Муассанитовая вдова - Катрин Селина "Сирена Селена"

– Прошу прощения, Леста, – заговорил мужчина, как только наши взгляды встретились. Голос медовой патокой разлился в воздухе. Ничего общего с надтреснутыми сиплыми хрипами, которые мне довелось слышать трое суток напролет. – Я повел себя просто ужасно, этого не повторится. – Очередная волна паники прошлась по телу, поднимая волоски дыбом. Его точно не подменили? Может, задумал что-то плохое и решил усыпить мою бдительность?! – Не знаю, как объяснить то, что произошло час назад. Не иначе как помутнение рассудка. Мне жаль, что напугал тебя.

Была бы рада этим словам, если бы в правой руке бывшего раба не блеснуло лезвие ножа.

Льерт Кассэль

Я лежал, не шевелясь, привычно давая организму возможность поскорее вывести обездвиживающее вещество, которое вколола мне человеческая девушка. Минуты текли одна за другой, в голове постепенно прояснялось, и стало ужасно стыдно. Леста сказала, что выкупила меня, что сняла наручники, явно заботилась, а я повел себя как последний идиот. Фьенны больше нет, она умерла давным-давно, и ничто не повлияет на прошлое и не воскресит мою невесту.

Надо извиниться.

Размышляя о прошлом, я почувствовал, что пальцы ощутимо покалывает. Сжал их в кулак, поднял перед лицом, фокусируя зрение, ухватился за спинку дивана, медленно подтянулся… Когда очнулся в первый раз, возможности рассмотреть обстановку не было. Сейчас же взгляд скользнул по простенькой, но современной пластмассово-тканевой мебели, чистому полу из универсального синтетического паркета, уютным занавескам на окнах. Изумленно моргнул. На обстановку космического корабля не походило, но, возможно, пока я был в отключке, меня перевезли на другую планету? Стоило подойти к окну и увидеть характерное гигантское синее солнце, рыжевато-розовые облака, четыре спутника, выстроившиеся идеальным ромбом над горизонтом, и колючие кусты кистаса, стало очевидно, что я все еще на полуаграрном Оентале, просто у хозяйки дома хороший вкус. Если цвет и размер местной звезды и флора еще могли совпасть, то столь редкий орбитальный резонанс спутников – нет.

Сделав себе мысленную заметку посмотреть на ночное небо, чтобы определить по положению созвездий, как долго я пробыл в отключке, обошел небольшое жилье. В дверь, за которой, судя по шорохам, скрылась Леста, дипломатично стучаться не стал. Осмотрел небольшую кухню, сантехническое крыло, вход в подвал, лестницу на чердак. Весь дом оказался меньше моей «Сверхновой».

Отражение в узком зеркале в прихожей заставило вздрогнуть. Я подозревал, конечно, что годы заточения на астероиде и плен у пиратов не сказались положительно на моей внешности, но чтобы настолько…

Отличительный фиолетовый оттенок кожи под действием радиации жестокой звезды, вокруг которой вращался безымянный астероид, давно потерял насыщенность. Вначале кожа посерела, а позднее из-за смены облучения приобрела бежевый, как у людей, цвет. Некогда черные волосы и брови выгорели, стали настолько светлыми, что оттенок их я бы не взялся определить. Глаза тоже выцвели. Я криво ухмыльнулся хилому страшиле из зазеркалья. Куда подевались мышцы? Мясо? Что за плоская грудь и торчащие ребра? Фу, позорище, самому противно.

Отвратительная борода маячила перед глазами грязной мочалкой. В какой-то момент – официально я еще числился заключенным на астероиде – у меня начала расти щетина. Видимо, тоже из-за облучения, ведь у цваргов никогда не было лишней растительности на лице. Из зеркала на меня смотрел какой-то дряхлый старик отсталой расы. Уже давно не цварг…

Рога – гордость и символ любого цварга, органы, с помощью которых мужчины улавливали волновые колебания мыслящих существ, – и те поблекли, покрылись трещинами и высохли. Повезло, что каким-то чудом научился блокировать бета-колебания так же, как и купировать боль. Или, наоборот, не повезло? Если бы не эта способность, давно окочурился бы и попросил прощения у Фьенны на том свете.

С ненавистью посмотрел на свое тело, скрипнул зубами от бессильной злости и пошел на кухню выискивать нож, чтобы побриться и привести себя в относительный порядок. Надо воспользоваться моментом, пока захухря спряталась в спальне.

Душ оказался обычным, со стандартными вентилями, как в большинстве гостиниц Миров Федерации – чтобы гуманоиды не путались, включая воду. Густой пар заполнил тесное пространство душевой, тугие горячие струи ударили в плечи и спину.

Хорошо! Как же давно я не мылся в нормальном душе, уже и не надеялся, что доведется. Не в грязной ледяной луже и не из шланга в общей камере. Кусочки салфеток, которыми меня облепила эта смешная девчонка, намокли и отлепились, являя уже заросшие участки кожи. Усмехнулся. Ускоренное создание клеток и повышенная плотность тканей и тут не подвели. Надеюсь, это не очень сильно напугает захухрю. У людей, насколько помню, такой регенерации нет.

Наскоро сделав все необходимое, натянул брюки и, уже не глядя в зеркало, вышел.

Леста стояла посреди гостиной, растерянная и нервничающая. Мне и прислушиваться к ее эмоциям не пришлось, чтобы понять, что она чувствует. Жгучий стыд захлестнул с головой. Напугал беззащитную захухрю, молодец, Льерт, так держать! Еще отбери у ребенка шоколадку!

Скомканно извинился – шварх, никогда не умел этого делать! – и протянул нож рукояткой вперед.

– Взял на кухне, чтобы побриться.

Девушка отпрыгнула зайцем и посмотрела широко раскрытыми темно-карими, как крепкий кофе, глазами. Шумно сглотнула. Я замер, мысленно проклиная себя.

«Совсем одичал, дружище…»

– Наверное, надо было сразу представиться. Меня зовут Льерт.

На языке крутилась родовая фамилия, но… После произошедшего на «Сверхновой» я недостоин ее носить. Блондинка отмерла, забрала у меня разделочный нож и уточнила:

– Льерт?..

Прозрачный намек на вторую часть имени. Я отрицательно покачал головой.

– Просто Льерт.

– Леста Эль, – еще раз представилась девушка, поспешно пряча руки за спину.

Почему-то остро вспомнилось, как Фьенна в каждую нашу встречу протягивала руку для стандартного поцелуя в запястье. Исконно цваргский жест, с учетом демографического кризиса означающий что-то вроде женского ответа: «Я вас заметила и запомнила, быть может, позднее обращу внимание». А когда даже руки не подают, следует читать: «Вы мне омерзительны».

Пока я предавался размышлениям, девушка с огромными карими глазами и золотистой косой неожиданно выдала:

– Мне придется на некоторое время покинуть дом. Сможешь побыть здесь один?

– Что? – Я очнулся от размышлений. Тьфу, нельзя сравнивать захухрей с цваргинями. Другая раса, другие нормы, традиции, менталитет. – Есть какие-то сомнения? А куда ты собираешься?

В сантехническом крыле я увидел стиральную и сушильную машины, крошечный «блин» для мытья полов, на кухне – посудомойку и универсальный шеф-комбайн, на чердаке – усилитель сигнала для инфосети. Техники больше, чем в любом доме на Оентале, но не совсем уж варваром меня считают? Или совсем?

– Одежда. – Девушка перевела выразительный взгляд на мою обнаженную грудь. – Тебе нужна хоть какая-то одежда. Я схожу на рынок и куплю подходящую. Но мне надо быть уверенной, что ты никуда отсюда не уйдешь.

«Льерт, ты идиот. Ей противно смотреть на твои никчемные мощи…»

– Разумеется. Ты же меня купила, я все понимаю.

Леста неуклюже дернулась, скрипнула зубами, затем тряхнула головой и зло выдохнула:

– Не в этом дело. Я не знаю, чем ты болел, но тебе может стать плохо на улице. А ты очень тяжелый. Я не донесу твою тушу даже от калитки. Я арендовала аэроносилки, когда тебя покупала, но больше их нет. Мне будет спокойнее, если пару дней ты посидишь дома и никуда не будешь выходить. Потом, конечно, можно.

«Цварги не болеют. Это был эксперимент Аюра, и плохо мне больше не станет», – подумал про себя, но ответил иное: