Фиона Макинтош - Гобелен
Джейн пришлось опустить взгляд на собственные руки, чтобы не выдать смущение. Странно, с какой легкостью Робин назвал бренды, ею предпочитаемые.
– Вы правы, – сказала она. – Я не связана постоянной работой и недостатком средств, я действительно могу быть при Уилле как в Лондоне, так и в Америке.
– Существенной разницы нет, – сказал Робин, смахивая пушинку со своего пуловера оттенка морской воды. При первом взгляде Джейн показалось, у Робина голубые глаза; теперь она поняла – глаза зеленые, как раз под этот пуловер из итальянской пряжи. Робин коснулся узла своего яркого шелкового галстука. «Пол Смит», – узнала Джейн. Удивительно ли, что Робин сразу определил и бренды ее одежды? Точно такой же галстук Джейн на днях купила своему жениху – на Флорал-стрит открылся новый бутик, – но не успела подарить. Очень не хочется, чтобы в этом галстуке Уилла похоронили.
– Ну так что же?
– Решение зависит от вас, – отвечал Робин. – Можете смириться – а можете действовать.
– Я вас не понимаю.
– И вас это раздражает, не правда ли? – усмехнулся ясновидец. – Только такова уж моя роль. Я уже говорил – я лишь указываю пути.
– Тогда почему я ни одного не вижу?
– Ну, зацепку я вам успел дать. Прикиньте, где бы Уиллу сейчас больше всего хотелось оказаться. Конечно, не считая ваших объятий, – поддразнил он.
– Даже не представляю. Где угодно, только не на больничной койке. Нет, честное слово, я не знаю.
– Ну так подумайте хорошенько.
Робин вручил ей визитную карточку; оказывается, у него и визитные карточки имелись.
– Позвоните мне, если возникнет охота еще поговорить.
С этими словами Робин поднялся с кресла. Стало ясно: бесплатный прием окончен.
– Вы так и не показали нужную тропу, – с упреком сказала Джейн, следуя за Робином к вешалке.
Он галантно и ловко помог ей надеть пальто.
– Обещаю: уже по дороге к гостинице ваш разум прояснится. Это позволит вам мысленно вернуться к разговору с вашим женихом и понять, что мною была предоставлена вся информация, необходимая для нахождения тропы. Иными словами – прямого пути, – со значением добавил Робин. – Доверьтесь своей интуиции.
Робин сам повязал Джейн шарф, сам набросил сумочку на ее плечо. Джейн протянула ему руку.
– Спасибо… что потратили на меня столько времени. Очень было занятно.
– Надеюсь, не только занятно, но и поучительно.
– Увидим, – улыбнулась Джейн.
Робин пожал ей руку.
– Заходите еще. Пользуйтесь информацией, которую получили от меня. Пользуйтесь знаниями. Говорю вам – вы одна, без посторонней помощи, сумеете сохранить жизнь Уильяму.
«Уильям». Джейн никогда его так не называла. От нахлынувших чувств она едва не разрыдалась.
– Ох, только бы знать, как это сделать… Только бы знать…
Робин погладил ее ладонь.
– Загляните в себя. Все ответы – в вашей душе. Пусть у вас пока нет моей уверенности – просто знайте: я показал вам путь. Понимаю: вы нуждаетесь в ощущении контроля над ситуацией. Но ведь только вам решать, пуститься ли по указанной тропе или оставить все как есть. Это нелегкий выбор. Вот еще что следует помнить: все в жизни взаимосвязано.
Джейн молчала. Робин тоже замолк, будто ждал чего-то. Джейн передернула плечами.
– Каждое действие обязательно будет иметь последствия, – выдал наконец Робин.
– Ну да, конечно, – подхватила Джейн, чтобы убедить Робина – она улавливает его мысль.
– Брось в тихую воду камушек…
– И круги пойдут по всему пруду! – договорила Джейн.
Метафора была понятна; Джейн не знала только, как ее применить к своей ситуации.
– Верно, – сказал Робин, очень довольный, будто они пришли к некоему консенсусу. – Иными словами, за все надо платить.
– Робин, я… – Джейн осеклась, качнула головой. Робин говорил сейчас как настоящий волшебник; пожалуй, такой тон ей по нраву. Ответов она и не ждала, если уж быть честной. Она пришла, чтобы отвлечься, – и Робин ее отвлек. Джейн покосилась на часы. Родители, наверно, уже волнуются. – Мне пора идти.
Он кивнул, и снова Джейн отметила удивительную проницательность его взгляда. Похоже, Робин читает ее мысли, ориентируется в ее душе лучше, чем сама Джейн, предвидит ее поступки, чувствует ее боль.
– Может, наши пути еще пересекутся, – обронил Робин.
Джейн грустно улыбнулась.
– Вы так тепло ко мне отнеслись, а ведь раньше никогда не видели. Надеюсь, человеку за все воздается – а за добро в первую очередь.
Робин хмыкнул.
– Что верно, то верно. Берегите себя, Джейн. У вас впереди тернистый путь, но вы из тех, для кого нет преград. Всегда об этом помните.
– Можно еще к вам прийти?
– Зачем?
– Вдруг у меня появятся новые вопросы.
Он заметил флайер, торчавший из кармана ее пальто.
– Разумеется, можно.
И Джейн ушла, махнув на прощание рукой; почти сбежала по крутым ступеням. Странный персонаж этот Робин, думала она; однако какую уверенность сумел ей внушить за недолгое время беседы! За эту-то уверенность и надо держаться, из нее надо черпать силы, если и впрямь Джейн ждет тернистый путь.
Шотландия, осень 1715 годаВ начале сентября казалось, армию лорда Мара удержать невозможно. Герцога Аргайла отправили в Эдинбург для принятия командования над правительственными войсками. Между тем армия шотландских повстанцев росла как снежный ком; у шотландцев были два огромных преимущества – многочисленность и боевой дух.
Однако уже через месяц горькое пророчество Уильяма Максвелла сбылось. Его слова набатом отдавались теперь в головах товарищей по оружию – да и в его собственной голове. Выяснилось, что новый регент Франции очень ценит дружбу с Георгом I, королем английским; снабжение армии якобитов не входит в его планы. Как и опасались Уильям и его единомышленники, французские корабли распоряжением регента были освобождены от бесценного груза. Поставки оружия и наемников откладывались на неопределенный срок.
Наступил октябрь. С каждым днем становилось яснее – король-изгнанник Иаков III едва ли вернется в Шотландию триумфатором, даром что преданные ему католики успели во многих городах провозгласить его законным государем, даром что к восстанию примкнуло изрядное количество англичан, не отрекшихся от исконной католической веры.
И все же горцы пока были с армией – хотя лорд Мар показал себя плохим стратегом и еще худшим полководцем.
– Мы все погибнем из-за его нерешительности! – ворчал Уильям, греясь у костра.
Они стояли лагерем в окрестностях Перта. Провианта и оружия катастрофически не хватало. Уильям сверкнул глазами на двоих товарищей, с которыми делил скудную трапезу – тощего кролика и жидкий эль. В отсветах пламени оба дворянина показались почти призраками; по лицам их Уильям понял, что не сообщил ничего принципиально нового. И все же он чувствовал себя обязанным произнести эти слова. Пусть лучше его упрекнут в робости, чем в пренебрежении жизнями своих солдат. Уильям указал на россыпь костерков, подле которых пытались согреться его подчиненные. Угрюмые, подавленные, ссутулившиеся от холода, они сидели группками. Одни тянули заунывные песни, другие резались в кости при тусклом свете, но большинство хранило мрачное молчание.
