Лиза Смит - Ярость
— Мы быстро приспосабливаемся. Мы должны, — сказал Стефан. — Всегда есть новые страны, новые десятилетия, новые ситуации. Ты тоже приспособишься к этому.
— Кто, я? — Глаза Елены по-прежнему были сосредоточены на блеске падающих снежинок. — Ну, я не знаю…
— Со временем ты научишься. Если и есть что-то… хорошее… в том, что мы такие, так это время. У нас достаточно времени, столько, сколько мы захотим. Вечность.
— «Всегда будем вместе»[2]. Это то, что Катрина сказала вам с Дамоном? — пробормотала Елена.
Она почувствовала, как Стефан напрягся, его передернуло.
— Она говорила это о нас троих, — произнес он. — Я имел в виду не это.
— О, Стефан, пожалуйста, не надо, только не сейчас. Я даже и не подумала о Дамоне, только о вечности. Это пугает меня. Все в этом пугает меня, иногда я думаю, что я хочу просто заснуть и никогда не проснуться…
В его объятиях она почувствовала себя в безопасности, и поняла, что ее новые ощущения удивительно обострились, даже когда они находились на расстоянии друг от друга. Она могла слышать каждый удар сердца Стефана, и как кровь текла по его венам. И она ощущала его запах, смешанный с запахом куртки, снега и шерсти одежды.
— Пожалуйста, поверь мне, — прошептала она. — Я знаю, что ты зол на Дамона, но попробуй дать ему шанс. Я думаю, что для него это так же важно, и даже больше, чем он хочет показать. И я хочу, чтобы он помог нам найти Другую Силу, и это главное, что мне от него нужно.
В этот момент все сказанное действительно было правдой. Елена хотела, чтобы сегодня вечером ей ничто не напоминало жизнь охотника; темнота отступила от нее. Как она хотела быть сейчас дома, сидеть перед огнем.
Но сейчас она просто наслаждалась объятиями, даже если они должны были сидеть в снегу ради этого. Дыхание Стефана было теплым, когда он поцеловал ее в заднюю часть шеи, и она не чувствовала больше отстраненности в нем.
Голода нет, или, по крайней мере, не в таком виде, в котором она привыкла ощущать, когда они находились так близко. Теперь, когда она была охотником как он, желания изменились, — желание близости пересиливало потребность в пище. Но это ничего не значило. Что-то они потеряли, но что-то получили взамен. Теперь она поняла Стефана так, как не понимала раньше. И ее понимание настолько сблизило их, что, казалось, их души соприкоснулись, почти соединившись друг с другом. Это не было надоедливой болтовней мысленных голосов; это было глубокое и бессловесное общение. Как будто их души объединились.
— Я люблю тебя, — сказал Стефан ей в шею, и она напряглась.
Теперь она поняла, почему он так долго боялся сказать это. Когда мысли о будущем пугают тебя до безумия, трудно давать какие-то обязательства. Потому что ты не хочешь потянуть вниз, за собой еще кого-нибудь.
Особенно того, кого ты любишь.
— Я тоже люблю тебя, — заставила она себя ответить и отодвинулась, ее мирное настроение было нарушено. — Так ты попытаешься дать шанс Дамону, ради меня? Попытаешься сотрудничать с ним?
— Я буду работать с ним, но не собираюсь доверять ему. Я не могу. Я слишком хорошо его знаю.
— Я иногда задаюсь вопросом, знает ли его хорошо вообще кто-нибудь. Ладно, тогда делай то, что сможешь. Возможно, мы попросим его, чтобы он проследил завтра за Робертом.
— Я следил сегодня за миссис Флауэрс. — Губы Стефана изогнулись в усмешке. — Весь день и весь вечер. И ты знаешь, что она делала?
— Что?
— Она трижды загрузила грязное белье в такую древнюю стиральную машину, что казалось, она взорвется в любую минуту. У нее нет сушилки для одежды, есть только отжим. И все это находится в подвале. Затем она вышла наружу и заполнила приблизительно две дюжины кормушек. Потом вернулась назад, в подвал, и прикончила банку пресервов. Она проводит большую часть своего времени там и разговаривает сама с собой.
— Точно сумасшедшая старуха, — сказала Елена. — Хорошо; может быть, Мередит ошибается, и это вовсе не старушка. — Она заметила, как изменилось его настроение после имени Мередит, и добавила: — Что?
— Ну, думаю, у Мередит найдутся объяснения на счет того, что она делает. Я не стал спрашивать ее об этом; я думал, что лучше сначала обсудить это с тобой. Сегодня после школы она пошла к Алариху Зальцману, чтобы поговорить. И она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, куда она собирается.
В Елене поднималась тревога.
— Ну и что?
— А то, что она солгала после этого, или, по крайней мере, она пытается уйти от разговора. Я попробовал исследовать ее сознание, но моя Сила почти сгорела. И она сильная.
— У тебя не было такого права! Стефан, послушай меня. Мередит никогда не делала ничего такого, чтобы причинить нам боль или предать нас. Что бы ни произошло, она будет за нас.
— Ты действительно признаешь, что она что-то скрывает?
— Да, — неохотно признала Елена. — Но в этом нет ничего, что может навредить нам, я уверена. Мы дружим с Мередит с первого класса… — Сама не осознавая того, Елена позволила мысли ускользнуть от нее.
Она вспомнила о другой подруге, той, которая была близка ей, начиная с детского сада. Кэролайн. Кто на прошлой неделе попытался уничтожить Стефана и оскорбить Елену перед всем городом.
И что было написано в дневнике Кэролайн о Мередит?
«На самом деле она вообще ничего не делает; она только наблюдает. Кажется, она просто не способна действовать, только может про всякую всячину разговаривать. А, кроме того, я слышала, как мои родители обмениваются мнениями про ее семью — неудивительно, что Мередит никогда о ней не упоминает.[3]»
Взгляд Елены переместился со снежного пейзажа на ожидающее лицо Стефана.
— Это не имеет значения, — спокойно сказала она. — Я знаю Мередит, и я доверяю ей. И буду доверять до конца.
— Я надеюсь, что она достойна этого, Елена, — ответил он. — Я действительно на это надеюсь.
Глава 10
Четверг, 12 декабря, утро.
Дорогой Дневник!
Итак, чего мы достигли после недели работы?
Мы разделили между собой трех подозреваемых и постоянно следили за ними в течение прошедших шести или семи дней. Результаты: в течение этой недели Роберт вел себя, как и любой другой нормальный бизнесмен. Для преподавателя истории Аларих не сделал ничего необычного. Миссис Флауэрс проводит большую часть времени в подвале. В действительности мы так ничего и не узнали.
Стефан говорит, что Аларих встретился с директором пару раз, но он не смог подобраться достаточно близко, чтобы услышать, о чем они говорили.
