Сьюзен И - Конец времен (ЛП)
- Я пришла услужить тебе, Мессия, - говорит женщина.
- Все хорошо, - обращается мама к Пейдж. - Она сама вызвалась. У нас теперь целая очередь добровольцев из культа. Они знают, насколько важны для тебя. И готовы принести жертву.
Жертву? Чего-чего?
Я бросаюсь к ним.
Пейдж сидит на поваленном дереве, глядя на женщину, стоящую перед ней на коленях. Та ослабила узел на своей простыне и склонила голову набок, ее шея обнажена и уязвима.
Я застываю, понимая, в чем дело.
- Что ты творишь?
- Пенрин, не лезь, - говорит мама. – Это частное мероприятие.
- Ты привела ее в качестве мяса?
- На этот раз все по-другому, - оправдывается мать. – Она вызвалась. Для нее это почетно.
Женщина поднимает на меня глаза, не меняя своей неудобной позы.
- Это правда. Я избрана. Вскормить Мессию, что воскрешала мертвых и поведет нас в рай – огромная честь.
- Да кому теперь хочется в рай? Там же ангелы сплошь и рядом. - Я гляжу на нее, пытаясь понять, шутит она или нет. – Вы реально вызвались на съеденье?
- Моя плоть насытит Мессию, а дух возродится.
- Вы издеваетесь, что ли? – Я смотрю то на мать, которая кивает с самым серьезным видом, то на женщину, которую будто бы одурманили. – Откуда взялась эта чушь про Мессию? Сопротивленцы хотели ее пытать, а затем четвертовать.
- Доктор из Алькатраса поведал Овадии Уэсту и членам Совета о том, что она – Мессия, избранная, спасительница. Никто ему не поверил, но «Новая Заря» знает, она избавит нас от небесной кары.
- Пейдж – маленькая девочка. – Я бы хотела добавить «обыкновенная», но, увы, это не так.
- Пожалуйста, не останавливай меня. - В глазах женщины застыла мольба. – Прошу, не мешай. Кто-то другой займет мое место, и если меня отвергнут – это позор навеки. – Ее глаза наполняются слезами. – Умоляю, позволь мне стать значимой в этом мире. О большем я и мечтать не смею! Величайшая жертва, величайшая честь…
У меня отвисает челюсть. Чем на такое ответить?
Зато моей сестре слово «нет» дается легко. Она сидит в позе лотоса, словно монах, и застенчиво качает головой. Мы с трех лет зовем ее маленьким Буддой – с тех пор, как она решила исповедовать вегетарианство.
По щекам женщины струятся слезы.
- Я понимаю. У вас на меня иные планы, – говорит она с таким видом, словно ее признали браковкой. Она медленно поднимается с колен и затягивает узел на плече, бросая взгляды в мою сторону.
Затем кланяется и пятится назад, не смея повернуться к Пейдж спиной.
Мама раздраженно вздыхает:
- Ты же знаешь, что это ничего не меняет. Мне просто придется вернуться, чтобы найти кого-то еще.
- Мама, нет!
- Они сами того хотят. Для них это честь. Кроме того, - она разворачивается, готовая следовать за женщиной, - они приходят с простынями – так за ними проще убрать.
ГЛАВА 23
- Знаешь, где та церковь с витражами? – спрашивает Раффи.
- Что? – Я все еще думаю о культе и всей этой мистификации в отношении Пейдж.
- Церковь! – повторяет Раффи. Он, кажется, готов щелкнуть пальцами или помахать рукой перед моими глазами. – С витражами!
- В центре есть пара таких церквушек. Можем пойти к ним прямо отсюда. В чем дело?
- Кто-то ищет со мной встречи.
- Это я поняла. Кто и зачем?
- Самому интересно. - Напускная непроницаемость на лице Раффи, равно как и его тон, говорят о наличии предположений.
- Это ангел, осведомленный о дислокации лагеря Сопротивления?
- Маловероятно. Просто кто-то, кто мог передать сообщение через людей. Для этого не обязательно знать местоположение лагеря. А в церковь его послал кто-то подобный ей, - он кивает в сторону удаляющейся сектантки.
Как по мне, лучше Раффи явится к этой загадочной персоне сам, чем она возьмется его искать и случайно наткнется на лагерь.
Я вскользь поглядываю на Пейдж, она напевает мамину песенку-извинение своей саранче, примостившейся на ветвях над ее головой. Я направляюсь к сестре.
- Я уйду ненадолго, справишься тут сама?
Она кивает. Появляясь из тени, к нам возвращается мать. Не уверена, что Пейдж будет лучше с ней, чем самой по себе. Но вроде бы мама одна, а значит, у нас есть энный резерв времени до ее следующей выходки.
Я догоняю Раффи.
- Ну все, я в твоем распоряжении. Пойдем искать церковь.
Если честно, в центре Пало-Альто я ориентируюсь похуже, чем в окрестностях Маунтин-Вью, а потому обнаружение искомого объекта отнимает больше времени, чем я полагала. Первая часовенка декорирована тонкой полоской цветного стекла, но, по-моему, этого мало. Сказано – с витражами, и я ожидаю увидеть приличный кусок цветного стекла.
Прежде центр Пало-Альто был престижным местечком. Я наслышана о длиннющих листах ожидания в здешних ресторанах и об ультрасовременных стартап-компаниях. Мой отец обожал сюда приезжать.
- Кто тебя ищет?
- Точно не знаю.
- Но кого-то подозреваешь?
- Возможно.
Мы идем вдоль улицы с домами, принадлежавшими топ-менеджерам и прочим квалифицированным работягам. Этот милый спальный район неплохо сохранился, мелкие повреждения и пара разгромленных участков не в счет.
- Это что, военная тайна? Почему ты не хочешь делиться своими догадками?
Мы сворачиваем за угол и выходим к той самой церкви с витражами.
- Рафаил, - раздается над нами мужской голос.
Призрачная фигура опускается на церковную крышу – ослепительно белый ангел.
Иосия, альбинос. Нездорово бледная кожа и жуткие красные глаза, заметные даже при тусклом свете луны.
Я поджимаю губы и, сдернув с меча игрушку, хватаюсь за рукоять.
Раффи предостерегающе накрывает ладонью мою руку.
- Рад видеть тебя в добром здравии, архангел, - говорит Иосия. – Ну и шоу закатил ты прошлой ночью!
Раффи высокомерно изгибает бровь.
- Знаю, о чем ты думаешь, - продолжает Иосия. – Но это неправда. Мне хватит пары минут, чтобы все тебе объяснить. – Поразительно, как парень, совершивший вопиющее предательство, может казаться таким искренним и дружелюбным.
Раффи внимательно осматривает территорию. Заметив, чем он занят, я вспоминаю, что данная авантюра может оказаться ловушкой, и мне нельзя отвлекаться на гнев в адрес красноглазого ничтожества.
Я тоже оглядываюсь по сторонам, но кроме застывших теней, являвшихся прежде вполне симпатичным кварталом, ничего в поле зрения нет.
- Слушаю, - отвечает Раффи. – Но излагай в темпе.
- Я говорил с Лейлой и убедил ее заменить твои крылья, - начинает Иосия. – На этот раз без дураков. Она поклялась.
