Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь - Анжело Алекс
«Только на моем рисунке. Но неужели ты ревнуешь?»
Некромант потянулся за баночкой, где плескалась прозрачная, совсем как вода, жидкость. Как и предсказывала целительница, бинт прилип к ожогу.
Каждое мимолетное прикосновение некроманта к коже отвлекало Эмму от ноющей боли в ноге.
Трепет и жар, сливаясь, действовали как успокоительное. Эмма попыталась сосредоточиться на этих ощущениях, чтобы было не так больно, когда некромант начнет убирать бинт.
– Надеюсь, что нет. Он не должен меня волновать, но в последние несколько дней любое упоминание о советнике почему-то злит меня. Я раньше с этим не сталкивался, но, думаю, это и есть ревность. – Некромант откупорил бутылек и аккуратно стал смачивать перевязку.
Атмосфера в спальне приобрела личные нотки, будто прямо сейчас стирались последние границы и выстраивалось незыблемое доверие. Но доверие и взаимопонимание не одно и то же. Горячие споры, несерьезные обиды и привыкание друг к другу – все это еще ожидало их впереди.
– У тебя прекрасные ноги, – сказал некромант. – Я много раз видел Конкордию, но никогда не обращал на нее внимания. Помнишь, как мы встретились в коридоре, когда я разговаривал с Ивонной? Меня забавляли преследования Райалинов, и я позволил этой целительнице приблизиться к себе. Ничего серьезного, пара встреч, несколько совместных обедов в академии… Но в тот день я искал тебя, увидел в окно, как ты дала пощечину одной из сестер. Если раньше я колебался, то в тот момент подумал: одно из двух, либо я схожу с ума, либо это правда другой человек. Тогда я лишь задавался вопросами: из-за кого я рискнул? почему иная душа притянулась к этому телу? И, как я уже говорил, эта неразбериха меня безумно злила.
На мгновение Даниэль замолчал, словно исчерпав запас слов. Он сидел на краю стула, ноги упирались в деревянный борт кровати, прикрытый покрывалом, руки вновь сплелись в замок в ожидании, когда же подействует лекарство и можно будет снять повязку. Но смотрел некромант лишь на лицо Эммы, он впервые разглядывал ее столь долго и пристально.
«Продолжай…»
– Я искал тебя, а наткнулся на Ивонну. Хотя, думаю, она меня караулила, – неспешно заговорил Даниэль, вновь беря ножницы. – Когда появилась ты, я напрочь забыл о целительнице. Никаких теплых чувств я не испытывал, даже наоборот, но думать мог лишь о тебе, и это факт. Потом, когда ты убегала, я впервые засмотрелся на твои ноги. Они очень сексуальны… – Лефевр сделал тревожную паузу. – Приготовься, сейчас я буду снимать повязку.
Некромант перерезал бинт.
На внешней стороне бедра сквозь белую ткань проступали желтоватые пятна, ставшие менее яркими после смачивания.
Даниэль аккуратно подцепил край перевязки и потянул вверх. Ткань отходила с неохотой, норовя забрать с собой кусочки кожи.
– Ты терпела боль всю игру? Или дольше?
Даниэль подул на ожог и за пару секунд полностью убрал бинт. Сквозь волдыри проступали темно-зеленые линии знака. Парень отклонился, разглядывая рисунок.
Лицо Лефевра ничего не выражало. Он молча поднялся и отрезал кусок бинта из припасов целительницы, затем взял пустой кувшин со стола и скрылся в ванной.
Вскоре Эмма услышала шум воды.
«Что он понял? Если снова начнет умалчивать…» – Мысли девушки прервались, когда в спальне вновь раздались шаги. Некромант двигался тихо, неспешно, чуть шаркая.
Место ожога оказалось почти чистым, покрытым мелкими волдырями, некоторые из которых лопнули. Целитель бы справился с подобной раной в считаные секунды, но знак нельзя было никому показывать. Попаданцы довольно редко появлялись в мире Лефевра, а об иномирцах в чужих телах некромант вообще никогда не слышал.
– Советник был прав. Это означает правду. – Даниэль аккуратно прошелся мокрой тканью по краю ожога. – Только это знак Джалы, богини судьбы, покровительницы тех, кто идет на риск, чтобы изменить предначертанное. Ее знак можно расценивать совершенно по-разному: узнать правду о том падении или познать себя… Хм, раньше мне все это казалось выдумками.
Некромант вновь откупорил первое лекарство и полил его на рану. У ноги природницы лежала салфетка, взятая со стула и впитывавшая в себя излишки жидкости. Даниэль нахмурился, взяв в руки лечебную мазь.
Как только его пальцы коснулись ожога, боль притупилась и стала затихать. Эмма лишь теперь поняла, насколько привыкла чувствовать жар, будто желающий прожечь бедро насквозь.
Даниэль, завершив обработку раны, коснулся ноги девушки, приподнимая и сгибая в колене. Оставалось лишь наложить новую повязку. Его губы сжались в тонкую линию, брови сошлись на переносице, пока пальцы невесомо скользили, перекладывая бинт из одной ладони в другую.
Вскоре с перевязкой было покончено. Приподняв природницу с постели, Даниэль вытащил из-под нее покрывало вместе с испачканным плащом, скинув их на пол.
– Спасибо, – прошептал некромант, наклоняясь и целуя девушку в висок.
«За что?»
Но Лефевр, больше ничего не сказав, вновь сел на стул. Мысли ураганом кружили в его голове, складываясь в нечеткую картину. В полной тишине прошел час, безумно долгий для Эммы и мимолетный для некроманта.
Природница громко вздохнула, привлекая внимание Даниэля.
«Уже уснула? Сила восполнилась быстрее, чем я ожидал…»
Прояснившееся небо сверкало голубизной. Лужи подсохли, но на улице все еще оставалось гораздо прохладнее, чем пару дней назад. Несколько раз на пути некроманта попадались люди в рабочей униформе, приводившие в порядок студенческий район. Они латали покореженные ограды, укладывали мостовую там, где в твердом покрытии появились дыры, убирали мелкий мусор.
Даниэль проспал едва ли пару часов и чувствовал накопившуюся усталость. Его не покидало ощущение, что времени, отпущенного Эмме, осталось не так много. Совсем скоро все должно решиться, боги не любят неопределенности и пренебрежения – магический знак на ноге девушки служил тому доказательством.
«Хотя, возможно, я просто стал слишком мнителен…»
– Ты опоздал, – констатировала сестра, стоило Даниэлю переступить порог дома.
Тильда была одета в королевскую форму мага – черный пиджак, расшитый золотыми нитями, с сияющей нашивкой на груди, свидетельствующей о принадлежности к некромантам, и узкие брюки. В руке она держала кейс, защищенный артефактами, на котором также присутствовал символ дара смерти – перекрещенные линии, под которыми висел красного цвета полумесяц.
– Задержался, – бесстрастно поправил Даниэль, снимая плащ и разминая шею.
– Партландер через час. Переоденься, а то выглядишь неважно, и выходи.
– Хорошо, – сказал Даниэль, но, вновь поглядев на кейс, добавил: – У тебя будут какие-то дела?
– Да, задание. Заскочим на обратном пути.
Помедлив, Лефевр кивнул.
В кейсах, как у сестры, маги смерти носили кости – скелет человека или животного. Но на подобные вещи требовалось разрешение ордена некромантов. Кладбища находились не везде, да и поднимать умерших мирных жителей запрещалось – надругательство над телом все-таки. Вот некромантам и приходилось носить материал с собой.
Переодевшись и отправив послание через санкровен, Даниэль вышел из дома и сел в уже подъехавший партландер.
Я много раз приходила в себя и вновь засыпала, словно меня мучила лихорадка, лишившая сил.
В одно из пробуждений меня накрыла жажда. Еще никогда в жизни я столь сильно не нуждалась в воде, будто была способна задохнуться без нее, как от нехватки воздуха.
Некромант возник внезапно, подсовывая стакан. Вдоволь напившись, я что-то сказала ему, кажется нагрубив, и вновь заснула. Теперь же, оставшись в спальне одна и найдя в себе силы сесть на кровати и свесить ноги, никак не могла вспомнить, что же я ему сказала.
