Ясмина Сапфир - Вылечим всех!
Верлиса отрицательно помотала головой.
— Нет. Он, как очень немногие, поборол нижнюю магию. Но дело плохо.
Рик кивнул, словно понимал о чем речь. Вагр нахмурился. Латифа протянула нам халаты.
Мужчины накинули их махом, я немного медленней, и мы вместе рванулись за верлисой, в стационар.
Наша маленькая процессия шустро просочилась мимо пациентов хирургических кабинетов и перевязочной. Я отметила про себя, что толпы выросли вдвое-втрое, но не так, как в прошлое дежурство. Мы все еще работали в штатном режиме. Фуф! Слава богу!
Латифа неслась впереди, словно показывала дорогу, почти вровень с ней стремительно вышагивал Рик, я семенила следом, в затылок дышал Вагр. Я не могла не оборачиваться, не проверять. Его взгляд почти осязаемо вонзился в спину, а шумное дыхание напоминало о сцене в ординаторской.
Черт! Что у меня в голове? Да собственно ничего. На чистых инстинктах пытаюсь отвлечься, не думать о том, что увижу. Конечно же, я переживала за Маллеса куда больше, чем за самцовые разборки чешуйчатых. И вот именно это очень мешало.
Врач должен быть спокойным, деловитым, должен принимать решения холодной головой. А у меня все больше слабели колени, сердце неровно стучало в ушах, спину и лопатки свело от перенапряжения. Какие уж тут умные мысли? Не грохнуться бы в обморок.
Запертая магией дверь осталась позади — ее открыл Рик, потому что Латифе не удалось с первого раза. То ли перенервничала, то ли не хватало энергии. Темно-синий коридор слишком уж весело засверкал вокруг.
В стационаре редко пахло дезинфекторами — их запахи перебивали ароматы из местной кухни. Сегодня оттуда тянуло сдобой и жареной курицей. Желудок сжался в тугой узел. Но мне было не до еды.
Палатные двери быстро остались позади. Не притормаживая, Рик взял меня за руку, подтянул к себе, и мы вошли к Маллесу первыми, плечо к плечу.
Я ожидала увидеть нечто, вроде сцены из земных ужастиков. Как человек рыча перерождается в монстра. Трещат кости, тело обрастает жуткими шипами, мехом, чем-то еще. Как он весь ломается, неестественно складывается и выпрямляется — белый, как мел, злобный и неживой…
Но то, что я увидела даже близко на все это не походило.
Маллес выгнулся на кровати дугой. Его мощное, жилистое тело напряглось и мышечный рельеф проступил сквозь плотную больничную робу. Вены вздулись под кожей так, словно вот-вот лопнут, забрызгав все кровью.
Лицо выглядело очень напряженным, будто бы разом свело все мышцы. Я думала, Маллес сейчас расслабился, сдвинется с места, но он так и замер, почти на мостике, опираясь на кровать неестественно выгнутыми руками и ногами. От зубовного скрежета оборотня меня аж передернуло.
Рик и Вагр единым движением метнулись к аквариумам, словно репетировали. Вытащили енталии — круглолистные камни-водоросли. Темно-зеленые, в белую крапинку кустики на воздухе затвердели, и теперь напоминали искусно высеченные из дорогого самоцвета украшения.
Чешуйчатые в едином порыве разодрали больничную робу на теле Маллеса, быстро опутали его енталиями, и я увидела то, чего не могла заметить раньше. Кожа вербера менялась ежеминутно. То из нее выстреливали острые шипы, как у динозавров, то проступали куски панциря, как у крокодила. То прорастал длинноворсый мех с редкими клочками белесого пуха.
Зубы Маллеса продолжали скрежетать — все громче и все сильнее.
Я растерялась, застыла в дверях, не зная, что предпринять, как помочь. Я никогда не лечила таких больных, не сталкивалась с ними за двухлетнюю практику.
Рик кивнул на хелу, и я поймала его мысль на лету.
Осторожно вытащила медузу из аквариума, и та растеклась по рукам как нагретое желе, заняв почти обе ладони. Я неторопливо разложила хелу на лбу Маллеса, и она тотчас обратилась. Окрасилась в темно-фиолетовый, будто напиталась чернилами, и вытянулась вверх, напоминая кряжистое дерево, без листьев. Все больше щетинясь иглами веток в разные стороны медуза, казалось, увеличилась в размерах раза в полтора. И перестала расти лишь тогда, когда покрылась ярко-алыми, словно брызги крови, пятнами.
Такого я еще не видела. Оставалось лишь надеяться, что Рик и Вагр представляют — что происходит. Василиск нахмурился, спал с лица, Вагр осунулся, выпятил челюсть и скрестил руки на груди. Да, похоже, они все отлично понимали.
Мужчины переглянулись, Латифа застыла у двери, в ожидании приказов.
Я переставила хелу на черный ящичек-сканер в изголовье кровати. Как же он замигал, как запищал! Кнопки вспыхнули всеми цветами радуги. Рик привычно вытащил из кармана листок бумаги, «записал» на него показания прибора, и мы с Вагром подошли, чтобы прочитать тоже.
Данные выглядели странно. Одних веществ в организме Маллеса было слишком много, вплоть до летальной дозы, других не оставалось вовсе. Казалось, вся эта великолепная, отточенная веками эволюции машина, под названием тело вербера, работала совершенно не так как надо.
— Нижняя магия оставляет такой отпечаток, — вздохнул Рик. — Останавливает почти все процессы в организме, заставляет его уничтожать самого себя. Латифа?
Медсестра подскочила, демонстрируя полную готовность.
Рик достал из другого кармана синий маркер, поставил галочки в результатах анализов и всучил верлисе со словами:
— Ты знаешь, что делать. Скоординируй местных медсестер. Пусть меняют капельницы до утра. Потом придем, еще раз проведем тесты и решим, что дальше.
Латифа метнулась к двери, а я осторожно убрала хелу в аквариум. Она махом растеклась и выбросила в воду фиолетовые всполохи, похожие на клубы грязного дыма.
Маллес застыл в том же положении, в том же виде, что и прежде. Остекленевший взгляд его уперся в потолок.
Понимал ли вербер, что происходит? Осознавал ли суету вокруг, попытки помочь? Даже не знаю — что лучше. Чтобы Маллес впал в беспамятство, или хотя бы жестом, взглядом дал знать, что он все еще с нами…
Рик кивнул мне, недовольно сощурился в сторону Вагра. Мы подошли к пациенту вплотную, в едином порыве давая ему энергию.
Енталии изменились — листья замерцали, а прожилки засветились, как яркие лампочки. Теперь водоросли напоминали елочные гирлянды, выточенные искусным мастером.
Напитались ядами, поняла я. В последний раз, когда при мне использовали енталии, они лишь на секунду замерцали на теле пациента. А ведь он почти умер от переизбытка какой-то отравы в крови! Представляю, как много опасных веществ в теле Маллеса, если енталии не только не погасли, но загорались все ярче и ярче. Еще несколько минут — и листья засияли так, что пришлось отвести глаза.
