Ведьма и бог - Стоун Лив
– Кто она? – шепотом спрашиваю у Деймоса.
– Богиня доброты и гостеприимства. Работает с Афиной в ее жилом комплексе.
Не могу сдержать слегка игривую улыбку. Деймос сразу же это замечает.
– Что?
– У вас есть богиня доброты. Когда вы в последний раз молились ей?
Хихикаю, стиснув зубы, и Деймос бросает на меня грозный взгляд. Филофросина продолжает экскурсию, не обращая внимания на обмен мнениями между мной и Деймосом: на первом этаже – две квартиры хозяев дома, каждая состоит из двух гостиных, спальни и ванной комнаты; на втором этаже – несколько комнат для гостей или детей, о которых богиня упоминает с трепетом, небольшая музыкальная комната, известная вечеринками в 1930-х годах, и ультрасовременный тренажерный зал; на третьем этаже олимпийская роскошь предстает во всем великолепии: гигантский бассейн, библиотека, достойная величайших дворцов, и, только Геката знает почему, театральная сцена в античном стиле. Филофросина не скупится на похвалы представлениям, которые здесь проходили.
И тут я понимаю: в этом особняке жила Афина, когда олимпийцы оказались на Земле. Архитектура, боевые декорации, искусство… все кажется последовательным, но в то же время запутанным.
Деймос ускоряет шаг, в то время как я стою в оцепенении от сюрреалистичной роскоши. Я бы предпочла холодный дуплекс, который увидела во время первого визита в Нью-Йорк. Он хотя бы был в человеческом масштабе. Особняк великолепен, но все в нем необычно и причудливо: антикварная мебель, которая выглядит новой, украшения в честь богов, система пневматических медных труб, каждое отверстие которых украшено кадуцеем для связи со штаб-квартирой, как я уже заметила в кабинете Деймоса.
– Тебе здесь не нравится, – наконец замечает Филофросина, внезапно побледнев и резко остановившись на лестнице, по которой мы спускаемся.
– Что ты, мне все нравится! – спешно заверяю я.
Я не хочу обижать богиню доброты.
– Просто хотела узнать, могу ли перестроить квартиру по своему усмотрению.
– Конечно, супруга бога ужаса!
Ох, чувствую, придется запретить называть себя так.
– В этом нет необходимости, – вклинивается Деймос.
Недоумевая, замедляю шаг, когда мы подходим к входу.
– Почему?
– Потому что мы будем жить в одной квартире. Можешь обставить одну из двух комнат, если хочешь.
На секунду теряю дар речи, прежде чем почувствовать разочарование. Я надеялась, что мне не придется жить с мужем. Хочу обсудить это решение, принятое без моего согласия, перебрав кучу аргументов, но присутствие Филофросины мешает. Она так стремится угодить, что я не хочу показывать ей другую сторону себя. Кажется, она достаточно насмотрелась на богов. Поэтому, улыбаясь, задаю вопрос:
– Какой смысл иметь столько места, если у каждого из нас не будет личного пространства?
– Мы женаты и поэтому будем жить вместе.
Какого черта, мы еще и спать будем в одной постели?
Кажется, этому рада только Филофросина. Она прижимает руки к сердцу и отходит от бесстрастного светловолосого бога.
– Твое желание проводить все время с супругой так романтично!
Холодная ухмылка Деймоса многое говорит о том, что он думает об этой интерпретации.
Я ощущала себя не в своей тарелке на Олимпе, чувствую, что здесь будет то же самое. Урчащий желудок усиливает беспокойство. Вчера я не смогла поесть, а сегодняшний день уже подходит к концу. Не могу дождаться, когда приму душ, переоденусь и поем.
– Кухня! – приходит на помощь Филофросина, сжалившись надо мной. – Она в подвале!
Длинная комната, примыкающая к обширному подвалу, наполовину замурована. Высокие окна выходят прямо на тротуар. Я ожидала увидеть старые печи и антикварный фарфор, но здесь все ультрасовременное, из нержавеющей стали. Помещение уже занято: Эринии и Спарты расположились вокруг эффектной кофеварки фирмы Elektra из хромированной латуни и меди.
– Господин! Поздравляем! – говорит одна из Эриний, салютуя чашкой.
Остальные Эринии следует ее примеру. Добрые пожелания, какими бы сочувственными ни были, не могут подбодрить Деймоса, который выглядит отстраненным. Возможно, он понимает, что тоже оказался в ловушке союза.
– Вы уже разместились в пентхаусе?
Они спрашивают, потому что будут жить с нами? Его слуги выражают удовлетворение, ведь у каждого из них есть своя комната! Только Спарты молчат, но кивают в знак согласия. Возможно, они не могут говорить… В конце концов, они – вооруженные тени, единственная цель которых – сражаться. Филофросина появляется с корзиной, наполненной фруктами, имбирным пивом, пирожными и всевозможными сладостями.
– Я опросила ведьм и собрала приветственную корзину, чтобы ты чувствовала себя как дома!
В животе разливается тепло. Сдерживаюсь, чтобы не заплакать, когда вижу этикетки на бутылках с именем матери. Взволнованная, беру корзину и обнимаю Филофросину.
– Спасибо.
Едва замечаю, как Филофросина подмигивает Деймосу. Мы снова поднимаемся на первый этаж, мои вещи стоят в центре холла: несколько коробок, два чемодана и Норберт. Мы осматриваем столовую, галереи для приемов и, наконец, заканчиваем экскурсию у мансарды со стеклянной крышей, которую заметила с улицы. Здесь, купаясь в солнечном свете, покрывая пол и стены, переливаясь, мозаичные узоры напоминают о четырех временах года. Кажется, узоры движутся, создавая иллюзию, будто лепестки цветов раскрываются, ветви деревьев колышутся на ветру, красные листья падают, а снежинки медленно кружатся. Навес поддерживается изумрудно-зеленым металлическим каркасом, имитирующим стебли и побеги, на конце которых распускаются луковицы в форме лилий и гранатов. Может показаться, что все это было придумано и нарисовано Мухой [6]. Это настолько прекрасно, что теряю дар речи.
– Персефона провела здесь лето, – говорит Филофросина, ставя фикус на длинный деревянный стол рядом с окнами. – Она спроектировала это место вместе с Афиной. Мозаики долгое время не двигались, открытие Олимпа, должно быть, оживило их.
– Они прекрасны, – говорю я, чувствуя, как горло сдавливает.
Наконец-то ощущаю себя здесь хорошо. Я ждала, что это чувство появится во время визита. Наступает облегчение оттого, что оно наконец-то пришло. Богиня рядом со мной восторженно хлопает в ладоши.
– Мне пора покинуть вас. Дорогая супруга бога ужаса…
– Элла, – тут же поправляю я.
– Элла, – говорит богиня. Ее лицо раскраснелось от радости. – Если захочешь пообщаться, просто отправь сообщение через трубы Гермеса, написав на свитке мое имя. В особняке есть несколько станций.
Киваю, тронутая. Ставлю корзину рядом с фикусом, чтобы обнять Филофросину. Богиня обнимает меня, а затем снова предлагает сделать это Деймосу, который стоит в стороне.
– Ни за что.
Розоволосая богиня вздыхает, но не так расстроенно, как в первый раз.
– Все в порядке. Теперь у меня есть Элла.
Она прощально машет и исчезает в облаке испаряющихся блесток. Теперь мы остались вдвоем. Если не считать орду инфернальных слуг. Деймос наблюдает за мной, не говоря ни слова. До сих пор он казался бесстрастным, но на самом деле внушает чувство удовлетворения. Возможно, из-за едва заметной улыбки или пристального, уверенного взгляда.
– Это вы попросили Филофросину быть здесь?
Он пожимает плечами.
– Я знаю твою слабость.
Он прав, присутствие богини доброты успокоило и смягчило прибытие. Я могла бы протестовать и упрекать его за манипуляцию, но это не принесло бы никакой пользы, а Филофросина мне понравилась.
Я вышла замуж за бога ужаса и должна с этим смириться. Поэтому собираюсь составить план из трех пунктов: во-первых, воспринимать Деймоса только как злобную сущность, и никак иначе. Во-вторых, продолжать жить так, как будто ничего не изменилось. И в-третьих, выявить слабости Деймоса и проинформировать о них проводниц.
В этом заключается моя миссия.
