Мила Лешева - Дорогами Итравы (СИ)
- Вокруг меня одни предатели, - Лиена почти шептала, - сначала лорд Морвин, затем мои придворные, теперь дядя... Нарвен меня теперь ненавидит? А ваш супруг, леди Элира?
- Ваше Величество...
- Скажите честно! Я знаю, что не нравлюсь вам, так не лгите...
Эли вздохнула:
- Ваше Величество, никто из них не испытывает к Вам ненависти, даже мой супруг, пусть Вы и обвинили его в немыслимом преступлении.
- А вы? - глаза королевы лихорадочно блеснули, - нет, вы меня не ненавидите, не считаете достойной... А может, даже жалеете? Мне не нужна ничья жалость!
Последние слова она почти выкрикнула. Эли вздохнула, жалея, что не запаслась перед посещением королевы успокоительным отваром, и не зная, что ответить. Вернее, знала, но сказать это вслух... Хотя... Право ей такое дали, и может, в самом деле пришло время для самого горького в мире лекарства - правды?
- Вам действительно вряд ли нужна чужая жалость, довольно и своей. Вы купаетесь в жалости к себе, упиваетесь ею... Вместо того чтобы сражаться за свое счастье!
Впервые за время их разговора перед Эли была королева. Вскинув голову, она отчеканила:
- Вы забываетесь!
- Как Вам будет угодно, Ваше Величество, - Эли церемонно склонила голову и поднялась, - простите, я не смею более навязывать Вам свое общество. Но прежде я позволю себе сделать небольшое замечание. Знаете, почему часто говорят, что у королей не бывает друзей? Причина проста - мало кто из правителей готов выслушивать неприятную правду хоть от кого-либо. Вы просили не лгать Вам, и я всего лишь выполнила Вашу просьбу, но увы...
- Сядьте, леди Элира, - приказала королева. Какое-то время она сидела молча, ломая тонкие пальцы, а затем тихо произнесла, - продолжайте.
- Если Вы этого хотите... Мы говорили о жалости... С моей стороны это не жалость, скорее сочувствие. Я сочувствую Вам, поскольку понимаю Ваши чувства к королю, однако повторюсь: у Вас есть еще шанс наладить взаимопонимание с венценосным супругом. Но для этого Вам придется осознать свои ошибки, принять их и двинуться дальше.
- А вы будете меня направлять? - скривила губы королева.
- Я не претендую на роль Вашей наперсницы, - мягко ответила Эли, - однако обязана сообщить Вам, что как супруге канцлера мне пришлось занять место старшей придворной дамы. В связи с этим нам придется проводить немало времени вместе, и враждебные отношения между нами не помогут Вам вернуть благоволение короля. Особенно с учетом того, что все мужчины, независимо от их ранга, терпеть не могут женские склоки!
После этих слов в комнате воцарилось напряженное молчание, прерванное осторожными словами королевы:
- Скажите, леди Элира... Вы уверили меня, что ни мой, ни ваш супруг не испытывают ко мне ненависти, однако что все-таки насчет вас? Вы же... В ту ночь, когда исцелили короля, я не узнала вас, и только потом поняла, откуда мне знакомо Ваше лицо...
- Вы говорите о том, что я одаренная? - уточнила та и, получив кивок королевы, чуть улыбнулась, - ни о какой ненависти речи не идет. И, Ваше Величество... Не уверена, что Вы понимаете, что делаете, однако позволю себе дать Вам совет на будущее: не стоит так отчаянно искать оправдания своим действиям, заставляя себя поверить в ненависть всех тех, кто имеет с Вами дело. Когда я говорила, что сочувствую Вам, то ни капли не лгала: многое из случившегося - Ваша беда, а не вина. И даже Его Величество признал: Вы с честью выдержали испытания, к которым Вас совершенно не готовили, удержав страну от развала. И я убеждена: когда король немного успокоится, именно эти соображения выйдут на первый план.
Королева, внимательно вглядывающаяся в лицо Эли все время этой краткой речи, как-то растерянно проговорила:
- Вы действительно не лжете... Но тогда... Я не понимаю, почему Нарвен так сильно сердится на мои поступки? Да, я не должна была обвинять герцога в покушении, но...
Та вздохнула:
- Простите, Ваше Величество, но неужели Вы действительно не понимаете? Нет? Все просто: движимая выпестованным вашими родными и воспитателями предубеждением, Вы решили, что лучше поняли мотивы герцога, нежели Его Величество. Вы сочли, что знаете лорда Ренальда лучше, чем тот, кто был ему другом три десятка лет, и тем самым выказали пренебрежение к Вашему супругу как к человеку и как к королю. Только глупец либо наивный слепец не смог бы за такое длительное время понять, что из себя представляет самый близкий ему человек, а это явно не качества хорошего правителя!
- Я и не думала, что это может быть так воспринято, - пролепетала откровенно несчастная Лиена, - я просто... Да, вы правы, я действительно была предубеждена...
- И вдобавок ревновали к тому влиянию, которое герцог оказывал на решения Вашего супруга, - безжалостно закончила Эли, - и то, что он маг, только добавляло Вам внутренней убежденности! Могу я спросить? Вы до сих пор считаете магов чудовищами, даже несмотря на то, что именно магия спасла жизнь Вашему мужу и сыну?
- Но именно из-за магического артефакта Нарвен и оказался в таком состоянии, - возразила королева и добавила, передернув плечами и плотнее закутавшись в шаль, - однако у меня было время подумать, и я... нет, я не считаю магов чудовищами, хотя мне это и тяжело признать, ведь жрецы... - и осеклась.
- Да, жрецы, один из которых чуть не стал причиной смерти короля, который готов был уничтожить каждого одаренного... Полагаю, теперь Вы прекрасно понимаете, что сан жреца не гарантирует святости... да что там, даже самой обыкновенной порядочности! Увы, но только редкой души человек может выдержать искушение властью, только тот, чье призвание - наполнять душу Светом и стремлением в небеса... Жрец, что венчал нас, из таких людей, и он сказал мне, - Эли тепло улыбнулась, отмечая, с каким искренним интересом и даже удивлением слушает ее собеседница, - что только глупцы считают, что магия противна воле Богов, забывая о том, что все происходит лишь по Их воле. И что те, кто утверждает иначе, забывают о том, что призвание жрецов - служить людям, а не вести их... Удивительный человек, после встречи с которым у меня было ощущение, что мою душу омыли в кристально чистой воде...
Раскат грома, раздавшийся совсем близко, заставил Эли вздрогнуть и вернуться в настоящее. Да, именно этот довод окончательно разрушил барьеры, которыми огородилась отчаянно державшаяся за остатки прежних убеждений Лиена. В тот вечер они еще долго говорили, много было разговоров и потом - разговоров, в которых Эли явно или исподволь пыталась повлиять на королеву, показав ей другую сторону людей и событий. Нередко она казалась себе чем-то средним между надзирательницей и воспитательницей, вспоминая тихим "добрым" словом короля и Рена. Впрочем, надо отдать Лиене должное: та не только не мешала, но и поддержала Эли в то время, которое Рен назвал "Великая чистка". Состав придворных дам сменился практически полностью, а герцогиню эн Арвиэр кто-то впервые назвал прижившимся впоследствии прозвищем "Железная герцогиня"... Королева же полностью отстранилась от дел правления, занимаясь семьей, беседами с тем самым жрецом, ставшим ее духовным наставником, и благотворительностью. Король через некоторое время сменил гнев на милость, и Лиена наслаждалась тихим счастьем, ставшим еще сильнее после рождения второго сына полгода тому назад. Подругами с Эли они так и не стали, будучи слишком разными, но отношения между ними стали ровными, а после того, как стала заметна беременность Эли, и вовсе доброжелательными.
На губах отошедшей от окна Эли показалась нежная улыбка - как и всегда, стоило ей подумать о сыне. Как оказалось, Рен был прав в своих опасениях пятилетней давности: расчеты показали, что Эли понесла в их первую ночь, ту самую, что они провели в Башне Заката. Осознав это, будущая мать некоторое время предавалась панике, ведь получалось, что все те изматывающие и опасные ритуалы она проходила, будучи в тягости! Полностью успокоилась она только тогда, когда лорд Дэртарр уверил ее, что тем самым она никак не могла навредить ребенку. Впрочем, разговор этот состоялся только на четвертом месяце, и примерно тогда же магия полностью вернулась к ней...
Даже сейчас, пять лет спустя, Эли с щемящей нежностью вспоминала растерянно-счастливое лицо Рена в тот момент, когда он узнал, что скоро станет отцом. А потом ей пришлось выдержать целое сражение, настаивая на том, что беременность - не болезнь, и что она достаточно разумна для того, чтобы не рваться на подвиги в подобном состоянии, оставляя их доблестным мужчинам. Благо, беременность у нее протекала на удивление легко: магия убирала все неприятные симптомы. Их с Реном совместимость оказалась кстати и здесь, сплетая магические потоки супругов в нечто невообразимо прекрасное и подпитывая плод. Наверное, именно поэтому первые магические проявления у Тирвана, названного так в честь отца Рена, случились уже в три года - невероятно рано даже теперь, после пробуждения Источника, когда привычная граница выявления способностей сдвинулась с двенадцати до шести-семи лет. А с учетом невероятной любознательности и непоседливости Тири это действительно превращалось в проблему...
