Песнь Теней и Звёздного света (ЛП) - Готье Морган
Она вздыхает. Матрас скрипит, когда она поднимается, проходит мимо меня и направляется к двери. Я слышу, как она берётся за латунную ручку, и понимаю, что не хочу, чтобы она уходила.
— У тебя и правда четыре сестры? — спрашиваю я, обернувшись через плечо, чтобы убедиться, что она до сих пор здесь. Она смотрит на меня затуманенными глазами. Неужели вот-вот расплачется? Потому что я не знаю, что должна делать, если она начнёт плакать. Мне не по себе, когда я вижу, как кто-то рыдает. Родители всегда учили меня, что слёзы — это слабость, и я никогда себе их не позволяла. Но вот она стоит, глядя на меня так, будто сейчас разрыдается, и мне хочется умолять её прекратить — не ради неё, а ради себя.
Гидра наконец кивает и улыбается сквозь слёзы:
— Я средняя из пяти сестёр. И, скорее всего, именно я причина того, что у моей мамы уже вся голова седая.
Я ухмыляюсь:
— Думаю, я тоже обеспечила своим родителям раннюю седину.
Впервые за целую неделю мы смеёмся, как раньше — и, демон побери, это ощущается чертовски хорошо. Я киваю ей, приглашая вернуться, чтобы мы могли продолжить разговор, но в её морских глазах появляется что-то, из-за чего я замираю.
— Почему ты так на меня смотришь? — спрашиваю я.
— У тебя никогда не было настоящего девичника, да? — говорит она.
Я морщу нос:
— Что такое «девичник»?
Её челюсть отпадает, и она качает головой, глядя на меня глазами, словно у оленёнка:
— Я сейчас вернусь. Мы устроим тебе настоящую девичью вечеринку.
Прежде чем я успеваю попросить её пояснить, что она имела в виду, она выскальзывает из комнаты и захлопывает за собой дверь. Как и обещала, она возвращается с корзинкой, полной всякой всячины. Заперев дверь на замок, поспешно направляется к своей кровати и кладёт плетёную корзину на матрас. Она берёт бутылку вина за горлышко и вытаскивает её, показывая мне.
— Девичник — это не девичник, если нет вина, — её улыбка такая яркая и широкая, что и я невольно улыбаюсь. — У меня ещё куча вкусняшек. Мне удалось уговорить сотрудника на ресепшене помочь мне запастись на вечер, хотя кухня закрылась час назад.
Пока она продолжает вытаскивать из корзины угощения, я замечаю, что ей удалось раздобыть два вида шоколада, фрукты, вяленое мясо, небольшие кусочки сыра и слоёную выпечку, от которой пахнет божественно. Она аккуратно разливает вино по двум бокалам и протягивает один мне, и я с благодарностью его принимаю.
Кружу бокал с красным вином, приближая нос к краю, чтобы уловить аромат.
— Цветочное, фруктовое, и я чувствую нотку пряностей, — я делаю глоток и закрываю глаза. Как иронично: имея в подвале Золотого дворца целую коллекцию вин со всех Шести Королевств Далерина, я нахожу лучшее вино в отеле Бавы.
— Надеюсь, оно подойдёт, — Эрис делает добрый глоток. — Это всё, что у них было.
Мои глаза распахиваются.
— Это божественно! — я хватаю бутылку и смотрю на этикетку: оказывается, это местное вино. — Не припоминаю, чтобы мы видели виноградники во время перехода по джунглям.
Она смеётся.
— Виноградники севернее, ближе к Кварталам. Там меньше джунглей, больше холмов. Бавийцы делают отличное вино, выращивают невероятно вкусные овощи, а их почва… — она целует пальцы и издаёт щёлкающий звук, — желанна во всех Шести Королевствах.
Я бы с удовольствием расспросила её о бавийском сельском хозяйстве, но сильно сомневаюсь, что такие темы обсуждаются на девичнике. Хотя, если честно, я вообще не уверена, какие разговоры считаются уместными в такие вечера. Знаю только, что перед любым королевским приёмом или балом мне выдают список «можно» и «нельзя».
Можно говорить о погоде.
Нельзя говорить о политике.
Можно обсуждать музыку, литературу и искусство.
Нельзя затрагивать темы войны, торговли и финансов.
Чем больше я об этом думаю, тем яснее становится: несмотря на то что я наследница престола, мне не позволено обсуждать ничего действительно значимого. Я должна лишь выглядеть красиво, вести себя вежливо, улыбаться и махать рукой, словно я всего лишь символ Короны, а не та, кто в действительности за ней стоит.
Мои ноздри раздуваются от раздражения. Как я раньше этого не замечала? Как я могла быть такой слепой к тому, что все эти годы делали мои собственные родители?
— Ты в порядке? — голос Эрис вырывает меня из тёмных глубин моих мыслей. — Ты выглядела так, будто потерялась в своих раздумьях.
— Пустяки, — я качаю головой, отмахиваясь рукой. — Вряд ли это подходящая тема для девичника. Хотя, если честно, я не совсем уверена, о чём вообще нужно говорить.
— На девичнике можно говорить о чём угодно, — улыбается Эрис. — Главное — просто проводить время с подругами и получать удовольствие, — она закидывает в рот кусочек сыра и довольно стонет: — Не думала, что так соскучусь по сыру.
— У нас в Мидори тоже есть сыр, — напоминаю я, но её глаза темнеют.
— Только не для обслуживающего персонала, — пожимает она плечами, и я чувствую, как мои щёки заливает краска. — Хотя жаловаться мне не на что. Слугам, может, и не доставались деликатесы вроде сыра и мяса, но мы всё равно питались хорошо. Просто пришлось на пару месяцев отказаться от своей любви к сыру, — она подмигивает, но мне от этого легче не становится.
— Прости, — опускаю бокал и кончиками пальцев постукиваю по тонкому стеклу. — Если бы я знала…
Эрис подаётся вперёд и хватает меня за предплечье.
— Тебе не за что извиняться.
Я прочищаю горло, надеясь перевести разговор на что-то менее тягостное.
— Расскажи мне о своих сёстрах.
На её лице на мгновение появляется выражение, которое можно описать только как горько-сладкое, но она всё же улыбается и кивает.
— Как я уже говорила, я средняя из пяти сестёр. Джокаста — старшая, наследница трона Гидры. Она вылитая мама, и внешне, и по характеру.
— Королева Астрея Талей, — с гордостью говорю я, по крайней мере зная хоть что-то о королевской семье Гидры.
Она склоняет голову, хотя её улыбка гаснет, как только я упоминаю её мать.
— У Джокасты способность мимикрии8 воды, — продолжает Эрис. — Она может превращаться в воду и в совершенстве владеет этой магией. Талия, вторая сестра, использует магию воды для исцеления. Клио умеет дышать под водой, не превращаясь в своё водное воплощение. Всем остальным, чтобы дышать под водой, нужно трансформироваться. А Гестия, самая младшая, умеет поглощать воду. Если захочет, она может осушить водоём или даже вытянуть влагу из смертных. Именно за неё я больше всего боюсь — уверена, мать захочет использовать её силу в корыстных целях.
— А твоя мать? — спрашиваю я, дожидаясь, пока она встретится со мной взглядом. — Какой у неё дар?
— Она повелительница бурь. Ураганы, похоже, приносят ей радость… особенно, когда она топит корабли, — Эрис пожимает плечами и делает ещё глоток вина. — Насколько я знаю, давно она этого не делала. Спасибо звёздам.
— А что насчёт твоей магии? — спрашиваю я, очарованная. — Правда, что только у королевской семьи есть магия воды?
Она тихонько смеётся над моим девичьим любопытством.
— Да, правда. Только у дома Талей есть различные формы магии воды. Моя стихия — это существа.
— Существа? Что ты имеешь в виду?
Озорная улыбка расплывается по её смуглому лицу.
— Хочешь, покажу?
Я ставлю бокал на тумбочку между нашими кроватями и киваю:
— Определённо.
— Хорошо, — она тоже ставит бокал рядом с моим. — Какое твоё любимое животное?
Прежде чем я успеваю выпалить: «слон», она поднимает руку:
— И пожалуйста, имей в виду, всё, что ты выберешь, должно помещаться в этой комнате и не шуметь так, чтобы Атлас понял, чем мы тут занимаемся.
Я заливаюсь смехом, как только она упоминает имя Атласа. В голове сразу всплывает картинка, как он врывается в нашу комнату и видит гигантского водяного слона, топчущегося среди наших вещей. Его осуждающий взгляд, направленный на меня, доводит меня до истерики. Я машу рукой и киваю:
