Счастье в декларацию не вносим (СИ) - Снежинская Катерина

– Давай совсем вплотную, – предложила Эль.

– Вот поэтому у нас ничего и не вышло, – вздохнул эльф, откидываясь на локтях, тряхнул головой. Таможенницы показалось, что волосы, выкрашенные в чёрный цвет, всё равно перелились платиновой волной. – Ты слишком холодная, прагматичная и прямолинейная.

– А ещё я не нравилась твоей маме, – буркнула Эль, отворачиваясь.

Почему-то смотреть на красавца было неприятно, да так, что снова затошнило.

– Ты не знакома с моей мамой. Но это можно исправить. Эльмари, я понимаю, что тебе сложно поверить, но хотя бы попытайся. Мои чувства к тебе…

– Так чего от меня нужно? – перебила его девушка, барабаня ногтями по подоконнику.

Горгулья, сидящая на колоне дома напротив, подмигнула таможеннице. Эль стиснула переносицу, проморгалась, снова посмотрела: горгулья осталась неподвижной, как и полагается приличному камню.

– Что? – переспросила таможенница, сообразив, что не расслышала только что сказанное Пратом.

– Понимаю твоё удивление, – кажется, эльф улыбнулся, – но это действительно так. Я хочу, чтобы мы снова были вместе.

– С ума все посходили? – тоскливо спросила Эль у горгульи – статуя, понятное дело, ничего не ответила.

– Ты о чём?

– Да так. И что нужно, чтобы мы снова были вместе?

– Ничего, – томным шёпотом ответил Эсир неожиданно рядом. – Ничего, кроме твоего согласия. – Девушка обернулась, оказавшись нос к носу с Пратом. Красавец медленно улыбнулся, провёл большим пальцем по её скуле, заправил выбившуюся прядь за ухо. – Ты этого тоже хочешь, я знаю. Иначе, почему ты до сих пор одна?

– И у тебя нет никаких условий? Никаких просьб? – срывающимся голосом спросила Эль.

– Какие условия? – Эльф наклонился, оказавшись совсем уж близко. – Я просто тебя всё ещё люблю. Если только просьба… Пусть между нами не будет тайн. Не скрывай от меня ничего, Эльмари.

– Что я могу скрывать? – пролепетала девушка.

– Слова. Поступки. Чужое мнение. Чужие планы. Всё, что может встать между нами, любимая…

– Ага, – поняла Эль.

И с силой вдавила каблук ботинка в ступню красавца. Ботинки у неё были крепкие, надёжные, почти новые, ну и каблук, соответственно, твёрдый, хоть и не очень острый. Но этот недостаток она компенсировала усердием.

– Совсем сбрендила?!

Голос Прата, пытающегося одновременно схватиться за подраненную ногу и отскочить, вознёсся до таких высот, что любой певец бы обзавидовался.

– Да вроде нет, – пожала плечами Эль, одёргивая жакет. – Просто я давно решила: на мужчину моей мечты ты не подходишь. Не проходишь по параметрам. Учитывай это в своих дальнейших планах.

***

Кто не мечтает о богатстве? Да все! В смысле, все мечтают. Только одни о нём грезят сознательно, открыто даже, а другие никаких денег не хотят, вернее хотят, но втихую, а суть от этого не меняется. Но вот мало кто осознает, что истинное богатство – это не только удовольствие, но и куча ограничений. Допустим, захочет такой состоятельный хлебнуть чайку с утра в неглиже, а, может, и без него, ан нельзя, неприлично перед прислугой в чём мать родила разгуливать. Или, допустим, поцапаться всласть с супругом? Тоже ни-ни, садовник вмиг всей округе растреплет. Появиться из спальни непричёсанной? Всё, депрессия у тебя. Натянуть старую любимую кофту? Да ты, батенька, банкрот!

В общем, богатые тоже плачут, причём горючими слезами.

Плакать Эль не хотелось, а вот страшновато таможеннице было. А как не бояться, если зеркала исцарапанными становятся, стоит только на них взглянуть? Потому что бриллиантов на девушке нацеплено было больше, чем за последние десять лет в императорских копях добыли: ожерелье-воротник полностью закрывало шею, ключицы и грудь, парные браслеты – шириной с ладонь, ну а до кончика сооружения, по ошибке названного диадемой, таможенница дотянуться могла, лишь руки вытянув.

От представления, сколько это стоит и что с ней сделает сеидхе, пропади хоть камушек, в животе у Эль ледяная змея ворочалась. Она, конечно, попыталась отказаться от сомнительной чести служить ювелирной витриной, но результат был предсказуемым, то есть никаким. А’Дагд её попросту не услышал. Пришлось холодеть. И не только метафорически.

В платье поддувало. Сзади. Потому что прямо от ожерелья и до туда, где спина кончалась – или начиналась? – ткани просто не было, ну совсем. Сбоку тоже сквозило – в разрез до бедра, то есть выше бедра, но как это место назвать, Эль просто сообразить не могла. Да и спереди модельер на шелка поскупился, но здесь неприличное хоть бриллианты прикрывали, пусть и не грели. Вот лицо у таможенницы оказалось плотно густо-кружевной вуалью занавешено. Настолько плотно, что не цепляйся она за локоть сеидхе, точно бы рухнула, потому как видимость сильно ограничена, а каблуки здоровые.

В общем, красота такая, что лучше б её поменьше было. Раз в десять.

– Расслабьтесь, – лениво посоветовал тот самый сеидхе, едва шевеля губами, – выпейте.

Лучшего предложения он просто придумать не смог, даже если очень б постарался! И дело не в последствиях поездки, до сих пор дающих о себе знать неожиданной икотой, а в…

В том, из чего, а, главное, что тут пили. Впрочем, в последнее Эль даже вникнуть не старалась, но сосуды были забавные, больше смахивающие на странные вазочки, чем на фужеры. Сначала вроде бы шёл хрустальный бокал – пузатенький такой, с позолотой. Но наглухо запаянный и со стеклянной трубочкой. А вот там, где у нормального фужера ножка начиналась, имелось нечто вроде небольшого салатника или пепельницы, что ли? В общем, что-то такое довольно массивное, с горящими свечками внутри. Вот и получалось: в бокале бултыхалось тёмное, снизу это бултыхающееся подогревалось, а тянули его через трубочку.

Ну и по позвоночнику от эдакого изыска продирал озноб.

– Не напомните, что я тут делаю? – буркнула Эль, ни к кому конкретному не обращаясь.

– Служите ширмой, – равнодушно ответил сеидхе.

Он-то чудную хрустальную конструкцию держал непринуждённо, не без изящества, в левой руке – на правой у него таможенница висела. И даже время от времени прикладывался к «бокалу». Бр-р!

С другой стороны, силовым структурам по статусу положено кровь тянуть.

– Ширмой чему? – проворчала девушка. – Стоим, как два столба. Вы даже не знакомитесь ни с кем.

– Всему своё время, – невозмутимо отозвался сеидхе. Странно, что он вообще до ответа снизошёл. – Что от вас хотел Прат?

– А?.. – начала было Эль, но тут же осеклась, сообразив, что все возможные вопросы, скорее всего, станут риторическими. – Не ваше дело.

– Ошибаетесь, как раз моё.

– Хорошо, ваше, – легко согласилась девушка.

– И?

– Вот и разбирайтесь сами с вашими делами, а я в чужие не лезу.

– И давно вы стали такой деликатной?

– С детства. Воспитание, знаете ли. Не читай чужих писем, не подсматривай, нос не суй.

Эль так раздухарилась, что едва из бокала не попробовала. Хорошо, трубочка вовремя в вуаль ткнулась, отхлебнуть не дала. А сеидхе вроде бы фыркнул. Или хмыкнул? В общем, издал не слишком определённый звук.

– Вы всегда на одно слово десятком отвечаете? – спросил с непонятной интонацией.

– А вам бы хотелось, чтобы я на самом деле голос только по свистку подавала?

– Кажется, это только мечта.

– Мечтать, как известно, полезно для душевного здоровья.

Вот сейчас «безопасник» точно хмыкнул.

– Вы не забыли, что здесь-то нужно говорить только по моему приказу?

– Так вы же спросили.

– Да помолчите вы! – рыкнул «чёрный».

Эль хотела выдать что-нибудь вроде: «Молчу-молчу!» или «Как прикажете» – но сочла за благо действительно рот закрыть.

Помолчали.

Скука подошла сзади на мягких лапах, навалилась зевотой, потому что вокруг ничего интересного не происходило. Поначалу-то и зал, и его наполнение, в том числе и живое, и замок впечатлили, даже ошеломили, но ошарашенность быстро схлынула. А, может, перегруженные чувства отключились?