Мэг Кэбот - Ненасытный
Больше он подобной ошибки не совершит, особенно когда речь идет о человеческих жизнях.
— Если я обнаружу, что ты знал и не сказал мне… ил и не потрудился остановить убийцу… или сам за этим стоял… я уничтожу и тебя, и все, что тебе дорого. Понял меня?
— Мне сдается, мы опять не с того начали, брат, — сказал Димитрие, пытаясь подняться. — Прости за это маленькое недоразумение. Может, мы…
Лучан нажал ему на плечо, не дав встать, и сказал на ухо:
— Нет. Уговор есть уговор. Пить можно всем, но никому нельзя…
— Бога ради, Лучан! По-твоему, я не знаю? Никому нельзя убивать, как бы его ни мучила жажда. Убийцу постигнет быстрая и неумолимая кара от руки князя. Дракулы больше века живут под этим твоим законом — думаешь, мы забыли?
— Почему бы и нет. Забывать вам уже случалось.
Из клуба вышли Реджинальд и его напарник.
— Мистер Димитрие? — заволновался телохранитель, видя босса на земле среди мусора.
— Помоги ему, Реджинальд, — сказал, выпрямившись, Лучан. — Мистер Димитрие остро нуждается в помощи.
Глава двадцать первая
19.00 по североамериканскому восточному времени.
15 апреля, четверг.
Собор Святого Георгия.
Восточная Семьдесят восьмая ул., 180.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
На закате собор был прекрасен. Два шпиля вонзались в весеннее небо, витражи, местами выбитые, ярко светились. Есть же люди, способные швырнуть булыжником в окно церкви.
Синий фанерный забор, обязательный на всех манхэттенских стройках, был недостаточно высок, чтобы закрыть величественное здание целиком.
Всего лишь две ночи назад оно послужило декорацией невероятной сцены — или не послужило?
Мина с Джеком Бауэром на поводке стояла у самых ступеней, в точности как перед нашествием летучих мышей.
Она боялась, что Джек Бауэр после всего и близко не подойдет к собору, но он даже не думал артачиться и задрал ногу у припаркованной рядом машины: как видно, никаких воспоминаний о той ночи у него не осталось.
А вот Мина помнила все так отчетливо, будто это случилось две минуты назад. Здесь, на тротуаре, она сжалась в комочек, пока летучие мыши терзали Лучана… а потом оказалось, что он целехонек.
И на асфальте ни капли крови, хотя место то самое. В эту трещину Мина чуть не носом уткнулась.
Глядя на шпили, Мина спрашивала себя, там ли мыши теперь, когда они просыпаются и могут ли напасть снова. Никакого зла там, наверху, не чувствовалось.
Мина хорошо понимала, что автор диалогов в сериале «Ненасытные» может считаться творческим гением не более, чем художники-любители у музея Метрополитен, малюющие закаты и городские пейзажики для туристов.
Она тоже изображает вещи, наблюдаемые средними американцами повседневно. Тот же закат, разве немножко драматизма добавить для интереса. Но чувствует она все-таки тоньше, чем массовый зритель, — не зря же ей послан дар предсказательницы.
Возможно, здесь и нечего чувствовать. Трагедии у собора не случилось благодаря Лучану. Кем бы он ни был, он непонятно почему спас ей жизнь.
Вспоминает ли он о ночном происшествии? Быть может, он тоже приходил сюда и задавал себе те же вопросы, что и она. Быть может, он дал о ней объявление на Крейгслисте (сама Мина все-таки постеснялась и не сделала этого). Надо будет проверить…
— Мина!
Она чуть из себя не выпрыгнула. Неужели Лучан? Нет, всего лишь Джон, крайне удивленный тем, что застал сестру у собора Святого Георгия с устремленным в никуда взором.
— Ты чего? Я думал, ты с Джеком Бауэром гуляешь.
— Я и гуляю. — Джек Бауэр лежал на тротуаре, вылизывая заднюю лапу. — Просто задумалась.
— Да уж вижу. — Джон, в жатых штанах хаки, красивой рубашке и почему-то при галстуке, тоже посмотрел вверх. В руке он держал коричневый бумажный пакет. — Не можешь забыть ту стаю?
— Колонию, — поправила Мина. — Я смотрела в Википедии: летучие мыши живут колониями. И массой они обычно не нападают, это уж мое личное везение. Охотятся поодиночке, пользуясь высокочастотным сонаром.
Джон посмотрел на нее, как на ненормальную.
— Очень познавательно. Ты домой-то собираешься или как? Обед у Антонеску всего через полчаса.
— Что? — сморгнула Мина.
— Обед у графини. В честь князя. Сегодня четверг. Ты сказала, что мы пойдем.
— А, ты про это. Не получится — я на приглашение не ответила.
— Мина, мы ведь договорились!
— Ну, что ж теперь делать. Устроим марафон «Офиса».[18]
— Сейчас! А поесть на халяву? Я видел сегодня Мэри Лу в лифте. Она спросила, придем ли мы, и я сказал «да». Я и вино купил, за шесть баксов. — Джон предъявил пакет. — Не пропадать же ему.
— О господи, — ссутулилась Мина. — Не думаю, что смогу выдержать прием у графини. Неделька выдалась та еще.
— Знаю. — Джон взял сестру под руку и повел прочь от церкви. — Но с князем ты познакомиться хочешь, правильно? Потому что тебе нужен прототип убийцы вампиров для Шерил.
— Вообще-то прототип у меня уже есть, — призналась она.
— Да ну? Кто?
— Так, один парень. — Мина, хорошо зная своего брата, не собиралась рассказывать ему о Лучане. Скажешь — прочтет ей нотацию на предмет поздних прогулок. Равенства полов они пока не достигли, и нью-йоркским женщинам лучше не выходить ночью одним. (Да и мужчинам тоже, раз в городе завелись колонии летучих мышей-людоедов.)
— Но к соседям-то придет в гости князь, — настаивал Джон. — Где ты еще такого увидишь?
— Нигде, — согласилась Мина. Бедный Джон, ему в самом деле хочется пойти на этот обед. Он почти нигде не бывает с тех пор, как лишился работы, и его друзья тоже. Развлечения — последнее, что они могут себе позволить. Джон радуется, когда может хоть куда-нибудь выйти, хотя бы к соседям напротив.
Она оглянулась. Шпили собора темнели на сиреневом небе с кучками розовых облаков. Церкви… Для чего они нужны, если вдуматься?
Предположительно — чтобы молиться, только кому? Богу, наделяющему тебя непрошеными дарами, больше похожими на проклятие?
С другой стороны, больше ничего у человека и нет. Ничего, кроме надежды на лучшее. Которую Мина дает людям через свой сериал заодно со священниками Святого Георгия.
— Ладно, будь по-твоему, — вздохнула она.
— Не обязательно торчать там всю ночь, — поспешно ввернул Джон. — Если тоска будет, уйдем.
— Может, еще и повеселимся, — поддержала Мина, ни капли в это не веря.
Глава двадцать вторая
19.30, 15 апреля, четверг.
