Леди-капюшон (СИ) - Вальман Анна
Ясный субботний день пролетел быстро. Дорогие машины, с утра заполонившие дорогу в Ольсдорф, к обеду иссякли, а короткая смена шестого дня на часовой фабрике закончилась уже в четыре часа, и к моменту пробуждения Дианы, улицы уже были пусты. Вечер загнал уставших и пьяных под крыши домов и в злачные заведения, пропахшие вчерашней рвотой и скисшим пивом. “Эль Бар” озарял желто-красным глазом своей вывески синее в сумерках шоссе с редкими автомобилями, спешащими на праздник жизни в большую гавань соседнего города, где стояли люксовые яхты. В Лакхаузене же остывали от горячего солнца ржавые рыбацкие суденышки, покачиваясь на волнующейся поверхности замусоренного залива.
Диана, завязав узлом запутанные грязные волосы, сползла с кровати в пустом домике. Увидев на простыне свою красивую ровную ракушку, она сунула ее в карман и отправилась вниз. Прикрыв дверь гаража на хлипкий, болтающийся замок, девушка побрела по пустынному причалу в сторону шоссе. Голод уже начинал просыпаться, и ей необходимо было хотя бы выпить воды, чтобы встретиться с отцом.
У магазина Тима стоял белый кабриолет с компанией молодых людей, но на Диану никто не обратил внимания, и она решила не испытывать судьбу и сразу прошла в магазинчик.
Удивленно уставившись на небритого мужчину за стойкой, она с прищуром всмотрелась в его лицо.
— Вы отец Тимофея? — Наконец спросила она, когда молчание стало неловким. — Его смена еще не началась?
— Он в отпуске. — Фальшиво улыбнувшись, ответил мужчина. Растянутые губы походили скорее на долго тренированный навык, чем на натуральную эмоцию. Глаза Тима смотрелись на нем как-то чужеродно, а, может быть, Диана просто привыкла видеть эти глаза на другом лице. Но сходство было очевидным.
Девушка, пошарив в кармане, выловила несколько монет и поставила на кассу бутылку холодной негазированной воды.
— Скажете ему, что заходила Диана? Я хотела с ним поговорить.
— Я передам, но его сейчас нет в городе. — Ответил отец Тима, осматривая Диану исподлобья.
— Спасибо, зайду в другой раз.
Девушка торопливо выскочила из магазина и, минуя шумную компанию на заправке, устремилась к шоссе, чуть не прыгнув под дальнобой, несущийся из Ольсдорфа в Дерри.
Зычный гудок длинномера еще эхом звучал у нее в ушах, когда она вошла в заведение “Эль Бар”. Бэда за стойкой не было, зато все остальные были на своих местах. Хмурый бармен кивнул ей, Семен снова выяснял что-то с подбитой Нелли за своим привычным столиком, а Морис скучал в их компании, положив подбородок на кулак.
— Привет. — Издалека кивнула ему Диана, намекая, что хочет поговорить с ним наедине. Морис кинул несколько слов Семену через плечо и показал Диане большим пальцем на заднюю дверь.
Мурашки пробежали у нее по спине, но, выпрямив спину, она пошла за ним, поглядывая по сторонам.
— Как дела, сестренка? — По-свойски обняв ее за плечо, спросил Морис, когда они вошли в небольшое, заставленное ящиками и шкафами помещение без окон. Посредине стоял прожженный стол и несколько дышавших на ладан стульев, которые, видимо, было стыдно выставлять в зале. — Ты вчера так быстро ушла…
— Что вчера случилось? Кого-то убили? — Взволнованно спросила Диана, с любопытством рассматривая кладовку или чей-то захламленный кабинет.
— Скорее всего да. Леня, ночной курьер, вчера не дошел до работы. Может, и сбежал, но на него не похоже. Ну… и он не первый. Будь осторожна, Сид думает, что в городе появились опасные личности.
— Это сделал вампир или…? — Изображая испуг, спросила Диана.
— Не, не по нашим законам это. Да и вампира мы бы заметили, ведь им нужно есть, а никто не сообщал о нападении. Ну, кроме одного парня. Но с ним вопрос уже решили, ты не переживай. Сид тебе даже благодарен.
— А э… я не при чем. — Смутившись ответила Диана. — А что с ним? Он в порядке?
— Болтать не будет. Он сдал всех подельников, стоило пацанам чуть пустить ему кровь. Не волнуйся об этом. Но Лёню они не тронули бы. Скорее всего это пара охотников, пришедшая по шоссе. Поэтому держись подальше от леса вокруг фабрики и до самых доков. — Морис пожал плечами, разводя руки в стороны. — Кстати, у меня есть к тебе просьба.
— Да? — Не смогла скрыть удивления Диана. — Какая?
Морис шагнул к шкафчику, скинул с него какую-то пыльную тряпку и, отворив дверцу, извлек мерцающую корпусом гитару на широком кожаном ремне.
— У Семена в воскресенье день рождения. Сможешь исполнить песню? Это был бы отличный сюрприз.
Гладкий гриф из светлого дерева как побег ясеня выростал из корпуса, окрашенного в мерцающий темно-синий, с литой белой накладкой под ладонь. Хромированные колки и лады приковывали взгляд холодным блеском в неверном свете тусклой лампы.
— Ну я… не знаю. Мне кажется, ему не слишком понравилось, как я пою. — Призналась смущенно Диана, не касаясь гитары, хотя ей очень хотелось. — И я не уверена, что свободна завтра.
— Ты же завтра все равно придешь за блад-пакетом. Загляни и к нам. Не отказывайся сразу, подумай, но мы будем тебя ждать. — Морис подмигнул ей и убрал гитару назад в шкаф, суетясь от волнения.
— Я не гожусь для сцены, — выдохнула Диана, поворачиваясь к двери, — это будет позор.
— А ты надень красивое платье и увидишь, что это не так. Ты украшение этого места, детка. — Подбодрил ее Морис, кулачком поддев за подбородок. Диана усмехнулась и подняла голову, расправив плечи.
— Я подумаю, ладно, мне нужно домой.
Тактильные контакты всегда выбивали ее из колеи, заставляя нервничать больше обычного. Сконфуженно попрощавшись, Диана покинула наполнявшийся посетителями бар и неторопливо пошла в сторону общежития. Она с детства была одной из тех, кто грезил наяву, чаще представляя себе увлекательное будущее, чем участвуя в его претворении в реальность. В своих мечтах она блистала на сцене, ловила на себе восторженные взгляды и воодушевленно пела на барной сцене словно какая-нибудь Аланис Мориссетт или Тори Эймос. В жизни Диана всегда говорила “нет”.
“Нет. Это слишком сложно”. “Нет, я не знаю что петь, все песни, которые приходят на ум слишком легкомысленные”. “Нет, у меня нет ударных. Что я сыграю без партии барабанщика?” “Нет, нет и нет”, — думала она, вползая в окно своей комнаты. На подоконник вместе с ней запрыгнула Вискас, жалобно выпрашивая внимание и чего-нибудь поесть.
— Киса. Прости, я совсем забыла про тебя. — Вчесалась в ее шерсть ногтями Диана. От кошки пахло сном на солнце, и только один этот запах щемил все живое внутри юного вампира, лишенного прелестей дневного света.
Налив кисе воды из бутылки и покопавшись в чемодане, Диана вытащила длинную футболку, которая сошла бы за ночную рубашку, и ее взгляд упал на малиновое платье для выпускного на дне нераспакованного багажа.
— Нет. — Убеждая себя, покачала головой Диана и, захлопнув чемодан, прокралась в пустой коридор.
Из кухни до нее доносились негромкие голоса. Послушав с полминуты, девушка различила Феликса, Элину и мать с отцом. Мать рассчитывалась с соседом за обезболивающее и просила еще одну таблетку на вечер, а отец твердил, что это не обязательно, но все-таки уступал под натиском поступающих с трех сторон аргументов. Продолжение разговора Диана слушать не стала, ее теперь бесило щебетание Элины, и даже голос соседки казался мерзким.
Мысль о том, что отец вынужден мучиться от невыносимой боли и платить барыге, чтобы сомкнуть глаза ночью, сверлила ей затылок и давила на плечи. Пробравшись в комнату родителей, Диана положила ровненько в центр папиной подушки свою перламутровую находку с пожеланием выздоровления и вдруг принюхалась.
Кроме бинтов и запаха, который обычно сопровождает бани, - немного пара, немного дыма и кожи, - в комнате настойчиво пахло чем-то резким. Это чувство навевало воспоминание о флоксах в салоне живых цветов недалеко от ее старого дома: едко и навязчиво вторгающийся в ноздри цветочный аромат.
