Алан Аюпов - Сад фонтанов
В узком проходе между полок с баулами, сумками, чемоданами стояла и плакала навзрыд юная хозяйка воздушного аппарата. Это была обыкновенная реакция организма на пережитые мгновения. Осторожно, чтобы не испугать девушку, я подошёл и легонько коснулся её плеча. По-видимому, ей было очень-очень плохо, так как она почти без чувств упала мне на руки. Я не ожидал ничего подобного, поэтому, чтобы удержать её, инстинктивно развёл их. Таким образом, сие милое создание оказалось в моих объятиях. Я лишился манёвра, и мне ничего не оставалось, как обнимать её одной рукой, поддерживая, а другой гладить белокурые пряди, пытаясь успокоить. Через минуту моя рубашка была такой мокрой, что впоследствии я удивлялся, сколько же воды в этом маленьком существе. Постепенно она стала успокаиваться.
— У Вас закурить не будет? — вдруг спросила бортпроводница, продолжая всхлипывать.
— Вы ещё и курите?! — удивился я.
— Нет, — покачала она своей прелестной головкой. — Просто все курят, чтобы успокоиться.
— Бред. Я же не курю, — возразил я. — Мне было бы очень неприятно, если б довелось увидеть Вас с сигаретой.
Она улыбнулась и осторожно высвободилась из моих объятий.
— Благодарю Вас от всей души. Я Вас никогда не забуду.
— Чушь! — Возразил я, рассматривая свою влажную рубашку. — Инцидент не стоит того. Как только мы приземлимся, все страхи уйдут, и Вы будете стыдиться своей слабости. Всё в этом мире преходяще. Так что всё в полном порядке.
— Нет. Вы ничего не поняли, — ответила она, глядя на меня своими лучистыми глазами, и хотела было ещё что-то добавить, но тут уже в который раз заверещал динамик: пилоты опять требовали стюардессу.
Быстрым движением прелестница поправила потревоженную мной причёску и ушла. Я же немного постоял и вернулся на своё место, ворча про себя, что опять меня обвиняют в непонимании.
Всё оставшееся время полёта моя стюардесса была занята своими обязанностями и ни разу даже не взглянула в мою сторону. Хотя, если честно признаться, то я не следил за этим. Так что, возможно, она только то и делала, что смотрела, как это я там после всего случившегося поживаю, но вряд ли. Я же сидел, уткнувшись в иллюминатор, и думал совершенно о другом.
Вскоре самолёт пошёл на посадку и, пробежав положенное ему расстояние до своего сектора стоянки, замер. Подали трап. И тут история повторилась, но с точностью до наоборот. Наружный люк не открывался. Наша милая стюардесса крутила какие-то ручки, что-то дёргала, только дверь открываться не желала. Я уже было вознамерился нарушить инструкцию и встать, чтобы ей помочь, но тут подошли пилоты и заменили её. Она же с затаённым ужасом в глазах глядела на злосчастную дверь, инстинктивно прижимая руки к груди.
В иллюминатор было видно, как забегали вокруг какие-то люди, возможно техники, пытаясь открыть люк снаружи, но всё было тщетно. Невдалеке стоял ряд пожарных машин и несколько карет скорой помощи. Наверное, радист, будучи ещё в воздухе, вызвал на всякий случай врачей. Увидеть больше не давал размер окна лайнера.
Пассажиры не растерялись и принялись шутить по этому поводу. Во, народ! Только что были одной ногой в преисподней и на тебе! Хихоньки, хаханьки! Лётчики тихо совещались. Мне было слышно, что они обсуждали, каким образом выгружать нас через запасной люк. Тут я почему-то обратил внимание на то, что весь экипаж был седым. Какие-то смутные подозрения на одно мгновение промелькнули в моём мозгу, однако тут же были заслонены происходящими событиями.
Стюардесса, осторожно оглянувшись, сделала движение подойти ко мне, однако именно в этот момент дверь с громким щелчком отскочила внутрь, впуская через отворившийся зев весёлое заходящее солнышко. Её мимолётный взгляд был так красноречив, что я без слов понял всё, о чём мне хотели сказать уста этой прекрасной девчонки. Обязанности призывали её, и девушка, так и не решившись подойти, стала у дверей, помогая людям найти свой багаж.
Я выбрался наружу. В Бориспольском аэропорту было ощутимо прохладнее. Стоя у края лётного поля, рассматривал здания вспомогательных служб. До моего слуха донеслись сдерживаемые рыдания и тихий успокаивающий голос. Кому-то было плохо. Совсем рядом, заглушая все звуки, прокатился лайнер, обдав меня волной горячего, вонючего воздуха. Где-то орал транзисторный приёмник. Жизнь шла своим чередом.
— Если Вам надо, то это туда, — услышал я и обернулся.
Рядом стояла симпатичная бортпроводница и указывала на строение прямо перед моими глазами, похожее на деревенскую летнюю уборную.
— Спасибо, — улыбнулся я.
— А то если что, так вон скорые: Некоторым пассажирам стало плохо, — сообщила она.
— Спасибо, милая стюардесса.
— Ну что Вы заладили спасибо, спасибо, как попугай. Больше слов, что ли нет? А давеча кто-то жениться обещал, — счастливо улыбнулась красавица.
— Простите, — извинился я, отвлекаясь от своих горьких мыслей. — Но я не отрекался от сказанного.
— Тогда возьмите, пожалуйста, вот это, — сказала она, увидев, что я наконец-то обратил на неё внимание. — Как символ моего согласия и подарок невесты жениху.
Королева пятого океана счастливо улыбнулась, И ловким движением смахнула со своей чудесной шейки золотую цепочку — на солнце сверкнул огромный бриллиант.
— Вы что?! — изумился я.
— Я Вас очень прошу, — начала она. — Я найду Вас по этому медальону. Ну, пожалуйста!
— Да Вы что?! Это же целое состояние, — отшатнулся я.
— Это такой пустяк, что и говорить о нём нет смысла, — возразила красавица.
— Если это пустяк, то я, как минимум, паровоз!
— На паровоз Вы не похожи, а вот на пустомелю… — грустно усмехнулась она.
— Бог с Вами, пусть пустомеля, но принять такую дорогущую вещь!..
— Вы же обещали… — глаза её наполнились слезами. — Или это опять была Ваша шутка?
— Боже! О чём Вы говорите?! Ну, кто же так шутит?! Только я не говорил, что смогу принять от Вас столь дорогой подарок. Причём ни за что!
— Вы спасли жизнь!..
— О! Господи! Что Вы такое говорите?! Никого я не спасал. Это плод Вашей фантазии.
— Пусть так, но всё же согласитесь с ним, — продолжала настаивать воздушная принцесса.
— Но это невозможно!
— Неужели Вы так и не поняли ещё, что я дарю Вам не самое дорогое! — прошептала прекраснейшая во всей вселенной.
— Милая моя девушка, — тихо произнёс я, — вокруг столько молодых красивых парней, а Вы хотите связать себя какими-то обязательствами со стариком. Ради Бога, не делайте этого. Достаточно будет Вашего поцелуя, честно.
— Только как приложение, — возразила она с нескрываемой мольбой в голосе.
