Магия и кровь - Самбери Лизель

В каком-то смысле Кейше легко говорить, что нам не нужна магия. Дар у нее не самый полезный, хотя он и наделил ее хоть какой-то способностью к состраданию. Ее интересует только праздничная сторона жизни: бесконечные свидания, фотосессии в Сети, тусовки с подружками. Полная противоположность честолюбивой сестре. Но она говорит дело. Стоит ли рисковать ради того, чтобы волшебство продолжалось?

Кейс смотрит на нее волком.

— Дело не в том, классный у тебя дар или нет. Волшебство в нашей семье передается из поколения в поколение столетиями. Благодаря ему мы здесь. Когда наши предки умирали от голода и жажды на судах, перевозивших рабов, волшебство в нашей крови помогало им выжить.

— Ага. И все равно они были рабами. — Кейша отвечает сестре таким же угрюмым взглядом. — Назови хотя бы одно свойство магии, ради которого стоит рискнуть… стоит рискнуть сама знаешь чем.

— Сама-знаешь-чем — это что? — вмешивается Иден, переводя взгляд с одной из двойняшек на другую.

— Вырастешь — узнаешь, — отвечает Кейша.

Иден дуется.

— Ты рассуждаешь о риске так, будто не веришь в Вайю! — Кейс поворачивается ко мне. — И ты могла бы для разнообразия больше верить в себя! Мы все прошли Призвание, все до единой, и ты тоже можешь! Чтобы пройти Призвание, надо просто доверять и себе, и предкам!

— А как же Призвание Папы Далтона? — Алекс откидывается на мои подушки. — Он даже не знал, что это оно. Просто взял книгу.

— Вот именно! Ему и раздумывать не пришлось. Вот так и надо верить в себя и в предков — настолько автоматически. — Кейс показывает на Алекс. — Откуда ты знала, что во время своего Призвания делаешь правильный выбор?

Алекс пожимает плечами:

— Да просто догадалась…

— Вот именно! Вайя, ты напрасно все усложняешь. Задания предков иногда кажутся невыполнимыми, но на самом деле так никогда не бывает. Это задание, которое предок составляет лично для тебя, поскольку убежден, что оно тебе по силам.

Я притягиваю коленки к груди. Мне понятно, что имеет в виду Кейс. Это перекликается с тем, что говорила Прия: может быть, на самом деле моя задача — просто довериться Маме Джове и согласиться сделать, что она велит. Но мне также понятно, что имеет в виду Кейша. Да, у нас есть колдовские способности, но они не то чтобы решают все наши проблемы. У нас есть дом, но мы постоянно балансируем на грани того, что его у нас отнимут за долги. И зачем рисковать всем только ради того, чтобы и дальше передавать волшебство потомкам? Считается, что Томасы — могущественное семейство, но с тех пор как мы перешли на чистую магию, дела у нас все хуже и хуже. Если я откажусь от задания, наше будущее навсегда изменится, но следующему поколению это, вероятно, пойдет только на пользу.

— Может, проголосуем?

— Нет! — сердится Кейс. — Ты должна сама решить. Это твое Призвание.

На меня снова обрушивается непосильное бремя. Вот бы забраться под одеяло и исчезнуть! Никаких Призваний, никаких заданий. Никакой Мамы Джовы. Только бесконечные слои мягкого уютного белья.

Когда я была маленькой, то смотрела в будущее с надеждой. Но подрастеряла ее, когда не получилось удержать папу. У меня было такое ощущение, что есть какой-то третий вариант — не только бросить маму и уйти с ним, не только отпустить его и остаться с ней. Я должна была доказать ему, что быть со мной для него важнее, чем все то, что он надеялся обрести, покинув нас. А я не смогла. Ничего не cмогла придумать и просто промолчала.

Когда он вернулся со своей новой семьей, я поняла, что он уходил не для того, чтобы найти себя и вернуться ко мне. Он уходил, чтобы начать все заново без меня.

Так в моей жизни и появился ком липкого теста.

Иден хватает меня за локоть обеими руками:

— Папа говорит, попытка не пытка, а кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Едва не расхохотавшись, я притягиваю ее к себе и утыкаюсь лицом ей в шею. Дождалась-таки отеческих наставлений, только не от отца, а от младшей сестры. Что бы подумали мама с папой, если бы узнали, что делятся со мной одними и теми же крупицами мудрости?

Я смотрю на Алекс, которая вычищает невидимые крошки курмы из-под ногтей:

— А ты что скажешь?

Кейс громко фыркает.

Алекс тяжело вздыхает:

— Скажу, что Кейс очень правильно говорит про историю с Папой Далтоном. Я поддержу любое твое решение, но не стану притворяться, будто мой дар для меня ничего не значит. — Она пожимает плечами и виновато косится на Кейс. — Простите, но все вы — мои родные, моя семья. Будущие поколения как-нибудь сами разберутся. Я бы оставила все как есть. В этом нет риска.

Кейша смотрит мне в глаза прищурясь:

— Видишь? Если ты ничего не станешь делать, мы сохраним свою силу. Все те, кто дорожит своим даром. Я знаю, история и предки — все это важно, но это ведь просто история. А мы живем сейчас. Папа остается в этом доме только потому, что питает отчаянную надежду чему-то научиться у бабушки и донести это до предков. От того, что он здесь, мама на стенку лезет, но она остается здесь, потому что хочет стать матриархом, а она и так довольно вспыльчивая, так что все вместе, прямо скажем, перебор. Будущее без магии означало бы, что им больше не придется приковывать себя к этому дому.

Меня словно током ударяет.

— Ты хочешь расколоть наш дом?

— Между прочим, мой папа тебе даже не нравится.

Я лихорадочно подыскиваю оправдание и не нахожу. Я не то чтобы обожаю дядюшку, но при мысли, что мы больше не будем жить вместе, у меня возникает такое ощущение, будто я дышу через соломинку в герметичную коробку.

— Мы одна семья. Мы должны жить вместе.

От меня не скрывается, что Кейс неловко ерзает на кровати.

Может, в ее представления о будущем не входит жизнь в доме наших предков? Может, она хочет бросить нас? Бросить меня?!

Кейша всплескивает руками.

— Это даже не главное! — Ее взгляд буквально обжигает. — Ты же знаешь себя, Вайя. Как ты сама думаешь, ты способна выполнить задание, которое даст тебе Мама Джова? Я знаю, Кейс хочет, чтобы ты верила в себя. Но сможешь ли ты поверить?

Ее слова — словно петля, стягивающаяся у меня на шее. Ожидание боли. В них заключена истина, и она жалит меня. Если я не справилась со стандартным Призванием, которое благополучно прошли все мои родственники, разве я смогу выполнить неизвестное задание?

Кейс спрыгивает с кровати и машет рукой:

— Нафиг! Все высказались? Тогда пошли. Вайе надо все обдумать.

Иден гладит меня по руке. Я в своем репертуаре. Взрослая девица, которую утешает первоклашка.

— Я думаю, ты пройдешь, — заговорщически шепчет Иден мне в ухо. Наша маленькая тайна.

В глазах у меня щиплет, я резко втягиваю воздух, чтобы удержать слезы.

Сестры вереницей выходят за дверь, кроме Кейс, которая останавливается на пороге.

— Ты не считаешь, что нам надо жить вместе?

Я невольно шиплю, словно масло на сковороде.

— Спасибо, что спросила Роуэн про стажировку. — Кейс барабанит пальцами по косяку. — Я знаю, ты всегда делаешь то, что нужно для семьи. Откуда-то знаешь, чтό для нас лучше всего. Но Призвание касается только тебя. — Она немного подается ко мне. — Сделай одолжение, думай об этом задании так, будто можешь его выполнить. И если ты не можешь даже на миг поверить, что у тебя все получится, — откажись. Только дай себе возможность усомниться, прежде чем принимать решение.

Она закрывает за собой дверь, не дожидаясь моего согласия, и я слушаю, как удаляются ее шаги.

Кейс неправа. Если бы задание касалось только меня, оно не затрагивало бы остальных.

С кем я только сегодня ни советовалась, но именно ее слова оказались для меня самыми важными. Моя двоюродная сестра с рождения знала меня лучше всех — еще до того, как проникла ко мне в голову.

Я выполняю ее просьбу и думаю о задании Мамы Джовы так, словно в состоянии его выполнить.

Когда Уимберли много-много лет назад не сумела пройти Призвание, наша семья была совсем другой. Те Томасы ставили могущество и выживание выше всего остального. Они были колдунами, которые ради магии пускали кровь другим и бешено дрались за то, чтобы оставаться на вершине. Бабушка это пресекла. Она рискнула нашим положением и создала таких Томасов, которые не стремились причинять боль ни в чем не повинным жертвам, и до сих пор умудряется поддерживать нашу репутацию. У меня никогда не было много друзей, только Лорен. Однако семья была всегда.