Неуправляемая (ЛП) - Уоррен Кристина

Она споткнулась о порог кухни и снова встретилась взглядом с его семьей — рот ее был открыт, а щеки покраснели, как спелая клубника. Позади нее Драм засмеялся и с ухмылкой мужского удовлетворения присоединился к вечеринке.

Мерзавец.

Глава 12

На обратном пути в Дублин Драм установил новый рекорд скорости. Он делал это с таким напряжением в мышцах, что казалось, в любой момент одна из них порвется, как натянутая резинка, и он потеряет сознание. Рядом с ним сидела Эш, вцепившись в край своего сиденья и дрожала. И во всем этом была его собственная вина.

Он первый поцеловал ее, что чуть не убило его (в течение нескольких минут его сердце билось так сильно и быстро, что он не удивился, если бы у него остановилось сердце), и он был тем, кто подлил масла в огонь колкостью.

Драм не знал, о чем думал, возможно, вообще ни о чем, но, судя по выпуклости в его джинсах, Эш не могла страдать так же сильно, как и он.

К тому времени, когда он припарковал машину на стоянке за баром и затащил Эш в квартиру, его определенная часть тела так сильно упиралась в джинсы, что заставило его усомниться в своей способности в будущем стать отцом детей.

Но, когда он щелкнул замком, заперев их в своей квартире, будущее перестало его волновать. Как и все остальное, не связанное с тем, что он должен овладеть темноволосой, темноглазой, не совсем человеческой женщиной, стоящей перед ним.

Они одновременно потянулись друг к другу, преодолев оставшееся расстояние, как боксеры в начале раунда. Впрочем, бой был последним, о чем думал Драм. Первым делом он ощутил вкус ее губ, а вторым — ощущение ее тела под его руками. Все остальное померкло, как летний закат.

На этот раз Эш открылась ему сразу, ее губы приоткрылись в приглашении, дразня языком. Она обхватила его руками и прижалась к нему всем телом, пока из его горла не вырвался рваный стон.

Когда их тела прижались друг к другу, Драм остро осознал слои ткани, разделяющие их. Джинсовая ткань, хлопок и шерсть вдруг стали для него столь же оскорбительными, как и мысль о том, что эта женщина уйдет из его жизни. Он быстро стянул с себя куртку и отправил ее на пол. Эш не стала протестовать, а начала вытягивать подол рубашки из джинсов.

Это подстегнуло его, как будто она вонзила острые металлические когти в его бок. Драм потянул рубашку вверх, проклиная каждую секунду, не ощущая ее губ на своих.

Но тут его взгляд остановился на изгибе ее обнаженного плеча и манящей кремовой кожи, спускающейся к груди. Поцелуй вылетел у него из головы, а рот наполнился слюной.

Он опустил голову и провел губами от ее горла к ложбинке груди. Драм попробовал ее кожу на вкус и почувствовал привкус нагретого солнцем камня и сладкого аниса.

Его зубы на мгновение задели застежку ее бюстгальтера, дразня обоих, но, прежде чем он успел расстегнуть его, почувствовал, как она пошевелилась, и услышал рвущийся звук, за которым последовала серия быстрых щелчков. Эш разорвала его рубашку, и пуговицы разлетелись в стороны.

Может быть, им обоим надоело дразнить друг друга.

Драм освободился из рваных остатков своей рубашки и быстро избавился от ее лифчика. Руки Эш возились с его ремнем, расстегивая пряжку и переходя к пуговице на джинсах. Она расстегнула ширинку, прежде чем он успел сдержать вздох, который застрял у него в горле в тот момент, когда он увидел ее обнаженную грудь.

Она оказалась больше, чем он ожидал, — бледная, полная грудь, идеально пропорциональная между широкими плечами и узкой талией. Соски были румяными, которые под его взглядом потемнели до насыщенного розового цвета. Драм провел кончиком пальца по вершинке соска, удивляясь теплой и мягкой кожи. Он слышал, как участилось ее дыхание, как она выгибалась навстречу его прикосновениям.

Если бы Эш подняла над ним свой боевой топор, готовая нанести смертельный удар, он не стал бы бороться. Его рот сомкнулся вокруг соска, и он обвел языком маленький бугорок, рыча от удовольствия.

Эш вскрикнула, тяжело дыша. Она зарылась пальцами в его волосы, сжимая их так сильно, что он бы вздрогнул, если бы не был так занят. Когда он отпустил ее сосок, она предупреждающе зарычала, но звук стих, когда Драм переместился, обхватывая другую вершину.

Она крепко цеплялась за него. Как будто на свете могло быть другое место, где он хотел бы оказаться. Хотя в данный момент кровать была бы как нельзя кстати.

Драм сделал шаг вперед, намереваясь отвести в свою спальню свое новое любимое лакомство, не выпуская его из рук. Проблема с его планом стала очевидной, когда он понял, что, отказавшись от своего намерения раздеть его, Эш оставила джинсы висеть чуть выше колен, фактически сковывая его.

Он поднял голову только для того, чтобы снять с себя оставшуюся одежду, и его свирепое выражение лица дало понять всему миру, как он относится к тому, что его прервали. Весь мир, за исключением Эш, понял, что она издала яростное рычание и набросилась на него, как разъяренный тигр.

Они упали на пол, перепутавшись в одежде, четверть из которой все еще оставалась на них. Драм, никогда не уклонявшийся от выполнения задания, разделался с ботинками и джинсами менее чем за тридцать секунд.

Не прошло и трех секунд, как Эш прижалась к нему, закинув его запястья за голову, а ее сильные, стройные бедра обхватили его бедра. Если она думала, что он собирается бороться, то она ошибалась.

В ответ на это Драм потянулся вверх и впился в ее губы обжигающим поцелуем. За последние двадцать четыре часа она, очевидно, успела пристраститься к этому странному занятию, потому что переплела свой язык с его и отдалась так же страстно.

Его кровь кипела, а член затвердела до предела. Он отчаянно жаждал войти в нее, сейчас же.

Если бы в его мозг поступало немного больше крови, чем на юг, Драм мог бы не беспокоиться о твердом деревянном полу и возможных синяках на коленях Эш. А так ему едва хватало дыхания на уговоры и требования.

— Позволь мне войти в тебя, mo chaomhnóir, — задыхался он. — Сейчас. Пожалуйста.

Она смотрела на него сверху вниз, ее кожа раскраснелась и блестела в свете, проникающем через окна. Ее глаза стали совершенно черными, как в истинной форме, и огонь в них пылал как никогда раньше. Ее губы приоткрылись, и ему показалось, что он увидел клыки. Но вместо того, чтобы испугаться, только сильнее возбудился.

— Поторопись, — настаивал он.

Ее рот скривился, и она разочарованно зарычала.

— Как? — потребовала она. — Покажи мне.

— Например, так.

Он не стал переворачивать их. Ему было все равно, кто окажется сверху. Просто хотел быть внутри нее.

Эш ослабила хватку на его запястьях и откинулась назад. Его руки тут же метнулись к ее бедрам, устраивая ее удобнее. Ее влажная киска задела его член, заставляя его одновременно мучаться и убеждаться в том, что она так же возбуждена, как и он. Головка его члена вошла в ее тугое лоно, и он закрыл глаза.

Он потянул ее вниз, полностью входя в нее. Их тела соединились одним плавным движением, и Эш издала долгий стон удивления и восторга. Драм был слишком занят тем, что пытался не кончить, чтобы издавать какие-либо звуки.

Ее тело сомкнулось вокруг него с самым совершенным образом. Он чувствовал это душой: как Эш растягивалась, принимая его, а затем сжимала плотнее, чем кулак. Она приняла в себя все до последнего сантиметра и откинула голову назад, словно не могла сдержать наслаждение. Ему было знакомо это чувство, потому что он тоже не мог сдержать его, а они еще не начали двигаться.

Драм почти боялся этого. Если просто быть внутри нее доставляло такое наслаждение, то, он пришел к выводу, что, когда начнет двигаться, его сердце взорвется, а голова слетит с головы. Затем стенки Эш плотно сомкнулись вокруг него, и он понял, что это будет стоить каждой грязной секунды на пути в будущее.

Она не ждала дальнейших указаний. Инстинкт Стража, как оказалось, не так уж сильно отличается от человеческого. Эш наклонилась вперед и уперлась руками в его живот, ее длинная коса упала вперед, пока кончик не коснулся кожи его груди. Их взгляды встретились, и она начала двигаться.