Станислав Лем - Матерь Божия не явится
Обзор книги Станислав Лем - Матерь Божия не явится
Станислав Лем
Матерь Божия не явится
Беседует Пшемыслав Шубартович
— Я хотел задать вам вопрос, есть ли у жизни смысл, но он так широк или так банален, что я спрошу вас иначе: каково будущее жизни?
— Если вы спрашиваете о будущем человечества, то, думая об этом, я неизменно ощущаю беспокойство. Мы идем прямиком к ядерному конфликту. Однако, я не знаю, когда произойдет окончательное столкновение — если бы знал, то наверняка сидел бы сейчас у американского президента в бронированном сейфе.
— Это страшный прогноз.
— Страшный, но подтверждаемый фактами. Достаточно взглянуть хотя бы на такой фрагмент политического ландшафта: как только Тегеран заявил, что хочет продолжать ядерную программу, израильский политик Беньямин Нетаньяху выступил с планом бомбежки иранских атомных центров, а в ответ Тегеран закупил у россиян ракеты средней и малой дальности, которые должны быть использованы в случае возможного нападения. Такое напряжение не сулит прочного мира.
— Вы думаете, что Соединенные Штаты могут потерять контроль над всем этим?
— Но Соединенные Штаты, как сказал канадский премьер Пол Мартин, это гигант без головы. Видите ли, у президента Буша есть такая особенность, что он глуп. Об этом говорит хотя бы тот факт, что он выступил против теории эволюции в пользу так называемого разумного проекта[1], суть которого заключается в том, что неизвестно, в чем она заключается. Вся его администрация продвигает эту идиотскую теорию, но им просто не хватает ума.
— Идею разумного проекта заключающуюся, в частности, в том, что Бог вмешивается в процесс эволюции, отвергают ученые, но не правые политики. Ведь Буш, принимая решения, похоже, советуется с самим Творцом.
— Ну зачем же так, ведь не все правые глупы. Например, английские консерваторы — вовсе не идиоты.
— А польские правые, которые только что пришли к власти?
— О чем тут говорить, если Польша — захолустье цивилизации, которое на самом деле не имеет никакого веса в мире? Никому нет дела до того, что у нас есть какие-то Качоры[2]. Недавно я читал в «Przeglad» ваше интервью с режиссером Анджеем Жулавским (Andrzej Zulawski), который назвал все своими именами: наступила эра Рыдзыка[3]. Ни добавить, ни прибавить. Я всегда думал, что близнецы более разумны. Между тем, попытка решить проблемы Польши ужесточением уголовного кодекса — это к сожалению, игры и забавы малого Яся: дайте мне большую палку и все у меня встанут по местам. И говорить об этом не стоит.
— Может, не стоит, но я вижу, что у вас это все-таки вызывает эмоции.
— Разумеется, негативные. Потому что, когда кто-то твердит, что трижды семь — сорок, трудно сидеть спокойно. Будь я на тридцать лет моложе, мне бы опять захотелось уехать из Польши. Только некуда.
— ?
— Да, везде неприятно. В Швейцарии скучно, в Соединенных Штатах — глупо…
— Однако, я буду настаивать, что нам надо сказать пару слов о Польше. Что еще вам здесь не нравится?
— То, что мне талдычат, что у мне три ноги, в то время, как их у меня две. Например, что нам дала совместное с Соединенными Штатами вторжение в Ирак? Дырку от бублика. Зачем нам дальше держать свои войска там? Или выплаты молодым матерям? Я разделяю мнение, что, если женщина решится родить ребенка только ради денег, то ее нужно лишить родительских прав, потому что у нее отсутствует разум. За тысячу злотых[4] муж этой женщины пару раз напьется, а ребенка на эти деньги не воспитаешь.
— А что вы думаете о люстрации? «Рассчитаться с прошлым» начертано у Качиньских на знаменах.
— Это бессмысленно, потому что нужно смотреть в будущее, а не в прошлое. Сегодня о Мрожеке (Mrozek)[5], которого мучила Служба Безопасности и он выехал из страны, говорят, что он насмехался над Польшей. Что за бред! Все наше копание в истории заключается в том, что, если один идиот что-то скажет, то потом с этим не справиться сорока философам. Сегодня мы стоим перед другими вызовами. А эти орды мохеровых беретов[6] нисколько нам не помогут, если какие-нибудь арабы захотят подложить бомбу в варшавском метро. Какое-то время назад был проведен эксперимент, целью которого было проверить бдительность польского общества в случае террористического акта: в общественном месте подложили сверток. И что? Кто-то сообщил полиции? Нет, потому что некий наш соотечественник его попросту украл. Таково состояние нашей гражданской сознательности. И над этим надо работать, а не над прошлым, которого уже нет и не будет.
— Вы считаете, что мы не готовы к угрозам, которые несет современный мир?
— А что, политик выиграет выборы, если станет продавать людям чувство угрозы, даже если она совершенно реальна? Политики предпочитают рассказывать сказки. А правительство должно заниматься не тем, какие привилегии полагаются отцу Рыдзыку или как убедить Леппера[7], а созданием долгосрочной программы, скажем, по гидрированию угля, что сделало бы нашу экономику гораздо более эффективной.
— Теперь и вы продаете какую-то утопию. Ведь у нас нет приличной автострады, что там говорить о сложных технологиях, требующих миллиардных расходов!
— Что ж, это действительно пахнет страшной утопией; даже в Словакии дороги лучше. Знаете, если не засучить рукава и не начать что-то делать, то все будет кончаться болтовней. А мир действительно движется к пропасти. Иракский вопрос запущен. Сирия тоже не особо чиста. Тегеран наверняка не испугается Совета Безопасности ООН. Я действительно считаю, что неважно, кто президент Польши. Важно, кто президент Америки. Каждый день несколько десятков человек гибнет в Ираке, а этот болван говорит, что ситуация улучшается. Ну, что сделать с таким человеком?
— Может, импичмент?
— Для этого нет никаких конституционных оснований. А даже, если в него попадет какой-нибудь гнусный араб, то у нас есть вице-президент Чейни (Cheney), который не лучше Буша. Именно из-за таких людей состояние мира все хуже.
— Вижу, вы остались при своем мнении, высказанном в беседах со Станиславом Бересем (Stanislaw Beres) — что миром правят идиоты или безумцы?
— А разве не так? Вчера Леппер говорит: Бальцерович[8] должен уйти в отставку, сегодня: Бальцерович должен остаться, а на следующий день вождь «Самообороны» заявляет, что Бальцерович должен работать в каменоломнях. И что? Хотя у Леппера нет никакой политической программы, люди за него голосуют и он получает третье место на выборах. Мало того, каким-то чудом ему удается привлечь к себе даже университетских профессоров. А потом Качиньский дает ему возможность быть избранным вице-маршалом Сейма. Но ведь каждый, у кого еще есть волосы на голове, глядя на все это, должен их вырвать! У меня, к счастью, уже нет.
— Только здесь будет еще хуже, потому что, на самом деле, еще ничего не началось?
— Да, по-настоящему начнется после 23 декабря, когда Качиньский официально вступит в должность президента. Хотя он уже принимает гостей, потому что, как приехала Кондолиза Райс, так он первый побежал целовать ей ручку.
— Ну, ведь для нас очень важна дружба с Америкой.
— А что нам делать? О дружбе с Путиным не может быть и речи, потому что он нас не любит, причем не только за оранжевую революцию, которая, кстати, ничего особо не изменила. Я говорю не только о политических конфликтах, а об условиях жизни людей. Мой знакомый, писатель Радек Кнапп (Radek Knapp), живущий в Австрии, был по приглашению во Львове и, вернувшись, рассказывал мне с ужасом, что вода там бывает три часа в день, мостовые не чинились с 1939 г. Для меня это особенно болезненно, ведь я родом из Львова.
— Вы видите какие-то шансы для Польши в Европейском Союзе?
— А что, вы думаете, можно, как Рома Гертых[9], одновременно быть противником ЕС, и ждать денег Евросоюза? За что они должны нам помогать? За то, что их не любят? На самом деле, это очень сложный вопрос, потому что мы с какой-то удивительной страстью вредим самим себе. Когда я читаю западные газеты, а делаю это регулярно, я не нахожу там какого-то особого интереса к Польше. На самом деле, им на нас наплевать, но если уж напишут, то чаще всего плохо. Однажды мы об этом пожалеем. И о многих других вещах.
— Каких, например?
