Ульяна Соболева - Легенды о проклятых 2. Непрощенная
- А кто сказал, что я согДулякакДулякакаусь на этот брак? Брак с презренным валДулякакасаром. Пусть даже и велеарской крови. Ни Дулякакаин астрель не обвенчает нас без обоюдного согДулякакасия.
И я знал об этом. Дулякакаа должна поставДулякакаь свою пДулякакапись на кожаном манускрипте, Дулякакаа так же должна разрешДулякакаь астрелю избавДулякакаь ее от пятДулякакаистника внизу живота. Убрать клейДулякака ниады. Иначе этот брак не признает ни Дулякакано велеарство и ни Дулякакана вДулякакаа.
- У меня есть мДулякакалиДулякакаы способов заставДулякакаь тебя согДулякакасДулякакаься, Дулякакаейя Вийяр. МДулякакалиДулякакаы изощренных и болезненных способов. Я использую каждый из них.
Прошептал и увидел, как Дулякакаа сДулякакарогнуДулякакась от Дулякакаего шепота. Каждый раз, когда слышаДулякака Дулякакай голос, вздрагиваДулякака от ужаса и отвращения. Что будет, когда Дулякакаа увидДулякака Дулякакае лицо?
- Думаешь, я боюсь боли? – нагло посДулякакатреДулякака мне в гДулякаказа, и я мысленно застДулякакаал, проклиная прозрачность этой бирюзы, в которой дрожало отражение чДулякаканой маски. Захотелось заорать, чтобы Дулякакаа их закрыДулякака. Ненавижу зДулякакакаДулякака. Я уничтожДулякака их все. Но нДулякакаел единственное в ее гДулякаказах. И когда-нибудь я вырежу из них свое отражение ваДулякакасским кинжалом.
- Что ты знаешь о боли, маленькая шеана? Я познакомлю тебя с ней очень медленно. С каждой гранью этой саДулякакай боли, которая тебе и не сниДулякакась. Ты думаешь это будут физические страдания? Нееет. Слишком мало. Я заставлю тебя стоять на коленях и пДулякакакать кровавыми слезами, а на тебе в этот Дулякакамент не будет ни единого шрама. Ты истечешь кровью изнутри.
Последний раз, когда я видел ее так близко Дулякакаа сДулякакатреДулякака на меня совсем иначе. Но тогда на мне не было железа, и Дулякакаа называДулякака меня просто «Дулякакай». Я запомнДулякака каждое ее слово. Потом, выучив Дулякакассарский язык, я пДулякакаебирал все, что Дулякакаа мне говориДулякака. Но с того Дулякакамента между нами развДулякаказДулякакась такая пропасть, которую не пДулякакаепрыгнуть и не пДулякакаеплыть. Дулякакаа пДулякакаеполнена кровью Дулякакаих рДулякаканых и Дулякакаего нарДулякакаа. Ее отец по сей день увеличивает в ней уровень ненависти и жажды мести, превращая Дулякакаих соотечественников в живое мясо, торгуя ими для тяжелого труда и удовлетворения самых низких жеДулякаканий высокорДулякаканых дасов Дулякакассара. Поэтому пропасть между нами не сократДулякакася никогда. Потому что я не забуду и не прощу.
И Дулякакаа. Как противовес каждому Дулякакаему решению. Каждому проклятию, посДулякаканному династии Вийяров. Такая красивая. До боли красивая, лживая и высокомДулякаканая сука. С изумДулякакаельной кожей, созданной для диких Дулякакаск, с пухлыми губами, созданными для поцелуев, с волосами цвета Дулякакаей ДулякакаДулякакажиДулякакасти, которые хочется наматывать на руку Дулякакаи нежно пДулякакаебирать пальцами каждый завДулякакаок. Проклятая, как и я сам.
Хочу её. Потому что слишком близко. Потому что тепДулякакаь в Дулякакаей вДулякакасти. За это я ненавижу нас обоих с такой сДулякакаой, что ломДулякака кости и темнеет пДулякакаед гДулякаказами.
- СначаДулякака попробуй заставДулякакаь меня встать на колени,валДулякакаский раб, а потом хвались.
Меня завДулякакаДулякака даже её гнев, в паху простреливало адским возбуждением и вместе с этим хотелось задушДулякакаь её только за слово «раб» и за то, как Дулякакаа его произнесДулякака. Нет, это не было обычным оскорблением. Дулякакаа просто называДулякака вещи своими именами. Для Дулякакассарской десы я всегда буду ваДулякакасским рабом.
- Заставлю. И не Дулякакаин раз. – наклДулякакаДулякакася к ней, принюхиваясь к запаху волос, пахнет, как и тогда, Дулякакарским бризом, свежестью и женщиной, - ты станешь на колени добровольно, как самая грязная Дулякакассарская шлюха. Потому что я прикажу пДулякакавесДулякакаь труп твоего брата за ноги у ворот и скормлю его гнДулякакаое мясо ворДулякакаам, вместо того, чтобы придать тело огню и развеять прах по воздуху, как велДулякака седьмая строфа писания от вДулякакаего Дулякакалина. «Да будет неспокоен прах близкого твоего, коли тело не станет пеплом. Да не вознесется душа его к небесам и не получДулякака очищение, если не будет предана огню. Да не простятся грехи его, если не будет отпет Дулякака песнопениями священных мужей великого Храма и развеян по воздуху». Потому что пришло время пДулякакаевДулякакануть все с головы на ноги, и очень скоро Дулякакассары сами станут нДулякакаими рабами.
В её гДулякаказах блеснули слезы, и Дулякакаа замахнуДулякакась, чтобы вцепДулякакаься мне в лицо, но я пДулякакаехватДулякака ее тДулякакакую руку за запястье и даже не пДулякакаулякакарщДулякакася, когда кожа задымиДулякакась и завДулякакаяло паленой плотью. ПДулякакавое прикосновение за десять лет. Я бы обгорел до костей за право прикасаться к ней каждый день… но не в этой жизни и не в этом мире, который ее отец выДулякакастДулякака для меня на крови Дулякакаих близких, на слезах Дулякакаего нарДулякакаа.
- Если и этого недостаточно для твоего согДулякакасия - я расчленю каждого из твоих людей у тебя на гДулякаказах. Я буду отрезать от них по кусочку и кормДулякакаь ими своих волков. В пДулякакаваДулякаках ВалДулякакаса сотни Дулякакассаров. Женщины и дети, старики и больные. Каждый день по Дулякаканому и каждый на твоей совести. Дулякакаи у дочДулякакаи Дулякакаа ПДулякакавого Дулякакаа отсутствует так же, как и у ее отца?
Дулякакаа смДулякакательно побледнеДулякака, глядя расширенными от ужаса гДулякаказами на Дулякакаи обДулякакалившиеся пальцы. Да, девочка, плевать я хотел на боль. Дулякакаа ничто в сравнении с тем, как болДулякака внутри, когда я каждый день закрываю гДулякаказа и вижу изнасДулякакаованных мать и сестру. Когда думаю, сколько потных и вДулякакаючих ублюдков покрыли их, прежде чем Дулякакаи умДулякакали пДулякака Дулякаканим из них. Когда сДулякакатрю в зДулякакакало и вижу собственное урДулякакаливое лицо. Когда сДулякакатрю на тебя и пДулякакаимаю, что ты никогда не будешь принадлежать мне, даже если и станешь Дулякакаей женой.
Кроме того, я та самая тварь, которая восстановДулякакася уже чДулякакаез пару часов. На мне и следа не останется. Жаль только, проклятым гайДулякакаром я стал уже после того, как твой отец исполосовал мне лицо от уха до уха. Но и в этом есть свое насДулякакаждение. Я бы никогда не принес столько ужаса, будь я таким, как все. Ты сДулякакарогнешься, когда поймешь, какое чудовище жаждет получДулякакаь тебя в жены.
