Восемь рун в сердце зимы (СИ) - Консуэло Ольга

Но такова уж природа темной магии — если в душу мага тьма может найти дорогу, то темный путь оказывается для него удивительно легким, самые сложные ритуалы удаются без труда, а нужные знания находятся сами собой. Тем-то темная магия и опасна.

И с учетом всего этого не было таким уж удивительным, что в гримуаре Темного отшельника Норт нашел ритуал, с помощью которого можно было исполнить практически любое желание, в том числе и увеличить магическую силу. Причем увеличивалась магическая сила с помощью такого ритуала не ңа короткое время, а навсегда.

Правда, ритуал этот можно было провести только на Йоль, и он требовал целых шесть жертв. Но, с другой стороны, убивать своими руками никого не надо было, вызываемое потустороннее существо, названное в гримуаре Йольской Птицей, справлялось с этой задачей само.

В сущности, в жертвоприношении этой самой Птице и заключался ритуал. Магу же, его проводившему, требовалось вызвать Птицу при помощи заклинания не менее чем за шесть ночей до Йоля, а потом отметить для неё шесть жертв, определив с помощью специального заклинания, какая руна какой жертве соответствует. При этом, какие именно руны это были, не имело значения.

Затем Птица сама забирала намеченных жертв к месту проведения ритуала, превращая попутно в ледяные статуи. Хотя превратить их в замороженные изваяния мог и маг, заклинание для этого в гримуаре тоже было.

Ну а потом, в ночь Йоля, в том месте, куда маг вызвал Птицу, проводился завершающий ритуал, в xоде которого маг наносил собственной кровью соответствующие руны на грудь жертв, а на свою — перт, как знак безвозвратного изменения, и Птица забирала у жертв жизненные силы, исполняя в обмен желание, загаданное магом.

Еще Птицу можно было вызвать для того, чтобы уничтожить своего врага или даже всю его семью, но это Норту было неинтересно, и в подробности соответствующего ритуала, также описанного в гримуаре, оң не вдавался.

Нельзя сказать, что прочитав о Йольской Птице, Норт вот так вот прямо сразу решил провести ритуал, чтобы увеличить магическую силу.

Да, он мечтал об этом, но одно дело мечтать, а уничтожить шесть человек — совсем другое. Да, формально их уничтожила бы Птица, но на самом-то деле, всё равно — маг, проводящий ритуал. Кроме того, в гримуаре было предупреждение, что ритуал имел и негативные последствия для проводившего его мага: примерно через тридцать лет у него начинало резқо портиться здоровье. И требовалось либо снова вызывать Птицу, либо проводить какой-нибудь другой исцеляющий ритуал, причем из тех, которые были сложными в исполнении и, разумеется, дорогими.

Была и ещё одна причина, по которой Норт колебался: он совершенно не представлял, как ему объяснить окружающим резкое увеличение магических способностей таким образом, чтобы никто ңе заподозрил в этом темную магию.

Благоразумно оставив и гримуар, и темные артефакты там же, где их и обнаружил, Норт несколько раз возвращался в хижину Темного отшельника, изучая другие описанные в гримуаре ритуалы и пытаясь понять, для чего предназначены хранившиеся там артефакты.

И, возможно, в конечном счете парень так ни на что бы и не решился, если бы однажды, уже в начале осени, он не решил всё-таки внимательно прочитать дневник Темного отшельника, поначалу его не заинтересовавший. В дневнике, уже ближе к концу, темный маг описывал, как однажды он вызывал Йольскую Птицу по просьбе одного богача, желавшего отомстить какому-то недругу, уничтожив всю его семью, но так, чтобы на самого мстителя не пало подозрение. И вот этот богач захотел присутствовать на завершающем этапе ритуала, чтобы сполна насладиться своей местью. Просто так допустить зрителя было нельзя — Птица высосала бы жизнь и из него, поэтому Темный отшельник изготовил для него защитный артефакт. Артефакт сработал, однако не до конца — богач выжил, но получил проклятие, снижавшее ниже третьей категории его магические способности, а также магические способности всех его потомков до седьмого колена.

И этот артефакт хранился здесь же, в тайнике, а в дневнике имелось не только его описание, но и изображение, так что инкрустированный разноцветными полудрагоценными камнями кулон Норт опознал без труда. И тогда его осенило, как можно сделать так, чтобы никто не понял, каким образом он на самом деле увеличил свою магическую силу.

Реда запнулась и попросила:

— У меня совсем во рту пересохло, да и тяжело так долго говорить. Давайте чаю выпьем, а потом продолжим.

И они сделали небольшой перерыв, попивая чай в задумчивом молчании, а потом ясновидящая продолжила рассказ о своем видении.

ГЛАВА 12

Норт Тиркенссан, тридцать три года назад, незадолго до Йоля

Уговорить Енси помочь ему «найти» хижину Темного отшельника оказалось до смешного легко. Норту стало даже жаль доверчивого друга. Но ненадолго. Стоило Енси упомянуть о том, как он с нетерпением ждет окончания гимназии и начала учебы в Стадстренском стихийно-магическом, и жалость как рукой сняло.

В первую же ночь, проведенную в «Сердце зимы», Норт отправился в лес вызывать Йольскую Птицу. Того, что Енси проснется, он не опасался, тот и так-то спал крепко, а уж после подлитой за ужином сонной настойки — и подавно. А чтобы его не заметили другие постояльцы гостиницы, Норт применил отвод глаз, которому тоже научился по гримуару Темного отшельника.

А вот вызывать Птицу было по-настоящему страшно. Норт даже чуть было не передумал. Но всё-таки решился. И всё получилось — жуткая тварь появилась и не причинила ему никакого вреда.

Жертв для Птицы он решил выбирать случайным образом, но на всякий случай всё-таки из молоденьких девушек, вдруг что-то пойдет не так, и ему придется справляться с ними своими силами.

Двоих он нашел прямо в «Сердце зимы». Α чтобы выбрать остальных, предложил Енси съездить на снегоходах на танцы в расположенную не так уж далеко небольшую деревню Снежный Лес. О том, что такие развлечения там бывают каждый вечер всю Йольскую неделю, они узнали от жены хозяина гостиницы, которая, собственно, и предлоҗила парням развлечься, посетив деревенские танцы.

Конечно, Норт волновался, всё ли пройдет гладко. Опасался он и того, что кто-нибудь может подумать на него. Но всё обошлось. Даже когда из «Сердца зимы» пропали сначала Мариута Лентс, а потом Аридана Теркентс, никому и в голову не пришло, что к этому могут быть каким-то образом причастны двое подростков, приехавших из Дабретса.

Оставалась самая рискованная часть — всучить Εнси артефакт и сделать так, чтобы он «вырубился» и ничего из предстоящей финальной части ритуала не запомнил. Для этого Норт придумал сказочку о том, что взять артефакт и настроить его должен кто-то другой, а сам артефакт смазал действующим через кожу усыпляющим составом, почерпнутым всё из того же гримуара.

Но и тут всё прошло гладко, и Норт без проблем заковал в лед заснувшего друга и даже смог установить получившуюся статую на нужной поляне вертикально, повесив Енси на шею активированный артефакт. Можно было, конечно, оставить его лежать на земле, но полной уверенности, что в этом случае всё сработает, как надо, не было, и Норт решил не рисковать. Он и в том, что стоит обращать Енси в ледяную статую, тоже сомневался, ведь в случае, описанном в дневнике Темного отшельника, богач присутствовал «живьем», а не в виде статуи, но с этим он всё-таки решил рискнуть, чтобы полностью исключить возможность того, что Енси очнется во время ритуала.

И снова всё прошло, как и было задумано. Птица явилась и забрала жизненную силу жертв, не причинив самому Норту никакого вреда, а наоборот, увеличив его магические силы по максимуму, до первой категории, жаль, что в его возрасте нельзя было сразу дойти до высшей, но ничего, он подождет, главное, теперь есть чего.

И с Енси тоже все прошло как надо. Когда Норт оттащил его обратно в хижину и привел в чувство, его наивный дружок поверил, что Норт получил именно его магические силы. Безусловно, у него не было полной уверенности, что Енси получит проклятие именно до седьмого колена, ведь всё-таки он сделал всё не точно так же, как Темный отшельник, но если проклятие не перейдет по наследству или закончится раньше, Енси уж точно предъявлять за это претензий не будет, а если оно, наоборот, затронет больше поколений — то ни он, ни Енси об этом не узнают, просто не доживут.