Соня Сэнь - Колыбель чудовищ
Его взгляд остановился на хрупкой девушке с чумазым лицом и копной великолепных золотистых волос поверх старого тряпья, которая, стоя на пороге своего дома, подзывала повозку взмахом руки, в котором читалось безграничное отчаяние. Рослый бородатый детина, замыкавший шествие, подошел, чтобы помочь ей погрузить поверх других трупов тела ее семьи. Их было двое — мать и, судя по размерам тела, ребенок лет десяти — брат или сестра. Скорбный звук колокольчика давно стих вдали, а девушка все стояла в проеме двери, и слезы чертили на ее щеках две светлые дорожки.
Чем она так заинтересовала его? И тогда, и сейчас Каин не мог найти ответа на этот вопрос. Но, когда девушка скрылась в доме, он, повинуясь какому-то неясному чувству, тихо скользнул за ней. Она упала без сил на кровать, сложив руки на груди в молитвенном жесте; и тогда он подошел к ней и молча взглянул ей в лицо. Она была еще совсем ребенок, но в уголках нежных губ пролегли горькие складки, а большие ясные глаза, казалось, уже смотрели за порог смерти, покорно и безмятежно.
— Ты пришел за мной? — прошептала она, улыбаясь; эта улыбка, спокойная и доверчивая, теплым прикосновением отозвалась в его оледеневшем сердце. По-видимому, девушка приняла его за ангела смерти.
— А ты хочешь пойти за мной? — тихо спросил ее он.
— Мне незачем здесь больше оставаться. Мои родные умерли… — голос девушки дрогнул, и по щекам вновь заструились слезы. — Забери меня с собой, прошу!
— И ты согласна принять от меня бессмертие?
— Да, да… Не оставляй меня здесь…
— Как твое имя? — он опустился на колени у ее изголовья, провел кончиками пальцев по нежной коже ее шеи. Она даже не заметила его длинных загнутых когтей.
— Арабелла.
Несколько мгновений Каин колебался, смутно осознавая, что решение он принял еще в ту минуту, когда его взгляд впервые упал на заплаканное лицо и золотые локоны девушки. Он хотел, действительно хотел, чтобы она стала его спутницей на этой одинокой дороге вечности. Именно она.
— Быть по сему, Арабелла. Обрекаю тебя на жизнь вечную…
И, впервые за долгие годы, он постарался вложить в поцелуй смерти всю нежность, на которую был способен.
— Они ушли, господин, — вторгся в его воспоминания голос Джейдена.
Каин молча кивнул. Он все еще ощущал легкий голод, но с этим вполне можно было потерпеть до следующей ночи. Или — дня, на худой конец. Забавно: люди искренне полагают, что вампиры могут охотиться лишь по ночам, опасаясь дневного света. Да, Перворожденным прямой солнечный свет был крайне неприятен, учитывая, что до этого они веками жили в серебристом сумраке Леса; но их потомки постепенно привыкли к солярному образу жизни. По-прежнему предпочитая выходить на охоту в ночное время суток, они при необходимости покидали свои жилища и днем. Кожа их при этом не покрывалась ужасающими язвами, а одежда не вспыхивала, как у кинематографических вампиров. Из членов Семьи вполне успешную дневную жизнь вели Самир, имевший в городе крупный бизнес, и Александр, по одной лишь ему понятной прихоти работавший преподавателем в университете. Средств к безбедному существованию обоим хватало с лихвой — но, участвуя хоть каким-то образом в общественной жизни, они на время прогоняли чувство одиночества и тоски, усиливавшееся с каждым новым столетием. Каин был не слишком высокого мнения о людях и стремился к их обществу лишь в минуты скуки и голода. Чаще всего выпитая им кровь рассказывала ему историю жизни настолько заурядную и преисполненную ничтожных смертных страстей, что презрение его многократно усиливалось. Александр же не уставал с ним спорить, горячо доказывая, что люди заслуживают уважения и даже — любви. Что ж, его дело. В былые века, должно быть, именно такие альтруисты-Истинные и учили людей охоте, медицине, зодчеству и прочим премудростям, которые, отринь люди свои низменные склонности, помогли бы им стать мудрой, гармонично развивающейся цивилизацией. Но, пожалуй, права была Лейла, мечтавшая о том, что Истинные однажды захватят власть над миром, отведя людям специальные резервации. К счастью смертных, приверженцев подобных убеждений среди Истинных было мало.
Взгляд его упал на усталое лицо Яны. Черт возьми, да девчонка вот-вот свалится и уснет прямо на коврике в ванной! За своими обычными развлечениями он как-то позабыл о ритме человеческой жизни. Девушке давно полагалась спать в своей постели.
— Светает, — мягко заметил Джейден. — Вы останетесь здесь или предпочитаете вернуться домой? Я бы мог вас отвезти.
— Что ж, не откажусь.
… Яна, кажется, задремала, потому что вся обратная дорога до жилища Каина показалась ей удивительно короткой. Сдержанно попрощавшись с Джейденом и дав ему обещание снова навестить его, пока он в городе, Каин вышел из машины, распахнул заднюю дверцу и практически выволок девушку наружу.
Джейден весело подмигнул ей на прощание, — ну точь-в-точь человеческий мальчишка, сонно подумала она. Встреть она такого в клубе или на улице, ни за что бы не заподозрила в нем вампира. Поддавшись неожиданному порыву, она помахала ему рукой в ответ, чем вызвала удивленный и, кажется, недовольный взгляд Каина. Он молча открыл перед ней дверь, пропуская в мрачное безмолвие дома, и она покорно шагнула во тьму, отныне ставшую ее приютом.
* * *Незадолго до того, как первые лучи заката окрасили багровыми тонами стены ее спальни, Мию разбудило какое-то странное чувство. Нет, то не был один из ее снов о доме, уже ставших привычными; ее словно кто-то легонько толкнул. Она повернула голову к спящему рядом Аскольду. Его обычно суровое, точно высеченное из камня, лицо сейчас было безмятежно, а большая широкая ладонь покоилась на ее животе. Безжалостный воин, сдержанный с другими Истинными, с ней он был неизменно нежен и мягок, и даже касался ее так бережно, словно она была создана из хрупкого стекла. Безусловно, он любил ее. Любил очень давно, не претендуя на ответное чувство, хотя и надеясь на него. А она… любила ли она его? С ее губ никогда не срывались признания в любви, ни пылкие, ни робкие, даже в минуты близости. Но никому она не доверяла так всецело, ни к кому не была привязана так сильно, ни по кому не тосковала так искренне в часы разлуки. А что это, если не любовь?
Мия полежала несколько минут, чутко прислушиваясь к себе. С ней явно что-то происходило. Что-то изменилось. Что-то приглушало ровное биение ее сердца, перекрывало его медленный пульс, какой-то едва уловимый, более быстрый, ритм…
Боги, то ли это, о чем она подумала?!
Боясь дышать, Мия осторожно отодвинула руку Аскольда и прижала ладонь к своему животу. По коже завибрировало странное тепло, тепло живого, хоть и крошечного, сердца. Но как же она сразу не заметила? Ведь уже около недели ее одолевала странная вялость, так ей не свойственная. И голод усилился вдвое. Но это было так неожиданно, так…невероятно. Должно быть, просто пришел ее час.
