Анастасия Бьёрн - Рин
– Да. Барб любит убивать Грешников. И Барб любит прыгать с помощью легкоступов – так она может дотянуться до звёзд! – воскликнула девочка, на лице которой появился румянец.
– И Барб слишком много болтает, – сказал Трой, появляясь в дверях нашей комнаты.
Я обернулась к нему: он стоял, одетый в новую чистую форму; его волосы всё ещё были влажными и слегка убранными назад, а на лице не было ни пятнышка скверны.
Вновь воспользовался антидотом?..
– Гаморичка останется с нами? – в лоб спросила его девочка, и командиру отряда пришлось перевести взгляд на меня.
– Останется, – спокойно ответил он, но его глаза говорили – только попробуй поспорить; я и не пыталась, – Через сорок минут будьте на полигоне. Легкоступы вам выдаст Вельз. А сейчас – свободны.
И он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.
– Он тебя простил, – расплылась в улыбке Барб.
– А ему было за что меня прощать? – я подняла бровь.
– Конечно, – на лице девочки появилось искреннее недоумение, – ты же напала на него!
О. Я уже забыла об этой подробности своей биографии.
– Жаль, что безуспешно, – сухо сказала, не обращаясь собственно ни к кому.
– Ой, это невозможно, – отмахнулась девочка, – Застать Тройчика врасплох мог разве что командир. Больше это никому не под силу.
– Ты называешь Аста командиром, – заметила я, садясь перед ней на пол – на мягкий ковёр.
Даже странно, что не какой-нибудь «Астаротик».
– Командир – это командир, – как-то странно произнесла Барб, – Тройчик очень по нему скучает.
Не сомневаюсь.
– А что будет со мной, когда Аст вернётся? – спросила её я.
Барб подняла на меня взгляд счастливых глаз:
– У нас будет целая семья!
Понятно…
– Подойди ко мне.
Я сама не понимала, зачем это делаю, но почему-то слова вырвались раньше, чем я успела их остановить. Барб несмело подошла и села на ковёр.
– Повернись спиной, – попросила девочку и, когда та выполнила мою просьбу, взяла её волосы в ладони, – ты всегда ходишь с хвостиками. Почему?
– Я знаю только эту причёску, – тихо ответила та.
– Хочешь, я заплету тебе волосы?
Зачем я спросила об этом? Я не знала. Наверное, мне было жалко эту девочку, – но имела ли я право её жалеть?
Не дожидаясь ответа, я начала плести косу на одном из хвостов, обмотала её вокруг своей оси и спрятала конец под резинкой. Затем проделала тоже самое со вторым хвостом. Всё это время девочка сидела, замерев на одном месте, словно боясь шелохнуться и спугнуть мои руки со своих волос…
Когда я закончила, Барб продолжала сидеть на месте. Может, она хотела продлить мгновение, а, может, думала, что я тут же всё и расплету, не дав ей увидеть результат… Я ощутила что-то странное в своём сердце. Не жалость, не тоску… что-то иное.
– Готово, – сказала ей, мягко положив руку на маленькое плечо.
– Можно посмотреть? – негромко и с каким-то священным любопытством спросила Барб.
– Иди, – кивнула я.
Та подошла к зеркалу и некоторое время молча смотрела на своё отражение; затем медленно повернулась ко мне и, растянув огромную счастливую улыбку на лице, сказала:
– Барб красивая!
– Ты всегда красивая. И с хвостами, и с култышками, – улыбнулась я.
– А ты улыбнулась! – Барб ткнула в меня указательным пальцем и подпрыгнула вверх, – Гаморичка улыбнулась, благодаря Барб! – она так же резко, как начала радоваться, развернулась обратно к зеркалу и потрогала всей пятернёй объёмную култышку, – култышка, – медленно повторила она, глядя на своё отражение, как зачарованная.
– Барб научит меня пользоваться легкоступами?..
Говорить было легко, а вот надеть странные тяжелые кроссовки на ноги и попытаться уловить в них равновесие во время прыжков…
– Кажется, я слишком стара для этого, – кое-как удержавшись на ногах – и то лишь благодаря вовремя схватившей меня за предплечье руке Вельза, скептично протянула я.
Мы «занимались» уже около часа. Вердикт был скуп и суров: непригодна. Трой вновь пребывал в своём ироничном-полу-издевательском режиме и вообще активно делал вид, что ни вчера вечером, ни сегодня утром между нами ничего такого не произошло.
Что ж, я готова была принять эту его смену, если бы не язвительные комментарии, отпускаемые им на протяжении последних минут сорока.
– Ты же не можешь быть настолько бесполезной, Покахонтас? – лениво протянул он, стоя в теньке под навесом крыши.
– Не обращай внимания, Гаморичка! Он специально выводит тебя из себя, чтобы ты разозлилась и стала лучше стараться, – весело крикнула Барб, прыгая на месте на три метра от земли.
– Да? А выходит что-то прямо противоположное, – сухо отозвалась я, ненавидя эти чертовы легкоступы всей душой.
– Не знаю, о чём говорит это хвостатое чудовище, – игнорируя то, что волосы Барб сегодня были убраны иначе, сказал Трой, – Но я всего лишь вопрошаю вслух о том, что вижу.
– Вопрошай где-нибудь в другом месте, – предложила я, осторожно подпрыгивая вверх и вновь кое-как удерживая равновесие во время приземления.
Нет, всё не то. Аст передвигался иначе. Он не отталкивался от земли, как Барб… он вообще не прыгал в высоту.
– Прости, но я вынужден следить за тобой, безнадежное создание, – вновь лениво протянул Трой, а я внимательно посмотрела на него.
– Покажи, как их используешь ты.
Предложение, казалось, застало метиса врасплох.
– У женщин центр тяжести в другом месте. Вы просто не сможете передвигаться так, как можем мы, – чуть серьёзнее сказал он.
– Что, даже не дашь попробовать? – равнодушно уточнила я.
Трой оторвался от стены и подошёл ко мне; некоторое время смотрел на моё лицо, затем хмыкнул и развернулся к базе.
– Хорошо, хочешь мужскую обувь, будет тебе мужская обувь.
Так и знала. Есть два варианта – для разных полов.
Через пару минут он сам вышел в легкоступах – таких же чёрных, как его форма, а в руках вынес ещё одну пару для меня.
К слову, я сама теперь была одета в их форму, оказавшуюся настолько удобной, что я тут же приросла к ней и телом и душой. Бронежилет был вообще почти невесомым и сковывал движения лишь на жалкую долю процента. А ещё – идеально маскировал грудь, так что в нём я становилась почти бесполой, что, в сочетании с убранными в низкий хвост волосами, решало много проблем с моей внешностью.
Размер легкоступов оказался великоват, но, благодаря хитроумным застёжкам, обувь плотно облегала мою голень. Я сделала пару шагов и с удовлетворением отметила отсутствие неудобств в передвижении.
