Золотая кровь 3 - Зелинская Ляна

Эмбер чуть улыбнулась, облизала губы и опустила ресницы. Она разгладила пальцами складки на юбке и ответила тихо, не глядя на Виго:

— Ну вот, вы знаете почти всю историю, Ваша светлость. Мне даже нечего добавить. Да я бы и не стала ничего вам рассказывать, потому что Джарр не прощает предателей. Но об этом вы тоже знаете, верно?

Она снова посмотрела на Виго.

— Если ты не расскажешь мне правду, то я не смогу тебе помочь, и ты окажешься в петле на площади Санта-Муэрте. И очень скоро. Ты понимаешь это? — Виго начинал злиться.

— Да, Ваша светлость. Я прекрасно это понимаю, — она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. — Но может объясните мне, с чего вдруг вы решили помочь «мошеннице, воровке и просто дряни»? Потому что мне не очень понятна такая внезапная перемена в вашем настроении. И да, вы ещё очень не любите ложь, как я помню, а я всё время вам врала. И тут вдруг вы собрались мне помогать. В чём подвох, Ваша светлость? — ответила она, глядя на него с каким — то необъяснимым превосходством, как будто это он сидел здесь в браслетах из ониксида.

Она будто нарочно его дразнит и хочет вывести из себя!

Виго разглядывал её и внезапно поймал себя на мысли, что теперь он узнаёт в ней ту девушку с фиесты, которая свела его с ума своим танцем. Узнаёт в этой дерзости, в этой иронии, что звучала сейчас в её словах, в этом отчаянии перед лицом неминуемой смерти, в том, как она вела себя, смело и безрассудно, совсем как тогда, когда поцеловала его в самом центре патио. И он не мог оторвать от неё глаз. Все её образы в этот момент слились воедино, и теперь он точно видел перед собой ту, о которой думал всё это время.

Эмбер стала сама собой, но в то же время в ней остались сосредоточенность Эмерта, скромность Эмили, и раскованность незнакомки с фиесты. И всё это вместе было худшим сочетанием из всех возможных. Потому что…

… потому что перед такой женщиной он точно устоять не мог.

Когда — то он влюбился в аферистку именно поэтому. Влюбился в её яркость, раскованность, смелость, умение увлечь за собой и очаровать. Но у его первой жены не было главного — она была не слишком умной и слишком жадной. И она смогла его околдовать лишь потому, что он был молод и глуп. Сейчас он куда умнее, но…

Но и Эмбер другая.

И в этот момент Виго понял, что испытывает настоящие, сильные чувства, которые сводят с ума и будоражат его, толкая на безумства. И что он готов на них ради этой девушки, сидящей напротив.

И, да, Морис прав. Но это не этическая проблема. И это не эйфория.

Это просто любовь.

Всё встало на свои места.

Виго потёр лоб там, где всё ещё сидела игла головной боли, и поймал внимательный взгляд Эмбер. Она смотрела на него, слегка прищурив глаза, так словно хотела что-то разглядеть над его головой, и он внезапно понял.

— Ты же видишь ауру, да?

— Вижу, — ответила она, — но не сейчас. Слишком много ониксида.

Она подняла обе руки вверх, и тяжёлые браслеты съехали к локтям.

— Снова эмикрания*? — спросила она, наклонившись немного вперёд и постучав пальцем по виску.

— Да, — коротко ответил Виго.

— Я могла бы помочь. Но для этого нужно снять браслеты, — она снова откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди, как будто издеваясь. — Если, конечно, Ваша светлость, не слишком боится.

Виго усмехнулся и почувствовал, что боль как будто стала легче. Словно у неё убрали один слой.

— Значит, в первый день, это ты сняла тот приступ боли? — спросил он, тоже откинувшись на спинку кресла и внимательно разглядывая лицо Эмбер.

— Кажется, вы были не против, — усмехнулась она.

— А лекарство? Что было в том пузырьке?

— В нём, и правда было лекарство от головной боли, а вовсе не яд, — ответила Эмбер и в её словах прозвучала какая — то двусмысленность.

— И чупакабру я видел не поэтому?

— Нет, Ваша светлость, не поэтому. Чупакабру видела и я.

— Почему ты мне помогла? Почему просто не заставила меня сходить и принести камень из сокровищницы? Эмпаты ведь способны на такое.

— Ну может у меня есть свой собственный кодекс. А может на то были другие причины.

— И что же за кодекс может быть у «мошенницы и воровки»? — саркастично спросил Виго.

— И лгуньи, вы забыли добавить, Ваша светлость, — ответила она ему в пику.

— И лгуньи, — повторил он, не сводя с неё глаз.

— Мой кодекс прост — видите ли, я ворую не для себя. Воровство — это моя работа. Мне за неё платят, потому что другого способа выжить у меня нет. У меня нет денег, нет документов, нет дома. Я должна покупать туату и аругву, чтобы меня не поймали, как бешеную собаку. Никто не захочет нанять меня на работу, если узнает кто я. Поэтому я и делаю то, за что мне платят, и никогда ничего не беру для себя, кроме денег за работу. И работаю я на того, кто обеспечивает мне защиту. Эйфайры просто заложники своих способностей, а вовсе не исчадия Бездны, — произнесла она, спокойно выдержав его внимательный взгляд.

— Эйфайры убивают людей…

— Да, такое бывает. И люди убивают людей. Но я убила в своей жизни только одного человека. Это было в день инициации, и я даже не знала, что со мной такое. Но с тех пор я живу так, чтобы не расходовать лишних сил. Воровка ли я? Да. Мошенница ли? Само собой. Лгунья? Безусловно, — она торжествующе усмехнулась. — И я обманула доверчивого Лино Вальдеса, украла его бумаги, внушила ему, что ваш дом ему не подходит, проникла сюда и стала вашим помощником. Всё так, как вы и сказали. И когда я увидела, как вы страдаете, я вам помогла, потому что рядом со мной вам должно было стать комфортно. Так и случилось. И вы просто не замечали, какой странный у вас помощник, несмотря даже на постоянное подозрение со стороны вашего сыщика. Я вела себя так, чтобы втереться к вам в доверие, чтобы не торопясь всё узнать и подготовить ограбление. И так я и сделала. Я эмпат, мне было нетрудно вас понять и стать удобной и полезной. Необходимой. Даже незаменимой. И если бы не те грабители в подвале, сейчас я была бы уже далеко. Чистый деловой расчёт, Ваша светлость. Но вы и так это знали. Так с чего бы теперь вам мне помогать?

Виго смотрел на неё внимательно, не упустив ни одного слова. Она говорила правду. И она лгала. Но в чём из всего сказанного заключалась её ложь, он понять не мог.

— Так ты помогала в расследовании только, чтобы втереться в доверие?

— Конечно. К тому же это отвлекало внимание от меня и помогало заметать следы.

— То есть, змея, университет, чупакабра, помощь мне в делах, ауроскоп в конце концов! Всё это ты делала, чтобы втереться в доверие? Нужно сказать у тебя неплохо получалось, я имею ввиду расследование.

— Ну да. Вы же поверили в уникальность Эмерта Лино Вальдеса? — она усмехнулась и развела руками. — Значит я хорошо справилась.

— И как должно было пройти ограбление? Весьма удачно придуманное, кстати. Расскажи, мне любопытны детали. Это ведь теперь не секрет? — спросил Виго, подначивая её.

Эмбер посмотрела на него, и было видно, что поняла его игру.

— Я не тщеславна, Ваша светлость, не нужно хвалить мои навыки, чтобы я вам всё разболтала. Я и так знаю, что справилась хорошо, — она снова усмехнулась, так, словно флиртовала с ним. — Но, чтобы удовлетворить ваше любопытство, хорошо, я расскажу. Всё просто: я должна была вас отвлечь, вы бы пошли ловить меня в комнату дона Алехандро, а Тощий Люк в это время поджёг бы петарды. Собакам я подсыпала собачью мяту. И пока все ловили бы воровку в комнате дона Алехандро, под грохот петард и собачий вой, я бы пробралась в подвал и забрала бриллиант. И позже, в облике Эмерта спокойно покинула особняк, возможно даже по какому — нибудь вашему поручению. Но, как оказалось, за бриллиантом охотилась не одна я, а камалео графа Морено заметила и сдала вам Люка.

— Занятная история, — иронично заметил Виго. — И зная, что в доме будет камалео и у меня есть ауроскоп, ты не побоялась появиться и привести ещё одного эйфайра. Почему?