Ольга Смирнова - Намеренное зло
Матвею вдруг стало совсем худо — появилось ощущение, что он умирает, и все вокруг умирает вместе с ним, и в это есть своя, злокозненная радость. Голова заболела так, что на глазах выступили слезы. Руки затряслись, затошнило.
«Что со мной? Неужели конец?» — подумал Матвей, и не успел то ли огорчиться, то ли возликовать, как темнота обступила со всех сторон… и заговорила. Скрипучим женским голосом, который резал слух.
— Всех благ, смертный.
— Д…ззд… что это? Что со мной? — интересно, он это вслух произнес?
— Внемли…
— Я умер? Я, правда, умер?
— Твой истинный враг обнаружил слабое место… отомсти… я помогу…
— Что? Но как?.. Кто?
— Александр. Твой враг. Ты должен отомстить.
— Но… пожалуйста, какой враг? О чем вы? Кто вы?
— Ты сможешь. Я помогу…
И темнота исчезла, словно ее и не было. Матвей пошатнулся и упал вместе со стулом назад. Раздался невообразимый грохот, и тут же в такт ему понеслось далекое:
— Что случилось? Матвей, что произошло? Ты что-то уронил? Бестолковый мальчишка.
Матвей пытался подняться, дабы встретить мать в вертикальном положении и уверить, что с ним все в полном порядке, хотя на самом деле о порядке речи и не шло, но подняться не было решительно никакой возможности. Перед глазами все плыло, тошнота накатывала волнами, и в голове словно кто-то стучал — назойливо, громко.
Что это было? — спросил Матвей сам у себя, а может, еще у кого, но в ответ не услышал ни звука — ни внутри головы, ни снаружи. Гадать было очень сложно — мысли путались, туман наплывал и поглощал их одна за одной, утягивал в свои кисельные дали. «Сон, сон, я спал и видел сон…»
Матвей громко икнул, затем рыгнул, бессильно взбрыкнув ногами в попытке подняться — и в этот момент дверь в комнату отворилась и вошла мать.
— Что это такое? — воскликнула она пораженно. — Что здесь произошло? Матвей, поднимись немедленно с пола. Ты стул сломал!
Матвей и сам бы хотел знать — что; и был бы более чем рад исполнить приказание, но — увы, не получалось. Его так трясло, что зубы клацали друг об друга. Так он и лежал — беспомощно, позорно, дрыгая ногами и руками.
— Я не собираюсь терпеть твои выходки, — вспылила мать. — Встань немедленно!
— Не могу, — просипел Матвей, еле ворочая языком, который, казалось, распух и не помещался во рту. — Не могу. Не могу. — Попросить свою мать о помощи у него не выходило никогда. Ведь он — ее надежда и опора, а не наоборот. Он должен не только олицетворять, но и быть лучшим. Он не имеет права выказывать несостоятельность. Иначе быть Алексу всегда первым…
— Не можешь? Матвей, я устала от твоих выходок. Я столько сил в тебя вложила, а ты… совсем как отец.
И это тоже повторялось, изо дня в день. Что он — вылитый отец, ни таланта, как выяснилось в школе, ни умения пробиваться в жизни, настаивать на своем. Что мать отдала всю себя для его воспитания, вложила душу, время, деньги в его развитие и ждала дивидендов, как по осени фермеры — урожая, а он не оправдал.
Матвей, как мог, дополз до кровати, где извиваясь червяком, где подтягиваясь на локтях. Вспотев, тяжело дыша, он сел на задницу, прислонившись спиной к ножке. Дрожь унялась, но голова… в ней творилось что-то невообразимое. Какая-то жуткая какофония мыслей — от желания убить мать до непреодолимой жажды броситься перед ней на колени и умолять простить. За то, что он еще жив.
— Ладно, мне еще надо пыль протереть, — сказала мать. — Приходи в себя, а то ты бледный какой-то. Головой, что ли, ударился сильно? Иди таблетку выпей, я проверю.
— Мам, — позвал он, когда она шагнула за порог.
Она не ответила, но выжидающе застыла.
— Таблетку какую? Целиком?
Мать обернулась и улыбнулась — холодно и вместе с тем одобрительно.
— К***. На кухне возьмешь, в аптечке. Запьешь половиной стакана воды.
— Хорошо. — Матвей тоже улыбнулся, тепло и радостно.
Мать посмотрела на сына, и ее улыбка моментально увяла, как цветок на жаре.
— Не забудь стакан вымыть.
И вышла. А тем временем в голову Матвея снова пришла темнота, а тело стало совершенно безвольным, мягким, как у плюшевых игрушек.
— На столе… — сказала темнота страшным голосом. — Все необходимое на столе. Действуй. Твой истинный враг уязвим как никогда. Вместе мы его одолеем.
* * *Под внимательным взглядом «мужа» Лера давилась творожной запеканкой с изюмом. Жевала, как придется, глотала большими кусками, то и дело кашляла, запивая все утрамбованное в желудок компотом. Есть приходилось левой рукой. Выходило неуклюже, неловко и непривычно, но альтернативы не было. Правая рука раздражающе заныла, рану задергало, стоило Лере взять вилку.
Они находились в столовой — просторном, светлом помещении с большими окнами. Здесь преобладали теплые оттенки, и ещё были чертовски удобные стулья. Лера как усадила себя на один из них, так сразу оценила степень комфорта. Александр устроился напротив жены, и все это время коршуном наблюдал за ней, словно так мог пропихнуть еду ей в желудок. При этом он совершенно не принимал в расчет, что, наоборот, от его взгляда она комом в горле становилась.
— Вам делами заняться не надо? — спросила Лера с набитым ртом, искренне надеясь, что его это взбесит. — Я не малое дитя, мне слюни подтирать не обязательно.
— Я должен убедиться.
— Пустой тарелки недостаточно? — съязвила Лера, но Александр ее уже не слушал. Он глядел перед собой и, похоже, видел нечто, недоступное её взору. Складывалось впечатление, что перед ним был не прозрачный воздух, а книга или какой-то предмет.
Лера уже перестала обращать внимания на эти странности. Эдак и самой можно с ума сойти. А оно ей надо, как раз когда надежда ещё пожить появилась? Пусть волшебник и немного не от мира сего, периодически впадает в прострацию, зато обещания свои держит.
Еще немного поковыряв запеканку, Лера с демонстративной тщательностью запустила тарелку на середину стола, шмякнула на неё вилку и объявила:
— Я сыта. Давайте зелье.
Александр моргнул, взгляд его сделался осмысленным. Он посмотрел на тарелку с останками завтрака и исчез. Прямо со стула. Без портала, без предварительных речитативов и заклинаний. Разве так можно? — поразилась Лера, но ответить было уже некому. Насколько ей вспоминалось из школьной теории, уходить сквозь пространство можно только порталами, которые еще необходимо открыть. А для этого нужно то ли заклинание, то ли формула, то ли еще какие-то точные расчеты, но факт остается фактом — без подготовки, без входа в материю даже волшебники перемещаться не умеют. Или это пресловутая Грань так влияет? Открывает супер-пупер возможности?
