Ева Никольская - Подарок из Преисподней
— Катя? — красные глаза брюнетки удивленно расширились.
— О! — обрадовался ее муж. — Так ты нашлась?! Привет, я Фэб, — он чуть сжал тонкие девичьи пальцы. — Рад знакомству. Ар с ума сходил без тебя.
— Я в курсе, — прятать ненависть под приветливой улыбкой получалось плохо. — Извините, мне надо идти в каэру мужа. Сильные мира сего отправили, — очередная попытка мило улыбнуться не увенчалась успехом.
— Ты явно не в себе, — прищурившись, заключила Мэл. — Давай, провожу.
— Неее…
— Давай-давай, а то тебя слегка шатает, — настойчиво проговорила девушка и, взяв вяло отбрыкивающуюся блондинку под руку, сказала мужу: — Иди туда. Думаю, меня тоже отправят в каэру, чтоб не маячила. А вдвоем нам там веселее будет.
Фабиан немного поколебался, затем поцеловал свою супругу и, тяжело вздохнув, направился к дверям сада.
— Что с твоими волосами? — повернувшись к блондинке, спросила эйри.
— Сменила имидж, — сквозь зубы ответила та, мысленно просчитывая варианты избавления от навязавшейся спутницы.
— Было лучше, — честно заявила Мэл.
— Да что ты понимаешь, деревенщина! — взвилась Лилигрим и, видя как расширяются в удивлении глаза собеседницы, тут же исправилась: — Прости, прости, я такого натерпелась за эти дни… А ночь вообще была кошмаром. Я…
— Высказывайся, легче станет, — предложила брюнетка.
— Да, — кивнула Лили. — Только дойдем до каэры и я все тебе расскажу. Хочется, наконец, оказаться в тишине и безопасности, — пряча дьявольскую улыбку в уголках губ, тихо прошептала девушка.
* * *Это было довольно большое поселение. Не город, конечно, но для охотника за эмоциями, молча стоящего напротив горящих зданий, вполне достаточно. Ах, как красиво пылали некогда белые домики с ярко-красными крышами, как стремительно гибли в огненном вихре аккуратные деревца и клумбы, ровные заборчики и вымощенные плитами дороги. Крики, стоны, плачь… Риденхард блаженно прикрыл горящие демонической синевой глаза и сыто улыбнулся, он наслаждался человеческим горем, становясь с каждой минутой сильнее. Боль, ужас, отчаяние и беспросветная тоска о тех, кого не удалось вытащить из-под обломков рухнувших зданий, кого заживо "сожрал" внезапно вспыхнувший пожар, кто задохнулся в дыму или просто умер от страха — все эти чувства Рид пил, точно сладкие нектары, оставляя в душах выживших людей пустоту, которая тут же заполнялась новыми страданиями. Грязные и испуганные люди в панике метались по улицам, ища спасения. Местные маги пытались усмирить пламя, но… оно лишь ярче разгоралось, стремясь поглотить все то, что осталось.
— Куда вам, глупцы, тягаться с чарами, наведенными Высшшшим демоном, — довольно облизнувшись перед поглощением очередной порции эмоций, прошептал Риденхард. Легкое заклинание для отвода глаз оставляло его фигуру незаметной для окружающих. Да было ли им дело до странного чужестранца, когда в огне погибали близкие, а вместе с ними и все нажитое за долгие годы добро. — Хм, — мужчина прищурился, скептически оглядев догорающие дома ближайшей улицы. Погибших прибавилось и поток чужих чувств сократился достаточно для того, чтобы перейти ко второй части придуманного им плана.
Развеяв заклинание "невидимости", демон картинно развел руки в стороны и, снова соединив, принялся делать красивые пассы ладонями. Его черные волосы и одежды развивались на ветру, глаза светились, а губы чуть шевелились, произнося магические слова на незнакомом местным жителям языке. Рида заметили не сразу, слишком поглощены были люди постигшей их трагедией. Но одетый во все черное маг, способный подчинить непокорное пламя, очень быстро завладел вниманием выживших. Сбившиеся в кучку погорельцы взирали на него с опаской, подозрением и… с благодарностью. Этот новый ингредиент приятно разбавил коктейль из негативных чувств, которыми только что отобедал демон. Но ему хотелось "сладкого десерта", в роли которого могла выступить только сильнейшая из всех человеческих эмоций — искреннее восхищение. Кульминация жуткого "спектакля", устроенного им в этом поселении, близилась, не хватало лишь ключевого вопроса…
— Кто т-ты, добрый человек? — срывающимся на всхлипы голосом воскликнула женщина, прижимавшая к себе грудного ребенка.
— Человек? — Риденхард нарочито медленно повернул к ней голову и, демонстративно сверкнув глазами, спокойно произнес: — Я твой Бог, сссмертная. Единый Бог для всех миров, — чем дольше говорил он, тем ярче разгоралось золотистое свечение вокруг его темной фигуры. К концу фразы оно буквально слепила застывших в растерянности людей.
— Если ты и правда Бог, — отчаянно завопила все та же селянка, кинувшись в ноги Риду. — Воскреси дитя… молю тебя, Создатель! — обхватив свободной рукой его сапоги, взмолилась она. — Вернииии невинную душу, отнятую злой стихиииией! — слова сменились завываниями, а объятия сапог — лобызаниями оных.
Демону очень хотелось пнуть эту свихнувшуюся от горя тетку, но план требовал другого поведения. Скрипнув от раздражения зубами, мужчина наклонился и положил ладонь на голову задохнувшегося в дыму ребенка. С момента смерти прошло совсем немного времени, и душа малыша, к радости его убийцы, все еще кружила вокруг оставленного тела и убитой горем матери. Вернуть ее в прежнюю оболочку для демона оказалось проще простого. Когда младенец открыл свои карие глазки и громко заголосил, все неподвижно стоящие люди рухнули на колени, вознося благодарность своему Спасителю. Восторг, обожание, удивление и почитание с примесью затаенного страха. Прекрасный набор эмоций… а, главное, вкусный!
Насытившись, Риденхард покинул полуразрушенное пожаром селение и, насвистывая веселый мотивчик, пошел обратно в поле. Никто не видел его ухода, для людей, "накормивших" его, "Единый Бог", как и положено богу, просто растворился в столпе ослепительного света. Подобные спецэффекты при переполненном магическом резерве не требовали особых энргозатрат, зато отлично дурили голову смертным идиотам. Неспешно шагая по узкой тропке сквозь густые заросли высокой травы, демон предвкушал свое триумфальное возвращение в Карнаэл, как вдруг услышал за спиной тихое покашливание.
— Кхе-кхе, куда путь держишь, сынок? — прокряхтел скрипучий старческий голос.
"Маг! — решил Рид, на автомате пытаясь считать эмоции незнакомца, который видел его, вопреки отводящим взгляд чарам. — Старый, сильный и… странный", — понял демон, обнаружив полное отсутствие этих самых эмоций. Резко обернувшись, мужчина уставился на сгорбленного старикашку в потрепанном годами плаще. Глубокий капюшон скрывал верхнюю часть лица незнакомца, оставляя чужому взору острый подбородок и морщинистую шею.
