Кейт Тирнан - Вечная жизнь
Почти у всех бессмертных (за исключением меня, разумеется) есть свои любимые места или временные отрезки. Сейчас центр бессмертной жизни переместился в Лондон, однако я не сомневалась, что смогу найти старых друзей в Бостоне, и даже знала, где их искать.
Больше всего меня напрягало чувство опасности, твердившее, что мне нужно забиться в какую-нибудь щель и не высовываться. Это было глупое, непонятное и совершенно иррациональное чувство, поэтому я решила его проигнорировать. В Бостоне я смогу потусить со знакомыми и немного расслабиться, попутно соображая, куда ехать дальше. Я включила радио погромче и понеслась по девятому шоссе до пересечения с автомагистралью 1-90.
Мне казалось, что прошло не меньше двадцати лет с той ночи, когда я цедила джин в «Донжоне». Просто не верилось, что я могла быть такой беспечной — сколько там? — всего четыре дня тому назад. Теперь казалось, будто это была совсем другая жизнь и другая Настасья. Может быть, пришло время снова поменять имя, переделать биографию и свалить в другой город? Я была Настасьей почти тридцать лет. Давно пора стать кем-нибудь другим. Тем, кто не тусуется с Инки и Бозом.
Именно это ты пыталась сделать в Риверз Эдж.
В принципе, у меня большой опыт по игнорированию внутреннего голоса, поэтому я просто уселась поудобнее на барном табурете и сделала барменше знак повторить «отвертку». Она потребовала удостоверение личности — ну конечно, как обычно.
Чтобы избежать неприятностей, я стараюсь не выходить за рамки — согласно моему американскому паспорту, мне несколько месяцев назад исполнился двадцать один год. Конечно, было намного проще, когда спиртное разрешалось пить с восемнадцати, ведь на вид мне примерно столько. Ну ничего, постараюсь сойти за молодо выглядящую двадцатиоднолетнюю.
Я приехала в Бостон около полудня, остановилась в отеле и проспала до десяти вечера — до времени выхода в свет. Поразмыслив, я решила отправиться в «Клэнси» и нашла бар на том же месте, где он был десять лет назад. Разумеется, внутри все было переделано, и, надо сказать, переделка мне не понравилась. Я помнила этот бар темным, грязным, с ковром отвратительного оливкового цвета вокруг тесной паркетной танцплощадки. В крошечном закутке сидел никуда не годный диджей, который играл песни по заказу, если сесть к нему на колени. Иными словами, там было по-домашнему уютно и всегда полно бессмертных.
Теперь здесь появилось хорошее освещение, искусственно состаренный деревянный пол, а над танцполом возвышалась настоящая стойка диджея, где какой-то сопляк с хвостиком крутил настоящие виниловые диски. Что касается посетителей, ТО на первый взгляд их тут было поровну — половина обычных, половина бессмертных. Я увидела несколько знакомых лиц, но никто не бросился ко мне с распростертыми объятиями и не посылал воздушных поцелуев.
Кстати, надеюсь, вы поняли, что бессмертные гоже люди? Мы не пришельцы, посланные сюда, чтобы заселить и покорить землю. Мы совершенно такие же, как вы, просто... просто не умираем гак часто. Когда я была маленькой, отец рассказывал нам сказку о принцессе, которая была такая хорошая, что ей подарили дар бессмертия. Помню, я уже тогда усомнилась в том, что папа этому верит.
Разумеется, в различных бессмертных культурах существует множество самых разных мифов и теорий о нашем происхождении, но если взглянуть на них беспристрастно, то все сводится к одному — бац! Бессмертные появились. А остальное — уже детали. Дар это или проклятие, выпил ли первый бессмертный какой-то волшебной воды или съел волшебную еду — все неважно. Лично я думаю, что это могла быть какая-то непонятная стихийная мутация. Типа рака или дальтонизма.
Хотите посмеяться? До двадцати лет я даже не догадывалась о том, что бессмертна. Я знала, что выгляжу очень молодо, но помнила, что моя мама тоже казалась совсем юной. Короче, в то время я прислуживала в одном богатом доме в Рейкьявике. Хозяйка этого дома, Хельгар, сразу распознала во мне бессмертную и потихоньку открыла мне глаза.
Хельгар стала моей лучшей подругой, от нее я узнала гораздо больше, чем за предьщущие двадцать лет жизни.
Однажды мы с ней сидели в главной гостиной, выходившей на мощеную мостовую. Стояла зима, но снега не было, в огромном резном камине потрескивал и плясал огонь.
Хельгар сидела в кресле и, как подобает всякой почтенной даме, занималась рукоделием, вышивая цветы и кроликов на плотной ткани, которой суждено было стать подушечкой для коленопреклонений в местной церкви. Я научилась рукоделию еще в детстве, когда жила со своей семьей в нашем фамильном хрокаре. Это такой замок, если вы не таете. Только грубый, средневековый замок, совсем не похожий на изящные штучки типа Версаля или тому подобного.
Но сейчас я была служанкой, сидела на деревянном стуле и чесала шерсть.
— Я не знаю, откуда мы пошли, — говорила Хельгар, У нее был глубокий сильный голос, и говорила она очень хорошо. — Моя мать родилась в 1380 году, в Англии. Она до сих пор называет эту страну Аэнглией. Она говорила, что знавала людей из соседних мест, которые родились в год рождения нашего Бога.
Я вытаращила глаза.
— В любом случае, Сунна, совершенно очевидно, что бессмертные всегда были на свете, — продолжала Хельгар. Она перекусила нитку и вдела в иглу новую. — Это так же очевидно, как то, что всегда существовало зло, — благодушно добавила она. — Я думаю, что первые бессмертные, то есть аэфрелиффены, пришли из самого Эдема и были прямыми потомками Адама и Евы. В мире всегда гак — за светом следует тьма.
— Я ничего не поняла, — призналась я. — О каком зле вы говорите?
— Терава, — нараспев произнесла Хельгар. — Разве твои родители не говорили тебе об этом?
— Мои родители умерли, когда я была маленькой, — я низко опустила голову, почувствовав знакомую боль.
Хельгар до того растерялась, что уронила на колени снос вышивание.
— Умерли... Умерли? Оба?
Я прикусила губу, оглушенная стыдом за то, что оказалась дочерью бессмертных родителей, ухитрившихся умереть.
Изумление Хельгар было понятно — она прекрасно знала, каким образом могли умереть мои родители. Раз я была бессмертной, следовательно, мои отец и мать тоже принадлежали к аэффрелиффенам. И, тем не менее, они были мертвы. Оба. В этом у меня не было никаких сомнений. Ни малейших.
— Но что же все-таки такое терава? — снова спросила я.
Прошло еще несколько секунд, а потом Хельгар опустила глаза и ответила:
— Терава. Тьма. Бессмертные рождаются во тьме и живут во тьме. Мы бессильны это изменить. Зло живет внутри нас.
