Соня Сэнь - Колыбель чудовищ
Хныканье повторилось. Обогнув кровать, Изабель увидела скорчившуюся в углу девочку: она сидела, обвив ручонками шею огромного мохнатого медведя, и при ее приближении подняла испуганное, заплаканное лицо. Произошедшая в ней перемена была разительна. И до того золотистые кудряшки теперь переливались густым медовым цветом, кожа стала нежно-фарфоровой, а большие, опушенные темными ресницами глаза — вот чудо! — сохранили свою кристальную, светло-голубую ясность. Марк говорил, что после обращения некоторое вриколакосы сохраняют природный цвет своих глаз — и вот, Изабель убедилась в этом воочию. Перед ней на полу в тусклом свете ночника сидел маленький бескрылый ангел.
— Мамочка? — неуверенно позвала ее девочка.
Изабель застыла, сжав кулаки так, что острые когти впились в ладони. При жизни человеком у нее не было детей; она их даже не планировала. Но, глядя в эти ясные, устремленные на нее в доверчивом ожидании детские глаза, она вдруг почувствовала, как острое осознание резануло ее по сердцу. Она хотела быть матерью. Когда-то природой ей было дано это право. Она знала, что, став вампиром, лишилась этой возможности: Истинные могли иметь потомство друг от друга, но их вриколакосы были бесплодны. Так ей сказал Марк. Тогда она лишь безразлично пожала плечами: ей было достаточно его любви…
— Мама?
О, это слово. Робкое, полное надежды, рождающее нежность в душе стольких женщин… Изабель почувствовала, как разжимаются ее кулаки, как бессильной волной убывает злость и ненависть, унося желание убить, придушить, раскромсать новую игрушку возлюбленного. Это просто ребенок. Ребенок. Малышка сейчас смутно помнит свою былую жизнь. Самое яркое воспоминание для нее — по-прежнему мать; так почему бы не подыграть ей, не успокоить ее, не принять ее в их с Марком семью?..
— Да, солнышко. — Изабель осторожно опустилась с ней рядом, несмело коснулась мягких, как пух, волос. — Мама с тобой. Не бойся.
На мгновение она испугалась реакции девочки на ее голос — чужой голос с едва уловимым акцентом. Изабель уже вполне сносно говорила по-русски: всем вриколакосам дана удивительная способность за считанные дни учиться всему, что может предложить им создатель. Но девочка могла все еще помнить голос своей родной матери…
Опасения Изабель были напрасны. Лиза без всяких колебаний кинулась ей на шею, уткнувшись мокрым лицом ей в плечо. Через пару минут она уже перестала испуганно всхлипывать. Изабель с наслаждением зарывалась пальцами в ее кудри, баюкала на руках, вдыхала ее чистый, детский аромат и шептала что-то успокаивающее ей на ушко.
— Да я вижу, вы уже подружились, — одобрительно заметил Марк за ее спиной.
Изабель вскочила, на выпуская девочку из рук. Лиза с любопытством уставилась на высокого, очень красивого мужчину, который показался ей смутно знакомым. Пережитое потрясение милосердно стерло из ее памяти последние воспоминания ее жизни, и она не испытывала страха, глядя в лицо своему убийце и создателю. Марк благосклонно улыбался.
— Мадонна и дитя, — прокомментировал он представшую его взгляду картину. — Изабель, ты, оказывается, просто прелестна в роли матери.
Изабель молчала, впервые испытывая нечто вроде гнева: как посмел он отнять у нее право материнства, даже не спросив ее согласия! Просто пришел и взял то, что ему приглянулось — не озаботившись мыслью, а так ли она нужна ему, и готова ли она к бессмертию со всеми его дарами и жертвами. Но негодование ее утихло при виде его посвежевшего лица, обретших здоровый блеск глаз, безупречной красоты каждой черты, каждой линии его длинного, сильного тела. Похоже, охота его была удачной. Более того — он принес еду и им, своим детям. Изабель жадно втянула воздух ноздрями, с удивлением отметив, что Лиза в ее объятиях сделала то же самое.
— Я хочу есть, — бесхитростно сообщила девочка.
Марк рассмеялся, затем сделал едва заметный жест рукой, и в комнату вошла, почти вплыла, молоденькая девушка-подросток с лицом пустым, как у Лизиных кукол. "Зачарована", — поняла Изабель. Лиза в ее руках тотчас напряглась, почуяв одуряющий запах молодой, свежей, здоровой крови.
— Папа принес тебе поесть, малышка, — проворковал Перворожденный, подталкивая девчонку вперед. Изабель осторожно поставила девочку на пол, схватила жертву за плечо и без всяких усилий заставила ее опуститься на колени, так, чтобы Лиза могла дотянуться до ее горла.
— Пей, — велела она девочке, сомневаясь, что та сразу поймет, что от нее требуется. Однако врожденный инстинкт был лучшим учителем: Лиза буквально набросилась на девушку, издавая утробное рычание, точно оголодавший уличный котенок. Чутье подсказало ей, откуда легче всего добыть крови — не успела Изабель и глазом моргнуть, как "маленький ангел", нетерпеливо сопя, уже терзал клыками горло несчастной. Та ни издала ни звука, покорная воле Марка. Лишь в глазах плескался немой ужас… Кровь в считанные минуты покрыла Лизу с ног до головы: опыт придет к ней позже, как и умение питаться аккуратно, не упустив ни единой капли священной жидкости. Изабель, позабыв о голоде, подняла глаза на своего создателя: он стоял со скрещенными на груди руками и с невыразимым удовлетворением наблюдал за кровавой трапезой. Ощутив ее взгляд, он насмешливо приподнял темную бровь:
— Что тебя так взволновало, ma petite? 7
— Ведь она совсем еще дитя, — растерянно прошептала она.
— Правильно, дитя. Наше дитя, Изабель.
Голова обескровленной девушки запрокинулась; руки давно бессильно повисли вдоль тела, удерживаемого лишь на удивление сильными ручками Лизы. Марк, слыша, что сердце жертвы отмеряет свои последние удары, наклонился и мягко, но настойчиво оторвал от нее девочку, присосавшуюся к ее горлу, точно пиявка. Лиза протестующе заскулила, подняв на него умоляющий, все еще голодный взгляд залитых чернотой глаз. Вся ее мордашка была перепачкана в крови; в золотых кудрях застыли алые бусины.
— Все, милая, все. На сегодня достаточно. Ты и так выпила слишком много. Тебе будет плохо. Отпусти ее.
Девочка неохотно разжала пальцы с уже отросшими загнутыми когтями, позволив умирающему телу с глухим стуком упасть на ковер. С некоторым удивлением оглядела свой заметно раздувшийся живот, затем осторожно прикоснулась к кончикам по-кошачьи тонких и острых клыков.
— Я… я видела такие странные картинки… когда пила… — призналась она доверчиво, переводя вновь ставший кристально ясным взгляд с Марка на Изабель.
— Так и должно быть, малыш. Теперь тебе захочется немного поспать. Мама поможет тебе лечь в кроватку. Правда, Иза?
Изабель взглянула на окровавленное личико ангела, который, сидя у ее ног, смотрел на нее, как на единственное в мире божество — с преданным обожанием. Еще минуту назад этот невообразимо прекрасный, послушный ребенок, словно животное, вгрызался в горло невинного человека. Так нельзя. Нельзя. Она слишком мала, чтобы превратиться в чудовище из своих ночных кошмаров. Гореть тебе в аду, Марк…
