Песнь Теней и Звёздного света (ЛП) - Готье Морган
— Ладно, ладно, давай… лису?
Эрис улыбается.
— Это я могу, — она машет рукой в угол комнаты. Из её ладони вырывается струя воды, принимая форму крошечной лисы. Водяная лиса скачет по комнате, не теряя формы и не оставляя после себя ни капли влаги.
— Потрясающе! — я хлопаю в ладоши от восторга. — А ты можешь создать сразу несколько существ? Какое самое большое животное ты когда-либо вызывала?
— Я могу создавать сразу несколько существ, но это быстрее истощает мою магию, — отвечает она и повторяет движение, создавая ещё двух лис. — А самое большое существо, которое я когда-либо создавала, — это дракон.
— Дракон? — мой рот невольно приоткрывается.
— И я пролетела на нём над Гидрой во время одного из Турниров Магии, подняв весь город на уши. Скажем так, моя мать не была в восторге от этого трюка.
— Я бы с удовольствием посмотрела на дракона, — вздыхаю я. — Жаль, что они больше не существуют.
— Я бы не была так уверена, — Эрис загадочно приподнимает брови. — Говорят, ледяные эльфы до сих пор прячут ледяных драконов где-то на самом севере.
Я смеюсь. Вот бы увидеть такое! Может, это вино придаёт мне смелости, а может, просто любопытство берёт верх, но я спрашиваю:
— Как принцесса Гидры оказалась в компании троих магов-убийц из Троновии?
Улыбка Эрис исчезает, и я боюсь, что сказала что-то не так. Всё дело в слове «убийца», да? Глупо, Шэй!
— Прости, мне не стоило…
— Не нужно извиняться за вопрос, — перебивает она. — Я знала, что рано или поздно ты спросишь.
Эрис кладёт в рот кусочек тёмного шоколада, прежде чем устроиться поудобнее на своей кровати.
— В Гидре, когда девушке исполняется восемнадцать, она становится «годной для брака». Три года назад я отпраздновала своё восемнадцатилетие, и уже через три недели после этого моя мать выдала меня замуж за старшего сына одной из самых богатых и влиятельных семей Гидры. Криус был старше меня на двадцать лет и имел репутацию бабника и закоренелого пьяницы. Я умоляла мать не заставлять меня выходить за него, но она сказала, что дала слово, и вопрос закрыт.
Эрис чешет кожу головы. Я уже начинаю думать, что она больше ничего не скажет, но затем она прочищает горло и продолжает:
— Всё, что я слышала о Криусе, оказалось правдой. У него было множество любовниц, он обожал пряный ром, а его любимым занятием было бить меня, когда он злился или скучал. С побоями я могла справиться. Но что я не могла вынести — так это того, как он принуждал меня к близости, мечтая получить наследника с магией рода Талей, — она хмурит брови. — Он твердил мне каждый день, что моя обязанность — подарить ему наследника, чтобы исполнить обещание, которое моя мать дала его семье.
Она качает головой, будто отгоняя мрачные воспоминания, в которые погрузилась:
— Шесть месяцев. Я терпела его жестокость шесть месяцев. С каждой неделей он становился всё злее и нетерпеливее из-за того, что я всё ещё не забеременела. А он и не знал, что каждое утро я пила травяной отвар, который блокировал беременность.
— Эрис… — я просовываю свою руку в её и сжимаю пальцы. Она встречается со мной взглядом, и в её глазах — решимость, закалённая болью. Я понимаю: она намерена закончить свой рассказ.
— В какой-то момент я поняла, что больше не выдержу. Я сломалась. Рассказала матери и сёстрам, как ко мне относится Криус. Но никто не помог. Мою мать больше волновали подробности предстоящего Турнира Магии. Тогда я и решила: как только турнир закончится, я покончу с собой.
Это тяжёлое признание крадёт у меня дыхание. Я хочу попросить её продолжить, но вместо этого задаю вопрос, цепляясь за то, что способно хоть немного разрядить воздух:
— А что такое Турнир Магии?
Эрис улыбается.
— Это моё любимое время года. Лучшие маги со всех королевств Далерина целую неделю соревнуются в магических играх. Ледяные эльфы поражают воображение своей магией льда. Гномы из Дурна властвуют камнем и металлом. Тролли из Бавы каждый раз восхищают толпу своей связью с растительностью и зеленью. Троновианцы — прирождённые артисты с их огненной магией. Ну а мы, Талей, всегда были любимцами публики благодаря нашей магии воды.
— Мидори не участвовали? — спрашиваю я, с ноткой стыда.
— Раньше участвовали, много лет назад. Мой отец, король-консорт9, рассказывал мне и сёстрам эпические истории о повелителях воздуха и песка из Мидори, — Эрис вздыхает. — Но после войны с Дрогоном и закрытия порталов, мидорианцы испугались магии и запретили её во всех проявлениях. Они думали, что, запретив магию, обезопасят себя от новой магической войны. Но всё, чего они добились — это изоляции от остального мира и гонений людей, которые просто родились с даром. Их действиями управлял страх. Но, может быть… может быть, мы ещё увидим повелителей песка и воздуха.
Эта мысль вселяет в меня искру надежды. Я знаю, что мои родители были молоды во время Великой Войны. Я родилась в самом разгаре конфликта, но мне никогда не казалось, что мои родители руководствуются страхом. И всё же… они знали о моей магии и скрывали это.
Эрис, должно быть, чувствует мою грусть и продолжает рассказ:
— Я познакомилась с братьями Харланд на Турнире Магии. Все хотели увидеть племянников короля Троновии, ведь у них уже была репутация могущественных магов. Мы ожидали, что у них будет магия огня, как и у всех троновианцев, но они нас удивили. Один магический аномал — редкость. А вот трое — это невозможно. Но вот они, троновианцы без огненной магии. Атлас и Никс сразу стали любимцами публики, и, поверь, они наслаждались каждым мгновением того внимания.
— А Финн?
— Финн не участвовал. Братья сказали, что он заболел на пути в Гидру и не смог выступать. С ними были и другие троновианцы с магией огня — один из них занял место Финна. Сам же Финн держался особняком, и большую часть праздника прятался.
— Так вот когда ты их встретила.
Она кивает.
— В последнюю ночь турнира во дворце устраивают грандиозный приём. Я воспользовалась этим, чтобы незаметно ускользнуть с праздника и подняться на самую высокую балюстраду, намереваясь спрыгнуть и покончить с собой.
— Что тебя остановило?
— Я уже подошла к перилам, когда чей-то голос застал меня врасплох…
Она улыбается, вспоминая тот момент:
— Финн стоял на противоположном конце, смотрел на звёзды. Он спросил, всё ли со мной в порядке, и я ответила, что мне просто нужно немного свежего воздуха. Ложь. И, судя по его взгляду, он знал это. Но, как настоящий джентльмен, не стал меня уличать. Он протирал очки. Теперь я знаю, что он делает это, когда нервничает или погружён в размышления… А потом спросил, не хочу ли я присоединиться. Я нехотя согласилась. Помню, я спросила, почему он тоже прячется на балконе, и он без утайки признался, что скрывается. Сказал, что на самом деле не болен, и что они с братьями всё подстроили, чтобы ему не пришлось участвовать в соревнованиях. Я собиралась провести с ним всего несколько минут, а потом найти другой балкон, с которого могла бы спрыгнуть… но, прежде чем я успела это осознать, прошли часы, и впервые за много месяцев я рассмеялась. Финн спросил, зачем я на самом деле пришла туда, и я призналась ему в своих суицидальных намерениях. Рассказала даже об абьюзивном муже. Я ожидала увидеть в его глазах жалость, но увидела лишь невыразимую ярость. Думала, он начнёт соболезновать, но нет. Он сказал:
«Если ты хочешь сбежать, я помогу тебе добраться до Троновии. Там тебе дадут убежище. Наш корабль уходит на рассвете, и я могу сделать так, чтобы никто не узнал, куда ты исчезла».
«Почему ты рискуешь ради меня?» — спросила я.
«Если я в силах помочь, почему бы и нет?»
Я была ошеломлена. Онемела. Просила о помощи свою мать, сестёр, даже родственников мужа, и никто не обратил внимания на мои страдания.
«Роди ему ребёнка, и он станет к тебе благосклоннее».
«Будь покорной, и, может, он не будет таким жестоким».
