Дж. Уорд - Король
Эссейл быстро обогнал ее, открывая перед ней дверь.
— Это подсобное помещение. Выходит в кухню.
Он последовал за ней, давясь нетерпением. Но не было причин торопиться. Он должен был убедиться, что законная сторона бизнеса Бенлуи будет освобождена от торговцев картинами и офисного планктона, прежде чем ехать туда. А это будет в лучшем случае через час.
Он продолжил экскурс.
— Дальше — альков, используемый в качестве столовой и места для развлечений. — Когда он вошел в просторное помещение с видом на Гудзон, он смерил свежим взглядом редкие предметы мебели. — Хотя меня не заботят развлечения.
В этом доме не было личных вещей. Просто «сцена» для мистификации, безымянные вазы, ковры, неприметные диваны и кушетки. То же было со спальнями, четыре из которых располагались в подвале и одна — на втором этаже.
— Мой кабинет там…
Он замер. Нахмурился. Оглянулся.
Пришлось вернуться в кухню, чтобы найти остальных.
Бабушка Солы запустила голову в холодильник «Саб-Зиро», как гном — в поисках прохладного места жарким летом.
— Мадам? — позвал он.
Она захлопнула дверь и перешла на шкафы от пола до потолка.
— Здесь пусто, шаром покати. Чем вы питаетесь?
— Эм… — Эссейл посмотрел на кузенов в поисках поддержки. — Обычно мы обедаем в городе.
Женщина издала насмешливый звук — как эквивалент «к черту это».
— Мне нужны основные продукты.
Она повернулась на своих начищенных туфельках, уперевшись руками в бедра.
— Кто отвезет меня в супермаркет.
Не просьба.
И когда она уставилась на них троих, казалось, Эрик и его брат — жестокий убийца — выглядели такими же недовольными, как Эссейл.
Вечер был распланирован до минуты… и поездка в местный «Ханнафорд» не значилась в списке дел.
— Вы двое совсем исхудали, — заявила она, махнув рукой в сторону близнецов. — Вам нужно поесть.
Эссейл прокашлялся.
— Мадам, вас привезли сюда ради вашей безопасности. — Он не позволит Бенлуи поднять ставки… поэтому пришлось запереть возможный «сопутствующий ущерб». — Не для того, чтобы готовить.
— Вы уже отказались от денег. Я не стану жить здесь бесплатно. Все будет так, а не иначе.
Эссейл медленно выдохнул. Сейчас он понял, в кого Сола такая самостоятельная.
— Ну? — потребовала она. — Я не вожу. Кто отвезет меня?
— Мадам, может, вы предпочтете поспать…
— В гробу отосплюсь. Так кто?
— У нас есть час, — вклинился Эрик.
Когда Эссейл бросил многозначительный взгляд на вампира, старушка забросила сумочку на предплечье и кивнула.
— Значит, меня отвезет он.
Эссейл посмотрел в глаза бабушке Солы и понизил голос, придавая уважительности своим словам:
— Я плачу. Вы меня понимаете? Вы не потратите ни цента.
Она открыла рот, собираясь спорить, но женщина была своенравной, а не глупой.
— Тогда я займусь штопаньем вещей.
— Наша одежда в подобающем состоянии…
Эрик прокашлялся.
— На самом деле, у меня отрывается несколько пуговиц. А полоска Велкро на бронежилете…
Эссейл посмотрел через плечо и обнажил клыки на идиота… не мелькая перед бабушкой Солы, разумеется.
Вернув нужную маску на лицо, он снова повернулся и…
Понял, что потерпел поражение. Бабушка подняла одну из своих бровей, ее темные глаза уверенно смотрели на него, как ни один враг не смотрел на него.
Эссейл покачал головой.
— В голове не укладывается, что веду с вами переговоры.
— И ты согласен с условиями.
— Мадам…
— Тогда решено.
Эссейл вскинул руки.
— Отлично. У вас сорок пять минут. Ни секундой больше.
— Мы управимся за тридцать.
На этом она отвернулась и направилась к двери. Смотря, как удаляется крохотная женщина, три вампира играли в зрительный пинг-понг.
— Езжайте, — выдавил Эссейл. — Оба.
Кузены двинулись к гаражной двери… но не успели. Бабушка Солы повернулась и уперлась руками в бедра.
— Где у вас распятие?
Эссейл встряхнулся.
— Прошу прощения?
— Ты католик?
Дорогая моя, мы даже не люди, подумал он.
— Нет, боюсь, что нет.
Эти глаза вцепились в него. В Эрика. В брата Эрика.
— Мы исправим это. Так угодно Господу.
И она вышла, пересекла подсобку, открыла дверь и скрылась в гараже.
Когда за ней автоматически закрылась тяжелая преграда, Эссейл мог лишь стоять, моргая.
Близнецы стояли с таким же пораженным видом. В их мире господство устанавливалось с применением силы и манипулированием. Позиции завоевывались путем соревнований воли, которые часто сопровождались кровопролитием и заканчивались подсчетом убитых.
Когда исходишь из таких установок, едва ли будешь ожидать, что тебя на твоей же кухне кастрирует старушка даже без ножа. Которой потребуется стремянка, чтобы удалить вышеуказанный орган.
— Не стойте там, как истуканы, — выдавил он. — Она может и сама усесться за руль.
Глава 10
— …Но только один приведет к кардинальным переменам.
Вода продолжала бежать, будто ничего не происходило, приятный звук эхом отдавался от стен разделки… голова Рофа все еще была с силой отклонена назад: к яремной вене был прижат кинжал, сильная рука сжимала его волосы, заплетенные в косу, и ему некуда было деваться.
Стиснув зубы, он не знал, что делать — впечатлится происходящим или подтолкнуть этот нож в нужное место.
Но он не был склонен к суициду.
— И что же это, Пэйн? — выдавил он.
Женщина низко прорычала ему на ухо:
— Мы оба знаем, что ты можешь высвободиться, если захочешь. В мгновение ока ты превзойдешь меня силой… ты более, чем доказал это в спортзале.
— А второй?
— Если я добралась до тебя однажды, смогу сделать это снова. И, может, в следующий раз я не стану тратить время, доказывая тот факт, что мы — равны.
— Ты осознаешь, что я — Король?
— А я — дочь божества, ублюдок.
С этими словами она отпустила его и отступила назад.
Прикрывая пах руками, он повернулся к ней лицом. Он никогда не видел Пэйн, но ему сказали, что сложением она похожа на своего брата, высокая и мощная. Очевидно, у нее также были иссиня-черные волосы и бледные, ледяные глаза… а высокий уровень ее интеллекта он оценил сам.
Также, очевидно, у нее был жесткий стержень.
— Я могу убить тебя, — сказала она мрачно. — В любое время. И мне даже оружие не понадобиться. Ты сильнее, да… я признаю это. Но у меня есть способности, которые ты даже вообразить не можешь.
— Тогда почему ты не воспользовалась ими?
— Потому что не хочу загнать тебя в могилу. Ты нужен здесь. Жизненно необходим расе.
Гребаный трон.
— Значит, хочешь сказать, что позволила бы себе помереть в спортзале?
— Ты не собирался убивать меня.
О да, подумал он, испытывая отвращение к себе.
— Слушай, Пэйн, мы можем спорить об этом до посинения, и ничего не добьемся. Я больше не буду тренироваться с тобой. Никогда.
— Ты же не думаешь, что я приму аргумент, основанный на моей половой принадлежности.
— Нет, я ожидаю, что ты с уважением отнесешься к моей дружбе с твоим братом.
— Не корми меня чушью про родственные связи. Я — взрослая женщина, состою в отношениях. Мой брат не имеет надо мной власти, ни в какой мере…
Он подался вперед.
— Плевать. Вишес — мой брат. Ты хоть представляешь, что бы с ним было, убей я тебя? — Он указал рукой на свою голову. — Ты можешь на мгновение остыть и подумать об этом? Даже если бы мне было плевать на тебя, неужели ты думаешь, я сотворю такое с ним?
Повисла пауза, и ему показалось, что Пэйн ответит. Но когда она продолжила молчать, он выругался.
— И да, ты права, — добавил он. — Ты дерешься достаточно хорошо, чтобы стать Братом… мне ли не знать, я дрался с ними годами. Я прекращаю бои не потому, что ты, черт возьми, девчонка. По той же причине Куин и Блэй не выходят на поле боя вместе, и поэтому Хекс, если когда-нибудь захочет сражаться с нами, не будет в одной команде с Джоном. Поэтому Док Джейн не станет оперировать тебя или твоего брата. Некоторые вещи чересчур личные, понимаешь, о чем я?
Пока вода падала на заднем плане, он слышал, как Пэйн босыми ногами расхаживает кругами по плитке, практически бесшумно.
— Если бы ты была его братом, а не сестрой, — сказал Роф, — ничего бы не изменилось. Проблема во мне, а не в тебе… поэтому, сделай одолжение, завязывай с феминистскими проповедями. Они у меня в печенках сидят.
Грубовато, наверное. Но он уже доказал, что цивилизованность сегодня обошла его стороной.
Опять тишина. Роф чуть не вскинул руки от раздражения… а потом напомнил себе, что ни к чему сейчас сверкать яйцами.
— Пэйн, да ладно тебе, я понимаю, что твоя гордость была задета. Но я забочусь о твоем здоровье и благополучии сильнее твоих задетых чувств.
