Лика Верх - Академия темных. Игра на выживание
Дерке и Сели, любезные русалки, сначала отправили нас в мини — бассейн с горячим молоком, ощущения, хочу сказать, очень приятные. После молока в такую же «ванну», только с зеленоватой жидкостью, ощущения смешанные. Последней инстанцией была обычная вода, но с цветами. Я таких цветов никогда не видела, поэтому названия не знаю.
После обычной воды нас заворачивали в водоросли, потом натирали соком неизвестных мне фруктов, но очень ароматных, и на этом оставили в покое. В относительном покое. Принялись за волосы.
Что‑то втирали, чем‑то мазали, мыли, сушили, снова мазали.
Мама испытывала наслаждение, у нее все было написано на лице. Я в свою очередь тоже позволила себе расслабиться и испытать все прелести от, названных мной SPA, процедур.
Последним на очереди был массаж. В итоге окончательно разомлевшей мне вставать с кушетки не хотелось совсем. И вообще я уже мысленно послала званый ужин ко всем чертям, устроилась поудобней, и даже провалилась в легкую дрему… но:
— Ирэночка, вставай, спать будешь потом, — даже глаза открывать не стала, притворюсь глубоко спящей, ничего не слышащий, — дорогая, ты ведь знаешь, что я могу тебя в зал прямо в таком виде отправить.
Аргумент, но не на столько веский, чтобы я забыла про столь желанный сон.
— Рэне! — Рявкнули мне в ухо. — Вставай, сейчас же!
Меня могут просто оставить в покое? Я не хочу никаких вечеров, ужинов, кругов друзей. Тем более, там будет Витор.
Витор… Если я не пойду, кто будет портить ему вечер, мстить и в конце концов, кто будет срывать с него маску «сама доброта»? Я! Ради такого можно и сон отложить.
Бодро подскочив, ну, мне так показалось, натянула легкую улыбку… Чую, оскал получился.
Повели нас к местным стилистам.
Полчаса мои волосы сбрызгивали пахнущей карамелью жидкостью, заплетали, расплетали. Лицо мое неустанно мазали разной косметикой.
В результате я увидела в зеркале голливудскую звезду. Серьезно, очень похожа. Хоть сейчас на красную дорожку.
Макияж яркий: черным подведены глаза, на щеках румяна, губы ярко — красные. Волосы оставили распущенными, мягкими локонами спадать на плечи.
Увидь меня дед с таким марафетом, собственноручно в таз с водой пару раз окунул бы.
Мама, к слову, выглядела не менее шикарно. Копна рыжих волос, как и у меня уложена волнами, макияж подчеркивает природную рыжину. Ох, не удивительно, что папа из всей толпы бегающих за ним девиц, выделил именно ее.
Платья нас дожидались прямо здесь. У мамы оно было из шелка, цвета баклажана, чем еще больше заостряло внимание на рыжих волосах. Декольте отсутствовало, зато оголена спина, и разрез до бедра у платья в пол выглядит потрясно.
Я же себя в платье ощутила развратной и легкомысленной. Одно дело его просто мерить, в присутствии портних, которые тебя уже и так полуголой видели. А другое дело осознавать, что именно в этом платье ты сейчас выйдешь к незнакомым людям.
— Мам, — протянула я. Она заметила мою запоздалую реакцию и пресекла все попытки к побегу:
— Ирэне, ты прекрасно выглядишь, и даже не думай смущаться.
Смущение — не то слово. Стыд лучше описывает мое состояние.
Дальнейшие попытки переодеться были восприняты воинственно, и в зал меня вели под тщательным, неусыпным наблюдением, чтобы я ни в коем случае нигде не переоделась.
Мама грациозно шагала впереди меня, покачивая бедрами, лучезарно улыбаясь всем, кто попадался на пути. Впереди я заметила широкий дверной проем, через который спокойно могли пройти десять человек в ряд. Приглушенно звучала музыка, дамы и господа то выходили, то заходили, и у меня закралось нехорошее подозрения относительно «скромного семейного ужина в кругу друзей», что он вовсе нескромный, а круг друзей довольно широк.
Подозрения, на мою несчастную голову, полностью оправдались, когда мы застыли в дверном проеме необъятного зала.
Зал действительно поражал своими размерами. Огромная люстра — первое, что бросилось в глаза. Множество золотых цепей со светящимися шарами, переплетались под потолком в причудливую паутинку, накрывая куполом все пространство. Отблеск света в белом камне придавал ощущение чего‑то волшебного. Казалось, воздух мерцает. Не обошлось здесь и без цветов, которыми были украшены столы. Сами столы скромно расположены по периметру зала, оставляя основное пространство свободным для танцев.
— Ирэне! — Шикнула на меня мать, дергая за руку. — Ты чего застыла?! Поприветствуй гостей!
Я? Так я… но… Да я даже речь не готовила! Калейдоскоп эмоций отразился на моем лице, мать вздохнула, улыбнулась королевской улыбкой, повернувшись к залу хорошо поставленным голосом начала:
— Дамы и Господа! Мы рады приветствовать вас в нашем доме, на этом скромном балу. — Да уж, никогда бы не подумала, что это называется «скромный бал». — Сегодня, в этот замечательный вечер, мы искренне верим, что каждый из вас, кто еще не нашел свою вторую половинку — ее встретит, а тот, кто уже обрел свое счастье — укрепит его!
Все дружно зааплодировали, а это было кому сделать. В зале, по моим примерным подсчетам, сейчас находится больше 50 человек.
— Я прошу простить мою дочь, она немного волнуется, поэтому от имени нас двоих объявляю бал открытым!
Аплодисменты повторились, к нам начали подходить здороваться, кланяться, говорили комплименты, раздевали меня глазами. Хотя куда уж больше, если уже почти все открыто. После десятого «благодарного мужчины» я начала нервничать. Где папа? Почему его здесь нет? Я искренне захотела чтобы он увел маму. Ибо обращались все к ней, а смотрели на меня. Исчезнет причина — исчезнет проблема.
А может, самой уйти? Как же, мои попытки отойти в сторону будут восприняты как побег, тогда меня уже никто не спасет, и буду я ходить вслед за мамочкой.
Однако, все оказалось не так плохо. Мама сама отправила меня, сказав, чтобы я нашла Витора, потанцевала, выпила, в общем, чтобы хорошо провела время.
За всем этим про Витора я совсем забыла, но искать его точно не собираюсь. Перекусить не помешает, на счет выпить сомневаюсь. К подобным подвигам не тянет. В свои 23 года пить я так и не научилась.
До столов я пробиралась исключительно вдоль стеночки. Матушка позаботилась о через чур высоких каблуках. То что подол платья при ходьбе опутывает мои ноги ее не взволновал, я лишь услышала «дорогая, будь осторожней». Вот я и шла, осторожно, вдоль стеночки. Осталось обойти последнюю вазу с цветами, и желаемая цель «стол с бутербродами» — достигнута. Но! Как всегда, появляется «но». И возникает непреодолимое желание засунуть это «но» поглубже тому, кто стал этим «но»… Но я ведь леди.
