Татия Суботина - Жажда
— Я тебе не верю.
Это спокойствие и металл, что прозвучали в голосе, удивили саму меня не меньше, чем Данила. Наверное, он ожидал, что я начну истерить или вновь попытаюсь сбежать. Да, это было бы более логично и предсказуемо, чем сидеть, подтянув колени к груди, на диване. Если бы не странное оцепенение, что сковало мышцы, я непременно что-то такое и вытворила бы.
Все это время Данил благоразумно соблюдал между нами дистанцию. Меня раздражала и одновременно манила близость его тела. Просыпающиеся инстинкты, стоило Данилу переступить черту и дотронуться, поласкать мою кожу, были настолько сильными, что я не могла с ними совладать. А еще непривычными и пугающими. Подобные желания никогда ранее не посещали меня.
С Сергеем ни разу не испытывала наслаждения во время секса. После потери девственности во мне словно щелкнул выключатель. Каждый раз во время сексуальной близости с Сергеем, я подсознательно ожидала боли, зажималась, становясь, точно натянутая тетива от лука. Это его злило и подталкивало удвоить напор и усилия по укрощению моего тела. Симулировать оргазм, чтобы облегчить себе жизнь и больше не сносить все мучения, ласки и наказания жениха, даже в голову не приходило. Симулянтка из меня всегда была еще хуже, чем лгунья.
Поэтому испытав настоящее наслаждение и вожделение, которое одолевало меня даже сейчас, испугалась до чертиков. О, да я просто не знала, как справиться с этими проклятыми эмоциями, что бушевали во мне словно цунами! Бороться с собой оказалось еще тяжелее, чем бороться со всем миром. Изматывало.
И когда Данил не стал сокращать между нами расстояние, рассказывая немыслимые вещи, впервые за последнее время я была ему по-настоящему благодарна. Испытывать собственную выдержку на прочность совершенно не хотелось.
Все эти внутренние бои настолько истощили меня, что на внешнее проявление эмоций, казалось, не хватало сил. Я видела насколько сильно мой ровный, почти безэмоциональный тон голоса встревожил Данила. И вместо того, чтобы и дальше благоразумно выдерживать метры между нами, он непозволительно приблизился, присев рядом и положив ладонь на мою спину.
— Ты можешь не верить, девочка моя, — его теплое дыхание осело на моей коже. Отчего тело тут же предало, послав по позвоночнику колкие мурашки предвкушения. — Но твое отрицание не изменит того факта, что это правда.
Данил переместил руку с участка между моими лопатками, откинул волосы со спины, и, наклонившись, проложил влажную дорожку поцелуев по шее. Я вздрогнула, от ноющей боли, возникшей внизу живота. Внутри меня все трепетало и жаждало продолжения. Видимо, не встретив должного сопротивления, Данил обнаглел еще больше, накрыв второй рукой мою грудь и сжав сосок между пальцами. От этого простого движения в животе прострелила молния.
— Я не верю тебе. Перестань. Не трогай, — хрипло протестовала я. — Отпусти.
— Этого не будет, Марта. Больше никогда.
Не прерывая поцелуев и нежных поглаживаний, Данил протянул мне мобильник с включенной камерой для селфи.
— Смотри и убедишься сама.
Я отнеслась с недоверием к его предложению. Точно вместо мобильного телефона он мог мне сунуть в руки бомбу замедленного действия.
— Смелее, — кивнул он, словно пытался меня подбодрить.
Необходимость в ободрении и возможность его тебе предоставить, можно ожидать только от близкого человека. Коим Данил мне совершенно не приходился. Слегка тряхнув головой, чтобы убрать романтическую дурь, что уже успела пробраться в мои мысли, я решительно потянулась к мобилке.
Ничего не понимая, заглянула в дисплей, тут же решив, что техника решила сыграть со мной злую шутку.
Сказать, что я почувствовала ужас от того, что увидела, — это ничего не сказать.
Ощущение было сродни тому, точно под ногами разверзлась земля, а я камнем лечу прямо в пропасть. Зловещий ад.
То, что на меня смотрело затравленными глазами с экрана телефона, было не мной. Не Мартой Тумановой, нет.
После длительного пребывания на этом проклятущем острове, я, конечно, не ожидала увидеть в отражении красотку, которой никогда и не являлась, но к подобному откровенно не была готова.
Черты лица заострились, скулы выпирали и, казалось, что если к ним дотронуться, непременно поранишься. Нижняя челюсть немного выдвинулась вперед, точно выражая некую, непонятную мне угрозу. Плотно сжатые губы напоминали тонкую нить. Но самым ужасным открытием оказались… глаза.
Потемневшие, голодные, жестокие, они мерцали ярко-бордовыми огнями.
По-прежнему не веря в происходящее, надеясь на глупую игру воображения, я остервенело отбросила телефон в сторону. Как только он коснулся пола — экран треснул. Я ожидала ответного всплеска агрессии от Данила, но тот даже не шевельнулся, отдавая все свое внимание мне.
— Что это такое?
Данил слегка скривился, уловив в моем тоне явное пренебрежение, но быстро скрыл проявленные эмоции.
— Ты.
Меня передернуло:
— Это неправда!
— Правда, Марта, — с раздражающим спокойствием возразил он. — Ты теперь Потрошитель и должна с этим смириться. Да, на полноценные изменения потребуется время, но ты уже такая же, как я. Потрошитель.
Он внимательно изучал мое лицо, впитывал, как губка, каждую эмоцию, что мне не удавалось скрыть. В этом внимании было что-то откровенное и настораживающее одновременно. А то, что он старался повторить ненавистное мне слово «Потрошитель», кажется, миллион раз — выводило из себя.
— Правда, твоя трансформация несколько отличается от привычной мне, но я намерен разузнать об этом, как можно больше и, как можно скорее.
— Что ты имеешь в виду?
Я все еще злилась и не принимала версию Данила обо всем произошедшем, но здоровое любопытство уже выпрыгнуло на поверхность.
— Трое суток без сознания — слишком много для обращения. Да, к тому же, изменения проходили тяжело. И цвет глаз у тебя отличается от обычного, что присущ Потрошителям. У мужчин он фиолетовый, а вот у наших женщин — синий, у тебя же красный.
Медленно, точно время приостановило ход, осознание случившегося стало проясняться. Как бы я не утверждала обратное, но слова одногруппника были убедительными и вполне логичными.
— Так я, по-твоему, еще и урод?!
Пожалуй, я даже могла уступить его дикой теории, но вот принять такое… Нет.
— Нет! — неистово прошептал мужчина. — Просто другая.
Меня охватило невыносимое чувство, словно я увязла в болоте, а выбраться не могу.
Данил пододвинулся ближе. Его горячая ладонь скользнула по моей ноге, отодвинула край, какой-то невообразимой туники, что была на мне, и остановилась на колене. Прикосновения обдавали жаром и заставляли меня нервничать еще больше, чем до этого. Скорее неосознанно, чем специально, я дернулась и отодвинулась, забившись в угол дивана, впритык к подлокотнику.
