Маленькая хозяйка большой кухни (СИ) - Лакомка Ната

- Надеюсь, вы проявите благоразумие, - продолжала леди, - и будете вести себя соответственно. Помните, что вы здесь только лишь из-за нашего милосердия. А вообще, в этом доме не держат бесполезных слуг.

Судя по лицу горничной, она рассчитывала, что я легко не отделаюсь, и теперь была разочарована.

- Благодарю, миледи, - я сделала ещё один книксен. – Приму к сведению, миледи. Разрешите удалиться?

- Разрешаю, - великодушно позволила леди. – И скажите Дорис, чтобы она принесла мой отвар из мяты. Труди, - обратилась она к горничной, - опустите шторы. Солнце уже высоко… Подайте мне подушку, я подремлю немного… У меня жуткая мигрень, а вы отвлекаете по пустякам…

Пустяком, скорее всего, была я, но обижаться на бестактную хозяйку на месте Фанни Браунс было бы глупо. Умнее всего (и для Фанни Браунс, и для Сесилии Лайон) было бы побыстрее уйти, но я задержалась, глядя, как горничная торопливо опускает шторы, погружая комнату в полутьму.

- Вы что-то хотели, Фанни? – холодно спросила леди д`Абето, пока я топталась у порога.

- Могу ли я спросить, - начала я осторожно, чтобы не обидеть хозяйку, - вы пьёте мяту, как успокоительное средство?

- Как вы смеете расспрашивать о подобном?! – напустилась на меня Труди, затрещав сорокой. – Идите на кухню, как вам было велено! Или даже на это не способны?

- Осмелюсь предложить в качестве замены мятному напитку отвар из семян фенхеля, - сказала я, не обращая внимания на трескотню горничной. – Если у вас мигрень, госпожа, то мята тут подействует очень слабо. Зато фенхель снимет спазмы, - для большей достоверности я добавила: - Директриса в пансионе, где я обучалась, всегда пила отвар фенхеля, и прекрасно себя чувствовала.

Несколько раз Труди порывалась перебить меня, но всякий раз леди останавливала её движением руки.

- Вы говорите на удивление складно, Фанни, - произнесла леди, когда я замолчала. – Вас приятно слушать. Жена нашего викария тоже пьёт фенхель, но я не думала, что он помогает при головной боли.

- Фенхель полезен не только при головной боли, миледи, - сказала я. – Он хорош, чтобы успокоить сердце, печень и желудок. Он снимает тревожность, и сердце после него бьётся ровнее.

- Надо же, никогда бы не подумала, что у этого овоща столько достоинств, - теперь леди разглядывала меня очень внимательно. – Хорошо, сделайте для меня напиток из фенхеля. Попробую средство вашей директрисы.

- Но, госпожа, мы же её совсем не знаем… - громким шёпотом возразила горничная.

Но хозяйка только поморщилась:

- Ах, оставьте, Труди. Не отравит же она меня, в конце концов? - леди откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, показывая, что разговор закончен.

Мы с Труди покинули комнату хозяйки, я – с непроницаемым лицом, горничная – с недовольной миной на сдобной мордашке. Что-то подсказало мне, что в молчании мы не разойдёмся, и я не ошиблась. Едва дверь в спальню леди д`Абето закрылась, горничная повернулась ко мне с самым воинственным видом.

- Имей в виду, - сказала она громким шёпотом, пока мы с ней шли к лестнице, - я тебя насквозь вижу! Даже не думай подобраться к милорду! Поняла? Ты, змеища!.. Милорд любит только меня, и в спальню к нему могу заходить только я.

Намёк был настолько толстый, что его можно было бы на хлеб намазывать. Вместо сливочного масла. Я с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться, потому что слушать подобное было гадко, а не то что говорить. Упоминание, что Труди с герцогом де Морвилем – любовники, больно царапнуло меня по сердцу. Но это были такие обыденные дела – когда благородные господа заводили интрижки с миленькой прислугой… Подруги графини Кармайкл каждую неделю собирались в гостиной и вполголоса обсуждали подобные пикантности, рассказывая сплетни то про одну семью, то про другую. Тогда я могла себе позволить не слушать гадостей, а теперь у меня не было даже такой возможности.

Поэтому я молчала, пока Труди с жаром расписывала мне, как обожает и балует её герцог. Мы спустились на один лестничный пролёт, когда она договорила, с торжеством поглядывая на меня и всё выше задирая курносый носик.

- Мне нет никакого дела до твоих отношений с хозяином, - сказала я сухо. – Я объяснила леди, что произошло. А ты можешь думать, что хочешь. Но нехорошо судить людей по себе.

- Ах, ты!.. – задохнулась от возмущения горничная, а я не стала дожидаться очередных оскорблений и сбежала по ступеням, не оглядываясь и не слушая, что она там бормотала.

Зайдя в кухню, я застала служанок за усердной работой – Мойра раскатывала тесто для пирога, Прил резала яблоки, Сара сгорбилась над корзинкой гороховых стручков, вышелушивая из них горошины, а Дорис колдовала над жаровней, заполненной до половины приправленным мясом.

- Сара, подай репу! Прил, принеси воды! – командовала кухарка сурово, но когда я вошла, тут же забыла и про репу, и про воду.

- Зачем звала госпожа? – спросила Дорис немного робея, но не в силах скрыть жадное любопытство.

- Попросила заварить семена фенхеля, - ответила я, умолчав об истинном предмете разговора. – Где у нас семена?

- Вон там, в шкафу, в сером мешочке, - ответила кухарка немного разочаровано. – А что это она захотела фенхель? Она ведь всегда пьёт мяту…

- Я предложила ей попробовать новое успокоительное средство, - объяснила я, шаря на полках шкафа, и никто не подумал меня остановить. – Полезно иногда менять снадобья. Если использовать только одно лекарство, наш организм привыкает к нему, и оно уже не так эффективно… - я осеклась, потому что в кухне стало тихо, как в склепе.

Оглянувшись, я обнаружила, что кухарка и служанки оторопело смотрят на меня, а Сара даже приоткрыла рот, хлопая глазами.

- Что такое? – немного растерялась я.

- Господи, ну и голова у вас, мисс, - произнесла Дорис с благоговением. – А вы ещё и читать умеете… Да вам в столицу надо, гувернанткой в какое-нибудь благородное семейство…

- Пока меня всё устраивает, - я не смогла сдержать улыбки, таким забавным было их изумление. – В чём вскипятить воду? И из какой чашки леди обычно пьёт?

- Возьмите медный маленький чайник, - подсказала Дорис, глядя на меня во все глаза и покачивая головой, - и фарфоровую кружку с листьями. Это любимая кружка леди.

- Благодарю за подсказку, - сказала я и отсыпала в чашку две ложки семян.

В доме дяди мне часто приходилось возиться в кухне, хотя Эбенезер ворчал, что это занятие не для леди. Но гораздо проще было вскипятить воды и заварить травы самой, чем ждать, когда наш милый старикан раскачается на чашечку чая.

Выждав десять минут, я процедила часть отвара в любимую кружку леди д`Абето, а остальное укутала в белоснежное полотенце и поставила на подоконник – пусть настоится к вечеру.

На серебряный поднос были поставлены кружка с напитком, бочоночек с мёдом, положена серебряная ложечка, и я отправилась к хозяйке, чтобы предложить ей настой «по рецепту директрисы».

Выйдя из кухни, я прошла коридор, повернула к лестнице и… чуть не столкнулась с герцогом. Он как раз выходил из комнаты с портретами.

Я чудом удержала поднос в равновесии, ничего не расплескав и не уронив, и запоздало забормотала извинения, опуская голову и отходя к стене, чтобы пропустить хозяина. Но вместо того, чтобы пройти мимо, герцог вдруг остановился и заговорил со мной:

- Не извиняйтесь, Фанни, - сказал он мягко. – Это я должен извиниться – шёл слишком быстро, да ещё и задумался. Это для тёти? – он кивнул на поднос.

- Да, милорд, - почти прошептала я, испытывая огромное желание прокашляться и говорить исключительно басом.

- Вам не следовало делать это самой, - продолжал герцог очень дружелюбно. – Отправьте кого-нибудь, не утруждайте себя чрезмерно.

Какой заботливый!..

Интересно, с Труди он так же вежлив и предупредителен? Или ещё… вежливее?..

Но вслух я, разумеется, сказала совсем другое:

- Мне не сложно, милорд. Ваша тётя весьма милая и приятная дама, мне приятно услужить ей.