Еще более дикий Запад (СИ) - Лесина Екатерина

— Он улетал. Далеко. Из города.

— Я просто не был к нему привязан, — пожал плечами Эрханен. — Так появилось понимание того, что мы стали пленниками своих городов. И что мир куда больше, чем нам представлялось. Я достиг края земель и даже поднялся над водами. Я летел за стаями птиц, пока не обнаружил иные земли, нам неизвестные.

— Ты не рассказывал.

— К тому времени, как я вернулся, ты стал совсем другим. И нам не о чем было говорить.

Эрханен прикрыл глаза.

— На тех землях обитали люди. Разные. Одни совсем дикие, другие… я жил среди них. И они почитали меня, хотя я не имел силы очаровать их. Я просто учил их. Многому. Разводить огонь. Строить. Лечить. Слышать мир. Там… появились первые дети смешанной крови.

— Ублюдки.

— Дети. Так уж вышло. Я все-таки был молод. И наши женщины никогда бы не взглянули на подобного мне. Что еще оставалось?

Я промолчала, ибо девице не след раздавать советы многомудрым древним драконам. Но на языке вертелось… в общем, даже шлюшки Бетти знали, как избежать нежелательной беременности.

А эти…

Тоже мне, вершители судеб мира.

— Тогда-то я и обнаружил удивительное. Мои дети не наследовали мою силу, но наследовали способность противостоять дару.

Интересно, как он это обнаружил, если даром не пользовался? Что-то мне подсказывает, что слегка великий и мудрый кой о чем умолчал.

— И дети их детей сохранили эту способность, а заодно их собственный дар, видеть силу мира и пользоваться ею, раскрылся. Еще они были умнее и сильнее сверстников.

— И ты начал плодить полукровок.

— Почему нет?

Действительно. Кто ж ему помешал бы?

— Я одного понять не могу, — поделился Кархедон. — Зачем ты вернулся?

— Затем… я полагал, что обрел свободу от города, но оказалось, это лишь иллюзия. Я стал слабеть. Далеко не сразу, но та земля, за морем, не приняла меня.

Ну… что сказать?

Повезло им. Людям.

— Когда я понял, что происходит, то испугался. Я прожил на той земле сотни лет. Я видел, как поднимаются города, как меняются люди. Я… искренне верил, что творю новый мир.

— Но веры не хватило, чтобы умереть в нем?

— Нет. И да. Я не хотел умирать. Пусть даже через сотню лет или две. Сотня лет — ничтожно мало для дракона. Мы воспринимаем время иначе, Проклятая. И порой оно летит, подобно падающей звезде.

— В общем, на самом деле наша жизнь так растянута во времени, что мы просто не успеваем обращать внимание на суету примитивных созданий, — Кархедон имел собственный взгляд на проблему. — Тем паче, что в ней нет ничего интересного. Как бы там ни было, но на нашу беду братец решил вернуться. И вернулся.

— Я с трудом преодолел море.

— Океан, — поправила я.

И заработала пару недовольных взглядов. Тоже мне…

— Это океан, который разделяет континенты. Америку и Евразию. Так в учебнике написано.

— Знаешь, а ведь я был прав, — самодовольно заметил Эрханен. — Без нас они достигли многого.

Братец в сторону произнес:

— Лучше бы ты утонул в этом океане.

— Возможно. Но я преодолел. Были минуты, когда мне казалось, что я умираю, а последние дни и вовсе выпали из моей памяти. Я помнил воду, которая казалась бесконечной, и собственную слабость. Боль в крыльях. Страх. А потом берег и людей, что обступили меня. Эти люди жили на побережье, и выходили в море. Там меня и подобрали.

— На свою беду.

— Тогда я и узнал, что города крепко держат вас на привязи, и что она становится все короче. Они, эти люди, слышали о чудовищах из Проклятых городов, но видеть не видели. И потому не узнали во мне одного из этих чудовищ. Я же, оказавшись на родной земле, ощутил зов. Теперь я слышал его ясно. И потому, оправившись в достаточной мере, продолжил путь свой. Чем ближе я подбирался — а ослабевшее тело лишилось возможности принимать исконное обличье — тем яснее становился голос города. И крови. Теперь я сумел узреть то, что мы сотворили.

— Брось.

— Пусть бессознательно, но… скопившись в одном месте, одержимые одной мыслью, подкрепляющие её своей силой и пролитой кровью, мы действительно сотворили это! Существо… не знаю, оно не было живым, как не было мертвым. Оно возникло там, в городе…

— Аномалия? — в голову пришло это слово, почерпнутое где-то там, на страницах книг. — Энергетическая?

— Пожалуй, что да, — согласились братья, и главное, сказали одновременно.

— Она нуждалась в нас и требовала корма, в свою очередь питая нас же преобразованной силой, — Кархедон скрестил ноги. — Я много думал, умирая и потом тоже. Ты был прав. Мы сотворили бессознательное чудовище. Но ты… ты сотворил остальных сознательно!

— Кого?

— За океаном были лишь люди, — сказал Эрханен. — Я не видел иных существ, тогда как здесь люди постепенно менялись.

То есть… я прикусила язык.

Если сказать сиу, что они произошли от людей, сиу точно не обрадуются. Настолько не обрадуются, что вполне могут передумать убивать меня быстро. С орками, подозреваю, будет то же самое.

— Чем ближе к нашим городам, тем явственнее были изменения. Одни становились больше и сильнее, другие обретали способности, которые были полезны нам, третьи… не важно, но эти изменения были едва заметны.

— Пока он их не усилил. А ведь я поверил, что братец в своих странствиях образумился. И решил сотворить, как он сказал? Идеальных слуг? Таких, которые могли бы существовать рядом с нами дольше, чем прошлые? Он начал свои эксперименты…

— И они были успешны!

Что-то обоим хочется по голове хряснуть. И главное, прав Кархедон, братец его, о всеобщем благе радеющий, недалеко ушел от прочих драконов.

Может, потому что драконы?

А я кто?

Ах да, проклятая… надеюсь, это поможет, ибо как-то не хочется в тварь превратиться.

— Пока ты не уничтожил лабораторию.

— Потому что ты нарушил закон. А я, как Хранитель, обязан был следить, дабы закон исполнялся. Он вновь стал плодить ублюдков, просто уже соединяясь не с обычными людьми, а с теми, которых создал сам.

— А он их уничтожил! Всех!

— Да. Что мне еще нужно было сделать?

— Ты мог дать им легкую смерть. И мог убить меня!

— Не мог. Ты знаешь, — Кархедон потер глаза. — Закон… закон запрещает убивать тех, в ком есть кровь Первого.

— В них тоже была.

— Нет. Твои создания — они были лишь созданиями. Но тебя это не остановило. Он ушел. И увел с собой тех, которых сумел изменить. Он создал что-то из крови людей и собственной, что действовало на драконов, лишая их силы.

— Освобождая.

— Далеко не все, кого ты забрал, были рады освобождению. Ты ведь не договариваешь, верно? С той стороны мира ты принес кое-что… то, чего там не могло быть по определению. Часть Его крови. Так?

Совсем я запуталась. А главное, не понятно, кто в этой истории хороший, а кто плохой.

Хотя… подозреваю, что хороших там нет.

— Ты усилил свой слабый дар. И воздействовал на них, заставив покинуть город. А уже потом выкачал кровь и силу, чтобы создать не слуг, но тех, кто по твоему мнению должен был владеть миром.

Молчание.

И тянется, тянется. А главное, сидим мы долго, но солнце все еще стоит высоко. И ни на волос с места своего не сдвинулось. Конечно, сон — дело такое.

Но жарко.

И пить хочется.

Я сглатываю слюну.

— Он воздвиг под землей город, где развернулся вовсю. Из людей и драконов, из силы и крови, он создавал тех, кого полагал достойными стать частью нового мира. И плевать, что далеко не все творения его были жизнеспособны.

— Странно слышать такую заботу от тебя.

— Я изменился. А вот ты остался прежним. Самоуверенным придурком.

— Так, стоп, — вот что-то мне совсем жарко стало, того и гляди вспыхну. И не солнце тому виной. Жар будто распирает меня изнутри. Он рождается там, под сердцем, где свила гнездо чужая сила. — Какое я имею к этому отношение?!

— Ты проклятая, — ответили оба и хором.

Вот засранцы!

Древние.

— А если попонятнее? — я сделала вдох, пытаясь с этой силой справиться. Но она рвалась наружу.