Ведьма и бог - Стоун Лив

Его нос трется о мой. Его глаза так близко. Ясный и прозрачный голубой и загадочный черный… Они прекрасны, когда не наводят ужас. Встаю на носочки, чтобы оказаться еще ближе. Его руки, в ложбинке моей поясницы, еще сильнее прижимают к его тунике невероятной мягкости. Моя левая рука мягко опускается, чтобы лечь на его плечо. Не могу почувствовать разницу между его кожей и тканью. Единственное различие – твердость тела, которое он получил от отца. Осталось расстегнуть булавку, чтобы продолжить исследование…

Я отвлекаюсь! Мы здесь для поцелуя, не более.

Кстати, почему Деймос не решается меня поцеловать?

«Единственное, что я хочу от тебя, – поцелуй». Ладно, он ждет его, не наоборот.

Поскольку мне осталась всего пара сантиметров, целую его в губы. Выходит немного криво, но первый контакт сильно будоражит сердце. Только после этого Деймос берет контроль над ситуацией: одна из его рук движется вверх по моей спине и сжимает шею, большой палец щиплет за мочку уха, вызывая стон, который подавляю. Не хочу доставлять ему удовольствие стонами. К счастью, он предпочитает завладеть моими губами более энергично, захватывая одну между своими, покусывая, прежде чем поцеловать.

О, Геката… Я сошла с ума, если мне нравится целоваться с ним? Хочу прервать его, дать понять, что дальше мы не пойдем, но не могу. После всех дней сомнений и опасений знать, что Деймос способен на такое, успокаивающе, приятно и одновременно тревожно. Наконец он отстраняется, прижимаясь лбом к моему, позволяя перевести дыхание. У меня подгибаются колени! Боюсь открыть глаза и посмотреть ему в лицо. Его большой палец ласкает мою скулу, задевая ресницы и заставляя пульс ускориться.

– Не бойся меня.

Эти слова, сказанные тихо и хрипло, заставляют открыть глаза. Успеваю увидеть, как он делает шаг назад и превращается в пса. Животное ложится у изножья кровати, опустив морду на передние лапы.

Стою неподвижно в течение долгой минуты, чувствуя себя так, словно меня несколько часов носило торнадо. Напряжение покинуло тело.

Затекшие плечи расслабляются. Разжимаю пальцы, которые стали болеть от сжатия Стиллы, и сажусь на кровать.

С того места, где сижу, виден кончик морды Деймоса, торчащий из-за угла.

Разве я не вышла замуж за самое странное из существ?

Нормально ли думать, что этот поцелуй только что создал связь между нами?

Мы были двумя уникальными и независимыми сущностями до этого неуловимо важного момента.

Снимаю босоножки и в изнеможении ложусь на кровать. И все же не уверена, что смогу заснуть. Переворачиваюсь на бок и чувствую себя в безопасности, хотя совсем этого не ожидала. Когда это осознаю, кожа начинает светиться.

Глава 11

– Элла.

Прячу голову под подушку и стону. Тело затекло, хочу спать, а не куда-то идти.

– Элла, солнце уже встало.

Голос ближе, чем я думала. Рука на моей кажется вполне реальной. Открываю глаза и сажусь. Фигура Деймоса рядом со мной застает врасплох.

– Нас ждут.

Киваю, потирая лицо. Я так сильно устала, что впала в глубокий сон. Клянусь Гекатой, я не раздумывая убила бы сейчас за чашку кофе. Но сомневаюсь, что оно ждет снаружи. К тому же я проголодалась. Пирожные на журнальном столике в нескольких шагах от меня привлекают внимание. Встаю с кровати вслед за Деймосом. Надеваю босоножки, умудряюсь распустить пучок и долго потягиваюсь. Муж пользуется случаем, чтобы снять пояс Афродиты с моей талии. Я осталась девственницей, но не в глазах гостей.

Беру его за руку.

– Спасибо, Деймос.

Он берет мою руку в свою.

– Я буду ждать, когда ты окажешься готова. Но это не значит, что я не буду ничего предпринимать. Ожидания богов и ведьм для меня не особо важны, но ты моя жена, и соблазнить тебя – моя супружеская привилегия.

Даже если воспринимаю намеренную вспышку высокомерия, заставляющую думать скорее о провокации, чем о глупом и неприятном заявлении, в голове только одно слово: «нахал». Я вышла замуж за нахала.

– А на какую привилегию имею право я? – отвечаю с любопытством, пронизанным ноткой раздражения.

– Привилегию заставлять меня ждать.

Киваю.

– И знайте, что я намерена сполна воспользоваться этим.

Деймос улыбается.

– Обращайся ко мне на «ты», – просит он.

Кажется, что если буду обращаться к нему на «ты», то между нами возникнет фамильярность. Все еще не могу привыкнуть к этому.

– Постараюсь.

Мы выходим из павильона, и дневной свет на несколько секунд ослепляет нас. Гости собрались по обе стороны аллеи: ведьмы с одной стороны, боги с другой. Мы заступаем в центр, рядом с Зевсом, Цирцеей Великой и Медеей Юной. Оказавшись под их взглядами, Деймос берет слово.

– Брак был скреплен, – объявляет он громким голосом.

Напряжение гостей исчезает, словно большая часть собравшихся боялась, что ничего не произойдет. Проливание капель крови на простыни имело цель: служить доказательством для недоверчивых.

Смотрю на сестер и улыбаюсь, чтобы заверить, что со мной все в порядке, и, кажется, они чувствуют облегчение.

– Отлично! – восклицает Зевс. – А теперь ведьмы выполнят свою часть договора, вернув доступ на Олимп.

– Мы выполним обещанное, – отвечает Цирцея Великая. – Сестры мои!

Ведьмы Поляны берутся за руки. Наблюдая за ними, поражаюсь единству. Они объединяют силы. Наверное, так поступали наши предки сто лет назад. Чувствую, как при мысли об этом по коже бегут мурашки. Цирцея Великая и Медея Юная в унисон произносят заклинание, чтобы сосредоточить силы на единой цели:

– Геката, услышь нас. Мы прокладываем путь в небеса, вновь открывая путь в дом богов. Геката, направь нас!

Огромный импульс поднимается от ведьм к звездам. Все лица прикованы к зрелищу. Замечаю, что боги дышат глубоко и безмятежно. Теперь, когда связь с Олимпом восстановлена, их кожа кажется налитой золотом.

– Наконец-то, – вздыхает Зевс, его веки закрываются. – Пойдемте, не будем терять времени.

Мама тянет меня к себе, отделяя от Деймоса, который направляется к Зевсу. Возможно, боги телепортируются на Олимп и останутся там на какое-то время. Мы не говорили об этом, но, в конце концов, это было бы логично. У смертных нет доступа на Олимп, поэтому мне там делать нечего.

– Подожди, – просит Деймос повелителя богов. – Я хотел бы получить немного амброзии для супруги, чтобы она сопровождала меня.

О нет, я не согласна! Я не хочу на Олимп! К тому же, кажется, никто не одобряет идею Деймоса. Мама крепче сжимает мою руку, а Зевс приходит в ярость:

– Хочешь взять ведьму на Олимп? Ты сошел с ума!

– У Эллы нет сил, – парирует Деймос. – Если она пойдет с нами, ведьмы не посмеют устроить ловушку. Мы не знаем, что ждет нас там.

Боги начинают сомневаться, удивленные тем, что не подумали о возможности уловки, а ведьмы раздражаются, что их подозревают в нарушении мира. Что происходит с мужем? Неужели он действительно так сильно хочет использовать меня?

– Ты прав, – ворчит Зевс, создавая пузырек с золотой кашицей.

Деймос смотрит на меня, ожидая, что я, не дрогнув, последую за ним. Кем он себя возомнил?

– Почему ты хочешь взять нашу сестру в свою обитель? – спрашивает Цирцея.

– Может, это ты готовишь для нее ловушку, – добавляет Мероэ.

Ведьмы начинают шуметь.

Мы едва поженились, а брак, который должен был спасти мир, уже под угрозой. Не хочу, чтобы все было напрасно, поэтому я отхожу от матери, чтобы присоединиться к Деймосу. Было бы гораздо хуже, если бы ему пришлось применить силу, чтобы заставить меня пойти.

– Все будет хорошо, – успокаиваю сестер.

Беру пузырек и откупориваю его. Цветочный запах покалывает ноздри. Я не планировала путешествовать в другое измерение. И самое ужасное, что в глубине души надеюсь, что проводницы действительно не устроили ловушку на Олимпе.

– Это безопасно, – подбадривает Деймос.

Сдерживаю вздох и проглатываю содержимое. Деймос обхватывает меня за талию, чтобы притянуть к себе. Возможно, прошлой ночью я потеряла рассудок от поцелуя, который не должен был так сильно взбудоражить, но сейчас чувствую, что проснулась окончательно.