Проклятье Полоза (СИ) - Ризман Мира "Keganis"

— Не оставляй нас, вернись!

Голоса вновь и вновь дёргали за оголённый нерв — взывали к чести и долгу. Они истязали сердца, твердя, что нельзя быть такой неблагодарной и бессовестной. И с каждым новым обвинением ядовитые стрелы самобичевания всё глубже вонзались в душу.

Горячие слёзы жгли глаза, почти доводя до изнеможения.

— Вернись, прошу! — взмолился до боли знакомый голос.

— Мама, — простонала Рена, окончательно теряя связь с реальностью. В голосе матери было столько нежности и боли. Она продолжала настойчиво звать, и этому невозможно было сопротивляться. Кажется, Рена сделала опрометчивый шаг и ухнула в холодную воду.

— Давай же! Мы так скучаем, плыви к нам! — шептали голоса. Они ликовали.

Ей и надо было просто довериться своей природе. «Нет!» — захлебываясь, подумала она и вытолкнула себя на поверхность воды. Судорожный вдох, но тело уже замёрзло и начало вязнуть в трясине.

— Иди к нам! Возвращайся! — Матушка почти срывалась на крик. Её отчаяние было так глубоко, и Рена уже видела, как руки золотит чешуя, но что-то в этом преображении происходило совсем не так как нужно. Тело было тяжелым и плотным, не желая сжиматься. Всё тонуло в золотистой дымке, и вода стремительно накрывала Рену с головой. Ещё один хриплый, кашляющий вдох над поверхностью, а потом только мутная студёная жижа, окутывающая склизкими и холодными объятьями. Голоса панически вопили, там, впереди, в золотом свете маячила чья-то гигантская тень. «Надо менять облик», — запоздало понимала Рена, но одеревенелое тело отказывалось слушаться и всё больше вязло. Золотистый свет мерк, грудь разрывало от невозможности вдохнуть. Она задыхалась. Потом что-то резко дёрнуло её и потянуло наверх. Ещё немного, совсем чуть-чуть, Рена не выдержала и втянула носом болотной воды, а потом вдруг оказалась над её поверхностью. Она зашлась кашлем, выплевывая мерзкую жидкость. Её продолжали тянуть, но уже гораздо медленнее, а потом, схватили под мышки и потащили наверх. Перед глазами всё плыло и сливалось в мешанину непонятных пятен. Это сводило с ума. Рена зажмурилась, с трудом осознавая, что с ней происходит. Кажется, её тело полностью извлекли из воды. Рена, трясясь от шока и холода, вновь закашлявшись, окончательно теряя силы. Резкая слабость накатила на неё. «Спасена», — поняла она, и сквозь пелену, растелившуюся перед глазами, попыталась рассмотреть своего спасителя. Но всё, что пробилось через этот туман, были лишь изумрудно-зелёные глаза с тонкой полоской зрачка.

«Этьен!» — Она вспомнила!

***

Рена бродила по туманному лесу в поисках кого-то. Она неясно помнила, кто же ей нужен, но чётко осознавала, что некто покинул её. Некто очень дорогой и важный. И теперь в её сердцах поселилась тоска. Она безмолвно взывала сама не зная к кому, пока не очнулась на соломенном тюфяке, накрытая простым одеялом. Пахло деревом и немного сыростью. Чуть поодаль трещали дрова в небольшом очаге, возле которого сгрудились знакомые фигуры. Их стало немного больше. Рядом с каштановыми кудрями Дамиана обнаружилась белокурая голова эльфа. «Этьен», — повторила мысленно его имя Рена, давая время своему мозгу осознать все вспыхнувшие воспоминания. Постыдные сцены сменялись болезненными. Она хотела спасти ему жизнь, а он её подставил — этот эльф разрушил её помолвку! Он опозорил её, и об этом узнали все! Слова Рэла сами всплыли в памяти, и Рена, не выдержав, застонала. Весь мир считал, что у неё роман с эльфом! Какой кошмар!

Её хриплый стон тут же привлёк внимание. Уже через миг над ней нависли четыре пары глаз, что заставило Рену чувствовать себя крайне неловко.

— Наконец-то ты очнулась, любимая! — выдал раньше всех подскочивший эльф. Рене в тот же миг захотелось закрыть глаза. Всё повторялось: его нелепые слова и эта подозрительная забота! И зачем он только спас её? Лучше бы она просто утонула в том болоте, чем вновь оказалась здесь! Однако слова Этьена разозлили не только Рену, эльфа резко оттеснил в сторону Марселу.

— Отстань от неё! — гневно воскликнул он, и сам склонился над Реной. — Как себя чувствуете?

Она попыталась ответить, но почти тут же закашлялась. Маркус заботливо помог ей приподняться, пока Марселу беспомощно хватался то за одеяло, то за соломенный тюфяк. Дамиан принёс в кружке какой-то отвар, пригубив который Рене стало чуть легче. Всё ещё продолжая сражаться с приступом кашля, она сделала ещё пару глотков, прежде чем её раздражённое горло немного успокоилось.

— Встать сможете? — спросил Маркус, забирая пустую кружку.

Рена коротко кивнула. Физически она ощущала себя совсем неплохо, хотя ей и потребовалась крепкая рука Маркуса, чтобы подняться. А вот в душе… Рена находилась в полной растерянности. Теперь, когда она вспомнила всё и поняла в каком положении оказалась, ей совсем не просто было решить, что делать дальше. Могла ли она доверять Марселу и Дамиану после очередной встречи с эльфом? «Они же всегда заодно! — напомнила себе Рена. — Верные друзья». Однако, похоже, в этой безмятежной дружбе начал намечаться серьёзный разлад, когда настала пора решать, как быть дальше.

— Должен заметить, мне удалось привести только трех лошадей, — сообщил Этьен. — Но скакуны весьма резвые, так что к вечеру, думаю, будем у Врат.

— Ты нарочно, да? — снова вспыхнул Марселу. — Вот никак не мог привести четвёртую! Опять за старое! И, думаешь, я тебе уступлю?

— Не понимаю о чём ты, — На лице эльфа отразилось лёгкое недоумение, он явно не ожидал от своего друга такой ярости.

— Ну-ну, так я тебе и поверил! — хмыкнул Марселу. — Сначала такой весь равнодушный, а потом опять будешь руки распускать, ведь с кем ещё может поехать на лошади девушка, как не с тобой! Но даже не надейся! Она поедет со мной! Правда, сейлини Рена? — он резко развернулся и посмотрел на неё с такой надеждой, на что она, опешив, прошептала:

— Да.

Этьен только хмыкнул, но настаивать ни на чём не стал. А после того, как Дамиан предложил разделить с Маркусом другую лошадь, похоже, и вовсе остался доволен.

Верховой езде у нагов учили только воинов, потому Рене в дороге было нелегко. Она никак не могла подстроиться под ритм лошади: её трясло и качало из стороны в сторону, то бросая на Марселу, то заставляя едва не прижиматься к лошадиной гриве. Дорога была ухабистой и слегка запущенной. Лошади бежали рысью, изредка переходя на галоп. На пролетающий мимо лес Рена почти не смотрела. Голые стволы, тянущиеся ветвями в безрадостно-пасмурное зимнее небо, навевали ещё большую тоску. От соседства с Марселу было тепло и немного неловко. Рена спиной чувствовала, что мальчишка излишне напряжён, и эта нервозность невольно передавалась и ей, особенно, когда в очередной раз не удержав равновесие, она заваливалась назад. Порой Рена ощущала на себе и косые взгляды Этьена. Задумчивые и насмешливые. От них становилось резко не по себе. Неприятные воспоминания лезли в голову, и хотелось немедленно спрыгнуть с этой ужасной лошади и отправиться домой. В те моменты она жалела, что покинула свою северную ссылку, доверившись брату. И о чём Рэл только думал? Как ей продолжать жить с такой репутацией?

Но с лошади Рена так и не спрыгнула. Где-то глубоко внутри ещё теплилась какая-то неясная надежда, что брат и Марселу вовсе не так безрассудны, и это новое внезапное путешествие ей поможет. Во всяком случае, живительные источники Одореда могли бы избавить её от постоянного зуда! Кожа продолжала настойчиво чесаться, и Рена с трудом подавляла в себе это желание. Лишь пару раз она поскребла по запястью, но это лишь усилило зуд. Пришлось стиснуть зубы и терпеть.

День клонился к вечеру, становилось всё сумрачней. Небо заволокло тяжёлыми тучами, обещая скорый снег.

— А наги не могут устроить нам засаду возле портала? — вдруг поинтересовался Дамиан, их с Маркусом лошадь поравнялась с лошадью Марселу.

— Сейчас Чёрное Солнце, наги почти не выходят из дома, — заметила Рена.

— Я бы не стал рисковать, — вклинился с новым замечанием Маркус. — Стоит остановиться неподалёку и на всякий случай провести разведку.