Бойся пламени (ЛП) - Дарлинг Оливия Роуз

Последнее, что я хочу делать, это переосмысливать свое прошлое с Кейденом. Разговоры об этом не могут стереть то, что случилось со мной. Я хочу двигаться вперед. Иногда, когда я не говорю об этом, я чувствую, что могу игнорировать это, даже если временно. Наши тела — это карты нашего прошлого, но не каждый шрам физически отмечен на пути. Эти невидимые шрамы могут кровоточить, как открытые раны в плохие дни.

— Верно. — Он прочищает горло и ненадолго закрывает глаза. Когда он снова их открывает, тихая ярость записывается, скрывается от поверхности и запирается для дальнейшего использования. — Обсудим, когда ты собиралась вытолкнуть меня на танцпол в таверне?

— Я собиралась тебя оттолкнуть.

В его глазах заиграли озорные огоньки.

— Хочешь, я покружу тебя по комнате, принцесса?

Я тянусь к подушке позади себя и бью его по лицу, заглушая его смех, пока не отдергиваю ее и не продолжаю свою атаку. Он хватает мои запястья, прежде чем я успеваю ударить его в четвертый раз, и тянет меня обратно к себе.

— Я же говорила тебе, что могу нанести удар, демон.

— Я не танцую, но я позабочусь о том, чтобы подушек не было рядом, когда я в следующий раз откажусь от твоих ухаживаний. — Он не отрывает глаз от моей улыбки и делает глоток виски, чтобы протрезветь.

— Давай поговорим, пока кто-то не принес тебе отчет, — говорю я, успокаиваясь. — В ту ночь, когда мы впервые встретились, я слышала, как двое говорили о том, что ты хочешь меня из-за моих драконов. Если это не Саския и Райдер, то кто это был?

— Это были они, — подтверждает Кейден. — Саския была с нами на первом этапе путешествия. Через несколько дней она отправилась обратно с группой солдат, потому что у нее была политическая встреча, которую она не могла пропустить. Все, что они знают, это то, что я хочу, чтобы ты была здесь из-за твоей связи с драконами, но они знают меня много лет, так что я уверен, что у них есть свои подозрения. Ты нашла то, что искала, в книге о драконах, которую мы украли?

Я вздрагиваю, когда он упоминает книгу, и замечаю, как его пальцы медленно тянутся ко мне, прежде чем он передумает и останется там, где он есть. Я уверена, что его вопрос не имеет злого умысла, но смешок, который вырывается у меня, совсем не настоящий, когда я тянусь к виски в его руке и кладу свои губы туда, где были его. Его взгляд темнеет, и это кажется странно интимным, когда я возвращаю ему стакан.

— Ты сочтешь меня дурой, — шепчу я, глядя в пол.

— Не сочту, — тихо отвечает он, огонь потрескивает рядом с нами, пока он ждет, когда я продолжу. — Зачем мы украли книгу, Эл?

— Большинство книг о драконах содержат вымышленные истории о приключениях и сражениях, и многие из них проиллюстрированы известными художниками по всему Раварину. Иногда я краду книги в надежде найти иллюстрацию дракона, которая похожа на моего. Я редко оставляю Эстиллиан без Финниана и не хотела упускать возможность, учитывая, что мы с ним не обсуждаем драконов. Это не имеет решающего значения для ограбления, и я чуть не бросила ее в огонь, когда добралась до последней страницы. Ты мне там не нужен, но ты раздражающе настойчив. — Моя грудь сдавливает, и я наливаю в чашку немного виски. — Я ищу в каждом уголке мира знак того, что с моими драконами все в порядке, но так и не нашла ни одного. Я надеялась, что Гаррик пригласит художника на пир и позволит ему нарисовать одного из них. Я узнаю их чешую где угодно.

Он молчит несколько мгновений, затем незаметно придвигается ко мне и говорит:

— Расскажи мне о них.

Я улыбаюсь, глядя в свою чашку, но все это не так. Иногда мне кажется, что я сломаюсь под тяжестью своих воспоминаний.

— Их чешуя… пленительна, особенно когда они на солнце. Есть два самца, Сорин и Базилиус. Сорин изумрудно-зеленый с черными кончиками крыльев и рогов, а Базилиус чисто лавандовый. Затем идут самки: Венатрикс, Калитея и Дельмира. Венатрикс: малиновая с розовыми и золотыми отметинами. Калитея: серебристая с белыми кончиками крыльев, которые выглядят как снежинки. Дельмира: небесно-голубая, как идеальный летний день, с желтыми отметинами. Их глаза соответствуют их доминирующим цветам: зеленый, лавандовый, красный, серебристый и синий.

В такие моменты я чувствую каждую милю, разделяющую нас. Я переполнена любовью к ним, но ей некуда деться, и она сидит в моей груди, как горе. Грусть и боль, это цена, которую мы платим за то, чтобы открыть свои сердца, но я бы лучше умерла без гроша, чем никогда не узнала любви.

— Элоин. — То, как Кейден произносит мое имя, заставляет меня снова взглянуть на него. — Клянусь всем, что у меня есть, и всем, что я потерял, ты снова увидишь своих драконов.

Я закрываю глаза, киваю, заставляя бурю, бушующую внутри меня, пройти, и резко вдыхаю, вставая с дивана в поисках чего-то, что могло бы занять мой разум. Стол, заваленный картами, кажется идеальным решением.

— Это тюрьма Каллистар?

Я ненавижу, что он смотрит на меня расчетливым взглядом, готовый расшифровать любое мое заявление и сохранить его в своей памяти для дальнейшего использования. Его расчетливое выражение лица едва ли отличается от его бесстрастного выражения, он, вероятно, даже не понимает, что я могу его расшифровать. Единственное отличие в том, что его правая бровь немного выше левой, и иногда его губы сжимаются в уголках, но он никогда не делает этого одновременно.

— Так и есть. — Он подходит и встает рядом со мной, его длинные пальцы скользят по карте, привлекая мое внимание гораздо больше, чем следовало бы. — Нам придется дождаться отлива, прежде чем грести туда, иначе нас разнесет о скалы.

Я останавливаюсь на мгновение, чтобы стереть этот образ из своей памяти.

— Я могу использовать охоту на тех, кто участвовал в покушении, как оправдание своего отсутствия. Мы должны уехать завтра. Гаррик движется быстро, так же как и мы.

Он напрягается рядом со мной, и жар его гнева исходит от его тела.

— Виновный не доживет до следующего восхода солнца.

Я сухо сглатываю и роюсь в картах на столе, так не привыкшая к покровительственному тону, которым пронизан его голос.

— Только не устраивай спектакль из убийства виновных. Дай мне рассказать Финниану об ограблении в свое время, и он заподозрит что-то неладное, если я исчезну без причины. Нас отстранили от мира на всю нашу дружбу. Я не могу просто свалить на него все и ожидать, что с ним все будет в порядке.

Время идет медленно, пока я жду его ответа, и поворачиваюсь к нему лицом. Он выглядит готовым пристрелить меня, но что-то смягчается, когда он вглядывается в мои черты, его взгляд скользит по синякам и по тому месту, где его одежда покрывает меня.

— Ладно. Отправляемся завтра.

Я прочищаю горло.

— Ты также начал смотреть карты замка?

— Гаррик строго следит за безопасностью. Его замок не зря получил название «Неприступная крепость». Нам нужно найти способ проникнуть туда, не находясь под усиленной охраной.

Я прикусываю губу, рассматривая несколько карт. Мне не разрешалось находиться в большинстве частей замка, за исключением подземелья и тронного зала изредка после моего заключения, и я не помню большую часть планировки. Даже когда мне разрешалось находиться в тронном зале, мне завязывали глаза, когда я ходила по коридорам. Интересно, видел ли это пророк, который передал пророчество, меня, вступающего в союз с врагом Имирата. Одна из карт привлекает мое внимание, и я выдергиваю ее с поверхности. Это карта восточной стороны замка, которая ведет в Этрильский лес. Это, то место, откуда мы сбежали с Аллиардом, но выход, по которому мы пошли, отсутствует.

— Где ты это взял? — спрашиваю я.

— Саския нарисовала его. У нее есть шпионы в Имирате. — Его голос близко, он заглядывает мне через плечо. — Мне скоро придется рассказать ей об ограблении.

— Я знаю. — Хорошо, что у нее там есть шпионы, у них будет больше знаний, чем у меня. Я не смогу предложить много, но могу предоставить эту небольшую информацию. — Там нет выхода. — Я снова кладу карту на стол и достаю перо из чернильницы. — Здесь, — я обвожу точку на карте, — это ведет в подземелье.