Дж. Уорд - Поцелуй Крови
Сумасшествие.
В их отношениях не было ничего плохого. Он не мог проявить большей поддержки, когда отвез ее к Хэйверсу, пытался выяснить вместе с ней о ключе, понимал все, что она чувствовала.
— Я схожу с ума, — прошептала она…
— Поэтому я и пришла.
Марисса резко вскинула голову.
— Мэри… привет. Прости. Я разговариваю сама с собой. В голове творится полный бардак.
Шеллан Рейджа вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
— Да, я вижу… я позвала тебя по имени три-четыре раза, но не получила ответа.
Марисса откинулась на спинку, и, перекинув волосы за спину, изобразила улыбку.
— Чем я могу помочь тебе?
— Ты можешь поговорить со мной. — Женщина села в кресло напротив нее. — Я беспокоюсь о тебе.
— О, Боже, даже не трать на это время. У нас здесь полно женщин, которые действительно нуждаются в твоей помощи…
— У добрых самаритян вроде нас с тобой возникают проблемы с выполнением обязанностей, если мы не проговариваем тяжелые случаи. Это факт. Я также хочу напомнить, что я твоя подруга.
В повисшем молчании Марисса не стала рассказывать обо всей бумажной работе, на которой не могла сконцентрироваться из-за путаницы в голове. Потом она промолчала о том, что не спала полдня. И, наконец, ни словом не обмолвилась о том, как она странно отдалилась от Бутча…
— Я не могу выбросить ее из головы, — выпалила она.
Внезапно полились слезы, и Марисса с проклятьем потянулась за клинексами.
— Я не хочу говорить об этом.
— Я знаю, — нежно сказала Мэри. — Поверь мне, у меня много личного опыта с замалчиванием проблем. Это плохая стратегия.
— О, ни за что не поверю. Ты самый самореализовавшийся человек из всех, кого я встречала. Десять баллов из десяти.
— Марисса, ты видела только снимок моей жизни. Ты не знала, какой я была раньше. И я все еще мучаюсь. Как и все остальные.
Марисса промокнула слезы под глазами, борясь с желанием откровенно разрыдаться.
— И как ты справляешься с этим?
— С проблемами? Я разговариваю с людьми. Говорю с Рейджем. Записываю переживания.
— Нет… полный разрыв.
— Что?
Марисса помахала платком.
— Я несу чепуху. Забудь…
— Ты про то, что после встречи с Рейджем для меня закончилась одна жизнь и началась другая?
Боже, ее сердце гулко билось без веской причины.
— Да. Я об этом.
Скрестив ноги, Мэри закусила нижнюю губу, и пока она собиралась с мыслями, Марисса изучала ее симметричное лицо, недавно подстриженные под боба каштановые волосы, ауру спокойной уверенности.
Да, подумала Марисса, Рейдж был прав. Эта женщина была великолепна… не в очевидном смысле, как королева красоты, не как угловато-анорексичная, без-капли-жира модель и даже не по стандарту соседской девчонки. Мэри напоминала сияние от костра посреди морозной зимы, теплая, живительная, пленяющая и озаряющая.
Неудивительно, что Брат души в ней не чаял.
Выдохнув, Мэри сказала:
— Думаю, со мной все иначе, потому что я умирала… я знала, что покидаю этот мир. Хотя какое-то время я жила, не зная, что рак вернулся, я готовилась к тому дню, когда они сообщат мне о рецидиве. Поэтому я заранее простилась. Упаковала свой эмоциональный и мысленный багаж, купила билет, приготовилась к дороге. В смысле, моя мама умерла, и меня никто не держал на Земле… у меня ничего не было, поэтому я ничего не теряла, понимаешь?
Марисса вспомнила ночь, когда брат выгнал ее из дома из-за связи с Бутчем.
— Если я все правильно понимаю, — сказала Мэри, — то у тебя все было иначе? Да?
Марисса отвела взгляд.
— Нет. Я вернулась домой к Хэйверсу, провела там ночь, и прямо перед рассветом он… — Сейчас слезы хлынули рекой, капая на блузку, брюки. Марисса промокнула глаза, прежде чем продолжить. — Они упаковали все мои вещи. Он сказал, что ему все равно, куда я отправлюсь, он просто не хотел видеть меня в доме. Он положил деньги… — Марисса прокашлялась. — Он положил деньги на столик. Будто не хотел прикасаться ко мне.
Она достала следующий платок и высморкалась.
— Я оставила эти деньги. Порой, когда я наталкиваюсь на стодолларовые купюры в шкафчике, то спрашиваю у себя, зачем я сохранила их? Почему я… о, ради всего святого. — Она достала третий платок. — Что со мной не так? Та женщина мертва, а я не могу найти ее семью или убийцу… и сижу здесь и ною о том, какой набитый дурак мой брат, что далеко не свежие новости. Смешно.
— Это посттравматический стресс, — спокойно сказала Мэри.
— Я раздражаю сама себя.
— Так, ты думала о том, что на самом деле произошло прошлой ночью?
— Ты шутишь? Я не могу выбросить это из головы.
— Нет, я спрашиваю «ты думала об этом»?
— Если ты о том, что мне пришлось наблюдать, как молодая женщина умирает на моих глазах, о том, что это трагичная смерть, и что я, очевидно, никак не могу это исправить, то да, конечно думала.
Мэри покачала головой.
— Со всем уважением, но ты меня не понимаешь. Прошлой ночью, впервые с тех пор, как Хэйверс порвал с тобой все связи, тебе пришлось обратиться к нему за помощью. Ты не могла спасти женщину, поэтому тебе пришлось обратиться к своему брата, надеяться и молиться, что он поможет ей.
— И он помог. — Марисса выругалась. — Ну, он сделал все возможное.
— И что ты чувствуешь при этом, учитывая, насколько плохо он с тобой обращался?
Ииииииииии еще больше слез.
— Я думала об этом. Когда пришла проведать ее, перед самой ее смертью.
— Вот, что я знаю точно. Мы можем похоронить наше прошлое. Можем использовать тысячу отвлекающих факторов, чтобы держать дверь на замке. Некоторые идут нам на пользу, другие — во вред … но когда что-то должным образом не прожито, оно сто процентов вернется и даст пинка под зад. У тебя была сложная жизнь до того, как вы с Бутчем полюбили друг друга, и, без сомнений, это огромное облегчение — оставить все позади и начала заново. Но ты не можешь убежать от прошлого. Помни, Марисса, мы всегда носим с собой груз пережитых лет, словно багаж. Рано или поздно, проблема с твоим братом всплыла бы снова. Такова жизнь.
Марисса снова промокнула глаза.
— Мы с Бутчем отдалились друг от друга.
— Это естественно. Ведь он стал причиной этого разрыва.
Марисса отшатнулась.
— Подожди, минутку, стоп… он не сделал мне ничего плохого…
— Марисса, не в этом дело. Ты шла одной тропой, потом он пришел в твою жизнь и увел на другую. Я не осуждаю его и даже не говорю, что он сделал что-то плохое… я просто констатирую факт.
По неясной причине Марисса вспомнила, как не могла заснуть, и что не стала будить Бутча. Такого бы не случилось еще год назад.
— Что я должна сделать?
— Тебе не понравится мой ответ.
— Кажется, хуже быть не может.
— Тебе нужно помириться со своим братом.
Марисса закрыла глаза.
— Я никогда не смогу простить его.
— Помириться не значит забыть все его ужасные поступки. И, честно говоря, он не единственный, с кем ты должна наладить контакт. Глимера относилась к тебе отвратительно, твое положение среди аристократии было невыносимым, и Роф вел себя как королевская задница… я говорю это с любовью. Ты пережила невероятную боль и неприятие, сначала ты молчала об этом, потому что только так можно было выжить, потом отложила в долгий ящик, потому что смогла вырваться и получила шанс на хорошую жизнь. — Мэри кивнула на бумаги на ее столе. — Если ты хочешь вернуть свою продуктивность в работе, ты должна заглянуть под каждый камешек, осознать свои чувства и вернуться из этого путешествия.
Марисса достала из коробки платок номер четыре, но в итоге не воспользовалась им по назначению. Она просто крутила его в руках.
— Я не хочу забывать эту женщину. Я не хочу, чтобы все крутилось вокруг меня.
— Никто не говорит тебе оставить попытки выяснить, кто она, и поступить по совести. Просто не используй это в качестве оправдания, чтобы собрать все свое грязное белье и запихнуть подальше в ящик. Это краткосрочная перспектива, весьма ненадежная… и когда проблема всплывет снова… а так и будет… все станет только хуже, потому что ты также переживешь этот ужас с той женщиной. Понимаешь, именно так люди оказываются парализованными. Они все копят и копят, потом возникает некий триггер, а слои продолжают нагромождаться, пока вес не становится неподъемным, и конструкция падает.
Марисса всё теребила платок в руках.
— Ты права.
— Я знаю.
Сделав глубокий вдох, Марисса посмотрела поверх стола.
— Я могу обнять тебя?
— Шутишь? Конечно!
Они встали, и Марисса подошла, чтобы обнять женщину ниже себя ростом. Когда ее обняли в ответ, крепко и уверенно, она снова расплакалась.
— Ты всегда рядом, когда нужна мне, — выдавила Марисса. — Я люблю тебя слишком сильно, чтобы выразить словами.
