Дж. Уорд - Поцелуй Крови
Его сестра была бы сейчас жива, будь это правдой.
— … с нами?
Крэйг поднял взгляд на Ново.
— Что?
— Мы поищем кого-нибудь, кто принесет нам еще хавчика. Холодильник и шкафы мы уже опустошили. Ты с нами?
— Нет.
— Тогда я принесу тебе еще «Орео». Ты все уничтожил.
— Это необязательно.
— Я знаю, — сказала Ново, отворачиваясь.
Скрестив руки на груди, он поморщился и еще больше сполз на стуле, вытягивая ноги. Закрыл глаза. То, что ему было нужно… и, услышав стук двери, он облегченно выдохнул.
— Ты не голоден?
Он резко открыл глаза, поворачивая голову. Пэрадайз все еще была у двери в спальное помещение, и она выглядела такой же расслабленной, каким он себя чувствовал: стояла, обняв себя руками в талии, сведя полы халата до самого горла.
— Нет, — рявкнул он.
Черт, не было оснований грубить ей.
— В смысле… нет.
Чудесно, сейчас он похож на идиота.
— Как твои ноги?
— Превосходно. — Повисла пауза, словно Пэрадайз ждала ответного вопроса. — Слушай, почему бы тебе не присоединиться к остальным…
— Знаешь, ты не можешь выгнать меня отсюда.
Он опустил веки.
— Тебе нужно оставить попытки завязать со мной разговор.
— Почему? Что я такого…
Крэйг вскочил со своего стула и сократил расстояние между ними. Нарушая ее личное пространство, он убедился, что она успела оценить его огромные габариты.
— Говорить будешь? — протянул он тихо. — Или уйдешь, наконец?
Ее голубые глаза широко распахнулись.
— Ты мне угрожаешь?
— Просто предлагаю передислокацию, удобную для нас обоих.
— Тогда почему сам не уйдешь?
— Я пришел сюда первый.
— Потому что облажался… точно. Проиграл девчонке… ну конеееечно.
Крэйг стиснул челюсти.
— Не провоцируй меня, хорошо? У меня выдалась не менее тяжелая ночь.
— Это ты подскочил ко мне, как бешеный бык. И я уйду… потому что сейчас ты мне нравишься меньше, чем я думала. Но, правда в том, что мои ноги болят так сильно, что я едва могу ходить, и я слишком гордая, чтобы просить инвалидное кресло.
Колоссальный.
Козлина.
Да, именно так он себя чувствовал, когда опустил взгляд и увидел ее босые ноги во всем своем окровавленном не-великолепии: красные рубцы виднелись на коже, правая нога так сильно опухла, казалось, она не могла принадлежать такой стройной лодыжке.
На мгновение он закрыл глаза.
Отойди. Просто вернись на свой маленький стул и припаркуй там свой зад, позволяя ей прохромать к дивану, на котором можно было вытянуться, или… вернуться в спальную комнату… или раскрыть крылья и улететь подальше от его жалкой злобной персоны.
Вместо этого Крэйг приземлился на пол. Его колени подогнулись так резко, казалось, что в комнате хрустнули две ветки, а бедра и ноги закричали от смены положения.
— Выглядят очень плохо, — сказал он тихо.
Он не собирался прикасаться к ее коже. Правда. Но почему-то его рука потянулась вперед, и он погладил ее левую ступню… на единственном целом участке кожи.
Он услышал резкий вздох над собой и, по неясной причине, не доверял себя достаточно, чтобы посмотреть на нее.
— Я сделал тебе больно?
Немного погодя Пэрадайз выдохнула:
— Нет.
Он пробежал указательным и средним пальцами по ее ступне легонько, просто чтобы почувствовать тепло ее кожи.
Дрожь сотрясла все его тело. И он сказал неровным голосом:
— Мне ненавистно видеть эти ссадины.
Наверное, у нее много ранений по всему телу. Ушибы, синяки, гематомы, содранная кожа. Он хотел прикоснуться к каждой ранке.
Это плохо, подумал он. Господи Иисусе, это очень плохо…
Его либидо дремало очень долго, и последнее, что ему нужно — разбудить его, особенно учитывая все обстоятельства. Особенно с женщиной вроде нее.
Необязательно происходить из аристократической семьи, чтобы быть леди. Даже гражданские девушки, работавшие, как и все остальные, могли иметь стандарты и хранить целомудрие до брака с достойным мужчиной.
А это не брак с осиротевшим сыном паркетчика.
О, и она, очевидно, на сто процентов была девственницей.
Он понял это по тому, как Пэрадайз держала себя с ним. Как Пэйтон — тот еще плейбой — уважал ее пространство.
Но, преимущественно, по ее резкому вздоху, по «нет» шепотом.
Все очень, очень плохо.
Глава 14
Сердце Пэрадайз будто вошло в состав ударной установки, а вспышки жара, проносившиеся по ее телу, были яркими и энергичными, словно пара кимвалов[37].
Крэйг сидел на полу перед ней, его огромное тело приняло неудобное сидячее положение, мускулы его плеч были напряжены под тонкой белой футболкой, и он склонил темную макушку, пробегая кончиками пальцев по ее ступне.
Несмотря на полное истощение, она чувствовала каждый нюанс его прикосновений… и также болезненно осознавала свою наготу под халатом и больничной рубашкой.
Блин… к черту боли в теле. Какая агония?
Единственное, что регистрировало ее тело, — какой-то огромный, скрытый потенциал, который она не до конца понимала, но все-таки осознавала.
Это… сексуальное влечение. Похоть. Желание.
Прямо здесь, прямо сейчас.
Неприкаянное, неумолимое, бескомпромиссное химическое притяжение.
— Я не имею права прикасаться к тебе вот так, — прошептал Крэйг.
Нет, подумала она. Не имеешь.
— Не останавливайся.
Он поднял голову, встречая ее взгляд.
— Это плохая идея.
Определенно нет. Сто процентов точно — нет.
— Я словно пьяная.
Поморщившись, Крэйг закрыл глаза.
— Я должен остановиться.
Но не остановился. Он просто скользнул пальцем вверх по ее лодыжке и выше, к икре.
— На мне ничего нет, — выпалила она.
Сейчас он склонил голову и потер лицо свободной рукой.
— Прошу, не говори мне такие вещи.
— Прости. Я не соображаю, что несу.
— Я вижу.
Казалось, он задрожал всем телом, и Пэрадайз прошептала:
— Поэтому я тебе не нравлюсь? Из-за этой связи?
— Да.
— Значит, ты тоже это чувствуешь.
— Не почувствует разве что мертвый, — пробормотал он.
— Об этом все говорят, да? Об этой жажде.
Застонав, Крэйг покачнулся, весь мир содрогнулся, хотя он крепко сидел на земле.
— Не…
— Что «не»?
Крэйг просто покачал головой и оттолкнулся от нее. Оторвав колени от земли, он поставил на них локти и, казалось, пытался взять себя в руки. Спустя мгновение он пару раз неловко повел бедрами, будто что-то мешало там или топорщилось.
— Я не стану связываться с тобой, — сказал он низким голосом. — Учебная программа — все, что у меня есть. Это мой единственный шанс на достойное будущее… поэтому я останусь в ней и преуспею не из тщеславия. И я не пытаюсь что-то доказать своим родителям, у меня нет потребности в сражениях. Меня в прямом смысле ничего не ждет впереди. Поэтому я не позволю никому и ничему встать на моем пути.
— Ты не сможешь совмещать? — спросила она, не совсем уверенная, что предлагает.
О, на хрен это. Она прекрасно понимала, что предлагала ему: когда он прикоснулся к ее лодыжке, она захотела узнать, какого это, чувствовать его руки на всем своем теле.
— Нет, — повторил он. — Не смогу.
С проклятьем Крэйг заставил себя подняться на ноги, и, прикрывая руками что-то в районе бедер, он вернулся на свое место. Но он не опустился на стул. Он стоял, смотря на мягкое сиденье, все тело было напряжено.
— Ты не обязан защищать меня, — сказала она.
Спустя мгновенье он посмотрел на нее через плечо… его лицо было мрачным.
— К черту. Я защищаю себя.
***
Пока Бутч вез их в «Лексусе» через реку, Марисса смотрела в пассажирское окно. Крепления моста образовывали узор, перемежавшийся с видом воды, чем напоминал о движениях дворника на замедленном повторе. Находясь так высоко, сложно было сказать, были ли на поверхности воды волны. Наверное, нет. Выдалась тихая ночь.
По неясной причине она продолжала вспоминать, как они полюбили друг друга… наверное, потому что ее мозг не мог справиться с тем, куда они сейчас ехали, поэтому спасался в прошлом, наполненным радостью, восторгом и счастьем.
Ничто не сравнится с первым прикосновением. С первым поцелуем. С моментом, когда вы впервые занимаетесь сексом, и ты смотришь на лицо над собой и думаешь: «Я не верю, что это происходит на самом деле!».
— О чем ты думаешь? — спросил Бутч, сжимая ее руку.
— Помнишь наш первый поцелуй?
Ее супруг тихо рассмеялся.
— Боже, да. На веранде второго этажа, в особняке Дариуса. Я сломал ручку того плетеного кресла.
Она улыбнулась, посмотрев на него.
— О да.
— Я не ожидал, что ты будешь такой… сильной.
