Люси Монро - Лунное притяжение
Плоть в ее руках была горячая, твердая и живая. Очень живая.
Она посмотрела в его пристальные глаза:
— У меня такое чувство, что в руках я держу всю сущность вашей жизни.
Прежде, чем она успела почувствовать себя глупой от столь смешного высказывания, Талорк проказливо улыбнулся и кивнул:
— Много кто из мужчин так бы это и назвал.
— Вы сказали, что это будет… это будет…
— Будет входить в тебя? Это то, из-за чего ты волнуешься, жена?
Абигейл сглотнула и кивнула.
— Все будет так, как будто ты предназначалась только моему размеру, и никому другому.
— Вы уверены?
— Да.
— Но… Это… Вы осознаете, что есть маленькие лошади, которые были бы рады быть одарены таким? — Абигейл выросла в замке, в конце концов; она видела больше чем одно спаривание лошадей.
Его голова откинулась назад, и она представила, что его смех разлился по всей пещере. Абигейл не могла этого услышать, но она могла чувствовать вибрации его тела.
Она не была уверена, почему Талорк нашел её высказывание таким забавным. У неё оно вызывало большое опасение.
Горец покачал головой:
— Я не причиню тебе боли, девушка.
— Вы настолько уверенны в себе? Но вы упоминали, что не имеете большого опыта в этом деле.
— Я уверен. — И было видно, что так и есть.
Но, по правде, прямо сейчас, она была менее обеспокоена тем, что должно случиться — ее больше волновало то, что Талорк дал свое согласие… нет, указание, «помыть» его.
Абигейл водила своими руками вдоль огромной плоти, и глаза Талорка закрылись, когда страсть преобразила его черты. Она позволяла своим рукам изучать его так, как не имела возможности сделать в шатре за предыдущие ночи. Она исследовала нежность кожи, сжимала плоть, чувствуя ее неимоверную твердость. Это было, как держать нагретый солнцем камень.
Тело огромного воина дрожало от ее прикосновений, и Абигейл казалось, что она занимается чем-то особенным.
Внезапно Талорк поднял ее с воды, отрывая ее от своего члена:
— Хватит.
— Теперь вы чисты? — спросила девушка, удивляясь своей дерзости.
Талорк взглянул на Абигейл из-под опущенных век, и во взгляде его читалось обещание удовольствия и чего-то еще…утверждение права.
— Время пришло.
Абигейл не могла ответить. Она не смогла отрицать свое собственное желание, так как это было бы ложью. Но она не смогла выдавить согласие из своего пересохшего горла.
В течение долгого времени Талорк просто смотрел на нее. Его глаза, казалось, пылали желтым в свете факела.
— Ты так красива.
— Но не так, как вы, — выдохнула Абигейл.
Талорк вздрогнул, будто удивленный ее словами. Разве может такое быть? Лэрд Синклеров был примером мужского совершенства.
Длинные черные волосы темнее ночи обрамляли красиво очерченные линии лица, которые свидетельствовали о неустанной силе и неудержимой гордости. Большое, совершенное тело воина было физическим воплощением той силы. Глаза, которые продолжали удивлять Абигейл своею яркой, синей глубиной, обнаруживали внутреннюю власть, которую она не замечала ни в каком другом человеке. Эти глаза говорили о том, что Талорк был рожден только для того, что бы быть лэрдом своего народа.
Прямо сейчас эти глаза пылали искрами золота, от чего вниз по ее позвоночнику проходило покалывание.
Странно, но Абигейл нашла это не пугающим, а невероятно притягательным. У этого человека была власть над ее жизнью, какую только ее родители имели до него. Он был намного сильнее, чем ее мать или отчим. Его личность и фигура должны были угнетать и пугать ее, но Абигейл чувствовала только необъяснимую безопасность. В этот момент, Абигейл не волновалась, что Талорк может использовать свою умственную или физическую власть, чтобы причинить ей боль.
Нет, его намерение доставить ей наслаждение было бесспорным. Озадаченная этой правдой, но не в состоянии отрицать её, Абигейл жаждала испытать это. Из всех предположений, что она строила в своих взволнованных мечтах прежде, чем покинуть замок ее отчима, ни один не включал в себя то, что ее шотландский муж найдет ее привлекательной. Даже в своих недавних мечтах, Абигейл предположить не могла, насколько будет желать Талорка, насколько она будет хотеть быть им помеченной — и не меньше желать заявить на него свои права.
Абигейл желала его всего.
Каждый из его мускулов был как будто изваянный самым талантливым из скульпторов. Разве не так? Без сомнения, Господь наделил ее мужа не только сильным и мужественным телом воина, но и внутренней силой, чем за всю историю человечества могли похвастаться только избранные.
— Для меня вы изумительны, — проговорила девушка, не совсем уверенная, что ее голос работал.
Талорк что-то сказал, чего она не поняла.
Неожиданно, Абигейл охватил страх:
— Пожалуйста. Я не…
Пожалуйста, не говори. Пожалуйста, не раскрывай мой секрет прежде, чем состоится все таинство брачного ложа. Разве она не имела права хоть на один нормальный момент в жизни? Один, момент, который бы не испортил ее изъян?
— Это язык криктов.
Ее все еще сковывал страх, но слова Талорка принесли немного облегчения.
— Я не знаю этого языка.
— И не будешь.
— Что вы сказали?
— Я сказал, что ты ангел.
— Ангел?
— Да. Когда мы с Кэт были детьми, мать сказала нам, что ангелы — это создания с волосами цвета старого золота и невиданной красоты, которая могла бы поспорить с красотой нашей благословенной земли.
— И вы видите меня такой?
— Только такой я тебя и вижу.
— Ох.
— Я также сказал, что ты — моя. Мой ангел.
— Ох, — она не… не смогла бы… отрицать это.
Талорк опускал ее, пока их глаза не оказались на одном уровне:
— Теперь, ты скажи.
— Я ваша, — хотя, Абигейл не назвала бы себя ангелом.
Он снова заговорил на древнем языке. Потом на гэльском:
— Я принадлежу тебе.
Она не ждала, пока Талорк прикажет ей повторять фразу:
— Вы принадлежите мне, — по крайней мере, до тех пор, пока он не узнает чертову правду.
— Во время нашей брачной церемонии я обещал защищать тебя, а ты обещала принимать мою защиту. Сейчас, я обещаю, что ты будешь мне парой до конца наших дней.
Почему Талорк сказал парой, а не женой? Действительно ли это обещание вечной преданности? Или даже клятвы криктов будут зависеть от ее изъяна?
— Я обещаю защитить вас всеми своими силами, и быть вашей парой так долго, как долго вы будете желать меня.
Талорк нахмурился от последних слов — или это было ее условие?
— Теперь пришло время для благословения криктов. Я буду говорить и от имени лидера криктов, и от имени твоего мужа.
