Дж. Уорд - Король
Выбрав произвольную головку, он включил воду и, собравшись с духом, встал под холодный поток, ударивший прямо в лицо.
Боже, эта вспышка гнева, высокооктановая, знакомая ему… но он не хотел ощутить ее снова. Это неправедное жжение поддерживало его с убийства родителей и до встречи с Бэт. Он думал, что она исчезла навсегда.
— Твою мать, — выплюнул он.
Закрывая глаза, он уперся руками рядом с душевой насадкой. От поганого настроения казалось, что к его голове прикрепили лопасти вертолета… и они были в двух шагах от того, чтобы отрезать его котелок от тела.
Черт… возьми.
Он никогда раньше не думал об этом, но «сумасшествие» для здравомыслящего было весьма гипотетическим понятием; оскорбление для того, к кому не питал уважения; определение, применимое к неподобающему поведению.
Стоя под душем, он осознал, что истинное сумасшествие никак не связано с ПМС, состоянием «доведенный до ручки», или когда пускаешься во все тяжкие и разносишь гостиничный номер прежде, чем вырубиться. Это не лихая езда, ограбление банка или когда срываешься на неодушевленном предмете.
Это когда мир вокруг тебя исчезает, ты прощаешься с ощущениями, и приходит осознание, напоминающее манипуляцию видеокамеры… ваше внутреннее дерьмо попадает в приближение, и все — ваша половинка, работа, общество, здоровье и благополучие… оказываются не просто в недосягаемости… перестает существовать.
И, что самое страшное? Это состояние «между», когда ты стоишь одной ногой в реальности и другой — в своем личном, натуральном чистилище… и ты чувствуешь, как реальность медленно, плавно утекает…
Роф внезапно лишился равновесия, весь мир накренился так, что он не мог сказать наверняка, упал или все-таки нет.
Но потом, ощутив лезвие кинжала на своем горле, он осознал, что кто-то схватил его за волосы.
— И сейчас, — раздалось шипение в его ухо, — перед нами стоит два варианта. Но только один приведет к кардинальным переменам.
Глава 9
Эта мигрень — просто ужас.
Когда айЭм приоткрыл дверь в комнату брата, страдания несчастного ублюдка буквально заполнили воздух, становилось тяжелее дышать… он даже видел с трудом.
С другой стороны, дизайн комнаты был выполнен в темных тонах.
— Трэз?
Ответ-стон не сулил ничего хорошего, напоминая смесь звуков раненного животного и ободранного горла. айЭм подставил запястье под струю света, лившуюся из коридора, и выругался, заметив цифры на Пьяже. К этому времени бедняга должен уже перейти в режим выздоровления, предполагалось, что его тело вытащит себя из трясины головной боли, которая засосала его.
Не судьба.
— Что-нибудь принести для живота?
Бормотанье, бурчание, стон, бормотанье.
— Окей, уверен, на кухне есть, что нужно.
Бормотанье, стон, стон. Шепот.
— Да, и это тоже. Хочешь «Печенье Милано»?
Стооооооон.
— Заметано.
айЭм закрыл дверь и вернулся к лестнице, которая увела его к небольшому холлу между коридором со статуями и фойе второго этажа. Как и вся остальная часть дома, здесь царила гробовая тишина, но когда он спустился по ступенькам, его шеф-поварский нос улови ненавязчивые запахи Первой Трапезы, которую готовили в кухонном крыле.
Чем больше он приближался к святая святых додженов, тем больший ропот поднимал его собственный желудок. Логично. Закончив болоньез, он проверил своего брата, а потом на несколько часов потерялся в тренажерном зале.
Где он увидел намного больше, чем просто интерьер качалки.
Последнее, на что он подписывался — это попытка оттащить Короля от той воительницы. Он уже заканчивал тренировку, когда услышал крики… решил проверить и, та-дам, обнаружил, как Король подобно питону душил ту женщину.
Не нужно упоминать о вновь открытом уважении к слепому вампиру. Трэз мало что не мог поднять в своей жизни. Он менял шину голыми руками. Таскал по кухне бочки соуса размером со стиральную машину. Блин, на самом деле передвинул мойку и сушилку, не особо задумываясь об этом.
А еще, пару лет назад поднял грузовик, придавивший брата.
Еще один пример того, что половая жизнь Трэза вышла из-под контроля.
Но то, что произошло в спортзале с Рофом? Этого парня не сдвинешь с места. Король вцепился бульдожьей хваткой… а выражение на его лице? Ни одной эмоции, ни капли усилий.
А это тело… смертоносно сильное.
айЭм покачал головой, пересекая цветущую яблоню на полу.
Пытаться оттащить Рофа — словно толкать скалу. Не сдвинуть ни на дюйм.
Но пес достучался до него. Хвала Богам.
Как правило, айЭм не любил животных в доме… и определенно, он не был любителем собак. Слишком крупные животные, чересчур зависимые, а чего стоит одна линька… увольте. Но он уважал того золотистого пса, какой он там был породы…
Мяяяяяяяяяяяу.
— Мать твою!
Помяни черта. Черный кот королевы вился вокруг его ног, так что ему пришлось как Майклу Джексону в танце перешагивать через животное, дабы не раздавить.
— Кот, чтоб тебя!
Кошатина следовала за ним до кухни, продолжая мешаться под ногами… будто поганец чувствовал, что Трэз думал о плюсах собак, и пытался восстановить господство.
Но коты же не умеют читать мысли.
Он остановился и посмотрел на монстра.
— Чего тебе?
Не вопрос, и он не стал открывать коту дверь.
Кот поднял черную лапу и….
А потом долбаный кот запрыгнул ему на руки, перевернулся на спину… и заурчал как Феррари.
— Да ты блин издеваешься надо мной? — пробормотал айЭм. — Ты мне ни капли не нравишься. Твою дивизию.
— Господин, чем могу быть полезен?
Когда Фритц, древний дворецкий появился прямо перед его лицом, словно рекламный плакат, айЭм попытался обратиться к своему центру счастья. Который, к несчастью, напоминал фильм «Пила»… повсюду разбросаны части тел.
Но эта фантазия была вызвана стрессом. Ооооочень давно, было время, когда он не бесился по малейшему поводу. Правда, было такое.
Лапой. Лапой — по его свитеру.
— Гребаный ад. — Он сдался и погладил черное пузико. — И нет, мне ничего не нужно.
Кот заурчал так громко, что айЭму пришлось наклониться к дворецкому.
— Что ты сказал?
— Я с радостью помогу вам со всем, чем только пожелаете.
— Конечно, я знаю. Но я сам позабочусь о своем брате. И никто больше. Ясно?
Сейчас кот терся макушкой о его грудь. Потом вытянулся.
Боже, какая мерзость… а потом и без того шокированное лицо дворецкого отвисло до костлявых коленей.
— Блин, Фритц…
— Он болен?
айЭм зажмурился, когда услышал женский голос. Блеск. Еще один посторонний.
— Он в порядке, — ответил айЭм, не смотря на Избранную Селену.
Оставляя любопытствующих позади, он зашел в кладовую с котом-нахлебником и…
Верно. Как он умудрится достать набор лекарств для пост-мигрени, разложенный по полкам, когда руки заняты комком шерсти…
Как зовут этого кота?
Окей, тогда Гребаный Кот.
Посмотрев в округлившиеся довольные глазенки, айЭм сжал губы и погладил живность под подбородком. За ушком.
— Так, хватит с меня. — Он поиграл с лапой. — Мне нужно поставить тебя на пол.
Возвращая утраченный контроль, он заставил кота выпрямится и собрался уже опустить его на…
Каким-то образом зверь умудрился вцепиться когтями в его кофту и повис на нем словно галстук.
— Издеваешься, да?
Опять урчание. Блестящие глаза моргнули. Хладнокровное выражение… айЭм интерпретировал его так, что их с котом общение будет происходить исключительно по кошачьим правилам.
— Может, я могу помочь? — тихо спросила Селена.
айЭму оставалось только выругаться и посмотреть на кота. Потом на Избранную. Но Кот прилип к нему как банный лист, оставалось одно — снять свитер.
— Мне нужны «Милано», вон там? — Избранная потянулась, доставая с полки пачку закусок от «Пепперидж Фарм». — Также он захочет вот те чипсы-тортилья.
— Простые или с лаймом?
— Простые. — айЭм сдался на милость Гребаного и продолжил служить ему… и кот мгновенно развалился на нем, как на диване. — Он захочет кекс «Entenmann’s». Также возьмем три ледяных Колы, две бутылки «Поланд Спрингс», комнатной температуры, и куропатку с грушей.
После своих мигреней, Трэз нуждался в пополнении водного баланса, глюкозе и кофеине. Оно и понятно. Двенадцать часов без еды — и так хреново. А потом на вечеринку приходит рвота.
Через пять минут, он, Избранная и Гребаный Кот направлялись на третий этаж. По крайней мере, айЭм хоть как-то помог женщине, затолкав тяжелые бутылки с водой под мышки. Также Фритц любезно предоставил им пакеты для остального.
Господи, он бы предпочел осуществить путь наверх в одиночку.
— Он тебя очень любит, — добавила женщина, пока они поднимались.
