добропорядочного парня, потому что любой момент он может обернуться вороной. Да между прочим, Дамон — вампир».
У самой Елены все это с трудом укладывалось в голове. Представить такое объяснение людям означало вызвать лишь недоверие и насмешки.
Колющая боль в шее тут же напомнила ей о том, насколько серьезной была в действительности эта смехотворная история. Елена так странно чувствовала себя сегодня, как будто заболела. И ее болезнь была чем-то большим, чем перенапряжение и недосыпание.
Елена ощущала легкое головокружение, а иногда земля начинала уходить у нее из-под ног. Очевидные симптомы гриппа, если не считать твердой уверенности Елены в том, что эти признаки вовсе не объяснялись присутствием какого-то вируса в ее организме.
И в этом опять-таки была вина Дамона. Дамон вообще был виноват во всем, если не считать истории с дневником. За это Елена никого не могла винить, кроме самой себя. Если бы она не писала про Стефана, если бы она не притащила дневник в школу. Если бы она не оставила его в гостиной у Бонни. Если бы… если бы…
