Марина Суржевская - Вейн (СИ)
Она швырнула и то, и другое, но средства, действующие всегда и на всех, просто осыпались прахом.
— Может, слезы огня? — он уже откровенно издевался. — У тебя ведь найдется парочка, Вейни? Вон там, на левом бедре? Или яд аршы? Который спрятан в сапогах? Ну же, дорогая, не разочаровывай меня!
Он улыбался, приближаясь к ней, и Вейн закусила губу. И с усмешкой признала, что сильно сглупила, когда позволила ему прикасаться к себе… Да уж, быстро же он проверил ее арсенал. Но не весь.
Путница чуть отступила и опустила руки. На обнаженной коже, чуть ниже локтей, там, где еще недавно были его губы, вздулись черные вены и зазмеились, вылезая наружу, оплетая руки, стекая на пол густым дегтем.
— Хаашшар…— нараспев сказала Вейн, — хааашшаарр Александр…
Он вскинул голову, в серых глазах мелькнуло удивление.
— Ты забыл, что значит знать истинное имя в этом мире, Ксандр, — так же тихо добавила Вейн, выпуская черных афритов знойного Шра. Они впитали имя, словно пустыня — влагу, обернули вокруг своей сути и бросились на добычу. Знание имени дало им силу, не позволяя Ксандру уйти в слои. Черные духи вихрем окружили его, выпивая силу так, как Темные пьют эри. За мгновения превращая в Одичалого.
Без возможности уйти во тьму или воспользоваться ее силой, Ксандр был полностью беззащитен перед ними. Никто не может противостоять афритам…
Ксандр отшатнулся, завернулся во Тьму, словно в плащ, вскинул руку, на которой блеснул осколок, и Вейн жадно уставилась на его ладонь. Камень Познания…
Осколок вспыхнул и втянул в себя афритов, словно в бездну, и от смертоносных духов остался лишь серый дым, быстро развеявшийся в воздухе.
Ксандр опустил голову, сжал осколок, и тот исчез в глубине его сущности.
— Вот теперь ты меня действительно завела, Вейни, — хрипло сказал он и исчез. А возник уже перед девушкой, сжал ее так, что стало больно, дернул за волосы, впился в губы болезненным и злым поцелуем. Он целовал и пил ее свет эри, лишая сил и воли к сопротивлению. Подхватил под ягодицы, заставляя девушку обвить его ногами, чтобы удержаться, прижал к стене. От пары глотков внутри нее взорвалось желание, уже тлевшее в теле, и сам Ксандр, кажется, сорвался, потому что целовал так, словно это в последний раз… Он оторвался на миг, посмотрел ей в глаза, и Вейн ощутила то же, что почувствовала тогда, когда стояла у Излома и смотрела вниз. Почему так притягательна Бездна?
— Маленькая лживая паршивка, — с ненавистью сказал он. — Как же я хочу тебя… Невыносимо…
Хочу… Это слово отозвалось внутри нее эхом, и Вейн откинула голову, уже не сопротивляясь его страсти. Горячие губы опустились ниже, на ее шею, язык прошелся вдоль выреза туники, которую она так и не успела толком застегнуть. Сильные руки сжимали девушку, и она знала, что уже не отпустят… И так хотела, чтобы не отпускал. Внутри стало больно.
За его спиной была открытая дверь в кабинет, а там окно. Вейн прикоснулась к его лицу ладонями, разрывая поцелуй, заглянула в серебряные глаза.
— Прости… — прошептала она и поцеловала Ксандра так нежно, как только могла, выигрывая целый миг до того, как он понял…
Кхха, ждущая под потолком, камнем упала сверху и резко ударила Ксандра клювом в основание черепа. Он разжал руки и рухнул, придавив собой девушку. Она рывком перевернулась, встала. Кьяра, уставшая кружить в воздухе, опустилась на плечо хозяйки, потерлась чешуйчатой узкой головой о ее щеку, ожидая привычной благодарности. И не понимая, почему девушка медлит, смотрит с горечью на распростертое внизу тело. Кхха моргнула обиженно, осторожно клюнула хозяйку в плечо, но даже на это Путница не откликнулась, и птица, возмущенно застрекотав, тяжело взлетела.
Вейн отошла, подобрала свои кинжалы и вернулась к Ксандру. Он лежал неудобно, заломив руку, и она с трудом удержалась от глупого желания поправить его ладонь. Путница присела рядом, потянула за волосы, открывая шею. Серые глаза на этот раз закрыты, а стоит провести лезвием, уже не откроются никогда. Дир учил резать сразу двумя руками, с двух сторон, потому что не так-то просто перебить шейные позвонки. Он в этом вопросе всегда предпочитал свой серебристый клинок- плеть, ну а Вейн действовала парными кинжалами.
Она сжала зубы и резко опустила руки. И сдержала удар у самой его шеи, чуть задев кожу, отчего на ней выступила темная густая кровь. Вейн зашипела, уронила кинжалы и села на пол, обхватив коленки руками, невидящим взглядом уставившись на полоску крови.
Она не может его убить. Просто не может. Только не его. Кого угодно в этом проклятом мире, но только не Ксандра. Или даже того, кем он стал. И что с этим делать, Вейн не знала.
Кхха тревожно вскрикнула, сделала круг под потолком и опустилась рядом, походила по ковру, склоняя голову, и подволакивая крыло. Путница рассеянно посмотрела на кьяру.
— Придется тебе постараться, милая, — прошептала она. — Сильно постараться. Чтобы пройти семь слоев тьмы…
Она закусила губу. С помощью Кхха она проходила лишь три и то, они обе тогда едва не погибли. Но семь… Это слишком. Если убить того, кто слои наложил, они ослабнут и через некоторое время исчезнут. Но убить Вейн не могла.
Ксандр застонал, и Путница торопливо придвинулась, сорвала со своей шеи стеклянный медальон, раздавила в ладони. Сила впиталась в руку, и Вейн дернула рубашку на груди мужчины, забормотала слова заклятия.
— Ашара сантарра, яви скрытое, обозначь и позволь забрать, Александр…
Легкая улыбка удовлетворения скользнула по ее губам. Все же знание имени очень полезно в Темном Мире. Тусклый осколок проявился на коже мужчины, матово блеснул. Вейн осторожно взяла его рукой в перчатке, убрала в кожаный мешочек на поясе и осмотрелась. Когда-то этот осколок на шее Ксандра наполнял ее душу темнотой и погружал в пучину страха. В темном мире говорят, что так происходит с теми, кто помечен Тьмой, с теми, кого она избрала, и кто однажды придет к ней…
Вместо веревки Путница решила использовать шнур от гардин, содрав его с карниза. Связывала Ксандра крепко, так что шнур впился ему в кожу, и надеясь, что это хоть на какое-то время удержит Темного. Она обсыпала его остатками белого песка, сдерживающего магию, сдернула ковер и на темных досках торопливо начертила символы, все, какие знала, усиливая защиту с десять, в сто раз, и все равно с отчаянием понимая, что это не удержит его…
