Разрушение и Искупление (ЛП) - Мов Бьянка

Мой пульс бешено колотился, а дыхание стало неровным. Нет, этого не могло случиться. Брачным узам не разрешалось закрепляться; это было бы смертным приговором.

Она должна была уйти, должна была оставить эту академию, эту жизнь позади. Она должна была оставить меня позади, и я должен был отпустить ее, мою вечность.

Я отнял руки от Флавиана и элегантно выпрямился, поправляя каменную маску, скрывавшую все мои эмоции.

— Ты обязан мне своей жизнью. Однажды я потребую этот долг, — произнес я с ледяной холодностью и убийственным подтекстом. В моих кругах считалось актом чести пощадить кого-то или спасти ему жизнь. Из-за этой щедрости другой человек был у вас в долгу душой и телом.

Я повернулся, не оглядываясь, в то время как Флавиан пытался отдышаться.

Мое решение было твердым — Эйвери должна была уехать так, чтобы она не узнала о наших истинных отношениях. Это был единственный способ, которым я мог спасти ее. В то время как я бросился в пропасть.

21

ЛЕЙЛА

2 недели спустя.

Мы с Эйвери сидели за круглым столом в старой части академии, в библиотеке, доступной только вампирам.

Тусклый свет мерцающих свечей отбрасывал теплый янтарный отблеск на старинные полки, до краев заполненные томами по истории и магии в кожаных переплетах. Затхлый запах старых книг и шелест страниц под нежными пальцами окутали меня, словно покров спокойствия.

Я увидела, как моя подруга нахмурилась, прочитав какие-то древние слова, ее поза была прямой, глаза прикованы к лежащей перед ней странице. Она была похожа на сломанный цветок, со своей серовато-фарфоровой кожей и темными кругами под глазами из-за крайней усталости и голода.

Я не могла не восхищаться ее спокойной силой, ее непоколебимой приверженностью поиску лекарства для себя, несмотря на отчаяние, написанное на ее лице.

— Тебе следует пойти поспать, — сказала я мягким тоном. Она не подняла глаз от своей книги.

— Еще только один час, я обещаю. — Я покачала головой.

— Ты сказала это два часа назад, Эйвери. Я знаю, что мы не добились никакого прогресса, но тебе нужно отдохнуть. — Она снова проигнорировала меня.

Калеб, Ной, Эйвери и я провели дни, просматривая старые книги в поисках зелий или редких заклинаний — безрезультатно. Мы кружились по кругу, и у всех начинались судороги.

Эйвери старалась не подавать виду, вести себя спокойно, но я видела по ее глазам, что все это напугало ее до чертиков. Я бы давно сломалась, если бы мне пришлось разделить с ним такое же будущее.

Никто не знал, когда проявится это безумие, сколько у нас будет времени, поэтому мы проводили все свободные часы между горами книг.

Только Александр никогда не присутствовал при этом. Было бы слишком подозрительно, если бы профессор проводил так много своего свободного времени со своими студентами.

Но почему-то я верила, что это было нечто большее. Он отдалился даже от Эйвери, больше не казался самим собой. Не то чтобы мне нравился он сам по себе. Большую часть времени он избегал нас, вернее, Эйвери. Я не знала, что произошло между ними двумя, и не хотела настаивать на этом, но его поведение показалось мне просто странным.

Я заправила несколько прядей за ухо и вернулась к грызению ручки и чтению древнего писания о трех хранителях судьбы.

Клото, Лахесис и Атропос создали каждую жизнь, а затем забрали ее снова, когда пришло время. Они были везде и нигде, знали все мысли, все секреты, даже будущее.

Говорили, что судьба в их руках, и только равный им может изменить ее. И мы действительно не были им равны.

Я перевернула страницы, но там были только тексты на древнем языке от Элианны, которые я не могла прочитать.

Вздохнув, я отложила книгу в сторону и потянулась за следующей, когда мой планшет завибрировал.

КАЛЕБ:

Все еще в библиотеке?

Я прикусила нижнюю губу, набирая свое сообщение.

ЛЕЙЛА АЗИЗ:

Да, мои глаза почти закрываются.

Усталость прокралась в мой мозг, сковала каждый мускул, притаилась в каждом уголке моего подсознания.

КАЛЕБ:

Приходи, и я заставлю тебя почувствовать себя по-настоящему хорошо.

Бабочки поползли по нижней части моего живота.

ЛЕЙЛА АЗИЗ:

Что ты имеешь в виду?

Мне нравилось провоцировать его, а ему нравилось держать меня на взводе. Между нами была игра, и мне нравились острые ощущения.

КАЛЕБ:

Я сделаю тебе массаж с головы до ног, позволив тебе расслабиться, прежде чем я погружу свой член глубоко в твою сладкую пресладкую киску.

Иисус. Я сжала бедра вместе, моя влага уже пропитала мое нижнее белье. Калеб определенно знал, как использовать свои слова.

ЛЕЙЛА АЗИЗ:

Я буду там через час.

И это был бы самый долгий час в моей жизни.

КАЛЕБ:

Хорошая девочка.

Наши поиски выхода из этой неразберихи снова провалились, и у нас уже заканчивались идеи.

С негнущимися ногами и ноющей задницей я попрощалась с Эйвери и направилась в комнату Калеба. Его соседа по комнате не было в городе, и нам отчаянно нужно было побыть наедине.

Последние две недели нас всегда окружали другие люди, и по ночам я была настолько измотана, что засыпала, как только моя голова касалась подушки.

Я шла по бесконечным коридорам, направляясь в крыло Калеба. Мои шаги были быстрыми и решительными, но не слишком быстрыми, так как за мной всегда мог кто-нибудь наблюдать.

На стенах висели многочисленные картины маслом, изображающие древние вампирские семьи, и я была уверена, что по крайней мере один из моих родителей должен был висеть где-то здесь, в академии. Я фыркнула.

К счастью, я его еще не нашла, иначе сделала бы с ним Бог знает что.

В поле зрения появилась дверь спальни Калеба, и я ускорила шаг. Прежде чем я успела постучать, он уже открыл ее.

— Я скучал по тебе, — прошептал он, прежде чем наши губы соприкоснулись. В его поцелуе не было ничего нежного, ничего прирученного. Нет, он был голоден, и я была его едой.

Слишком быстро он затащил меня в свою комнату, которая выглядела почти так же, как моя, и прижал к стене. На нем была только пара спортивных шорт, и сквозь тонкий материал я чувствовала, какой он твердый.

Моя рука переместилась на его длину, и я позволила своим пальцам пробежаться по ней.

— Мне нужно принять душ, — выдавила я между нашими поцелуями. — Сейчас.

Я вывернулась из его объятий и направилась в ванную. На прощание Калеб шлепнул меня по заднице, которая была слишком твердой и в то же время недостаточно твердой.

В ванной я сняла рубашку с гербом академии и позволила юбке обвиться вокруг лодыжек, прежде чем войти в маленький душ. Вода почти обжигала мою кожу, но я наслаждалась теплом.

Не прошло и нескольких минут, как дверь открылась, и Калеб шагнул ко мне.

— Не выдержал и пяти минут без меня, да? — съязвила я, втирая в себя гель для душа.

— Я и пяти минут не могу вынести без тебя с тех пор, как мы впервые встретились, дорогая.

На моих губах заиграла усмешка. — Я знаю.

Я повернулась к нему спиной, и он обхватил рукой мой живот и притянул меня к себе, моя спина прижалась к его сильной груди.

— С тех пор, как мы впервые встретились, я фантазировал о том, какой ты будешь на вкус, как ты будешь звучать, когда я заставлю тебя кончить, — прошептал он мне на ухо, и я вздрогнула.