Хозяйка магического экспресса - Милованова Анастасия
– Нам идти с полчаса, можешь поспать, если хочешь. – Слова Маркуса отрывают меня от размышлений.
– Хорошо, – вновь слушаюсь я, на этот раз заставляя его хмуриться.
– Ты слишком покладистая, точно заболела.
– Нет, я просто ещё не решила до конца, это явь, сон или персональный ад.
– Чего сразу ад-то? – наигранно обижается Маркус.
– В раю тебя бы точно не было, – не удерживаюсь я от остроты и быстро, чтобы не оставлять за ним последнего слова, добавляю: – Всё, я сплю.
Тут же закрываю глаза и поудобнее устраиваю голову на его груди. Мне даже почти не стыдно за то, что ему придётся нести меня так долго. Сам предложил. А тихое «плутовка!», произнесённое Маркусом, вызывает лишь довольную улыбку.
Я и правда засыпаю. Неглубоко, потому что ощущаю движение, дыхание и стук сердца несущего меня мужчины. От него еле заметно пахнет гарью, по́том и, как ни странно, раскалённым металлом. Хотя почему же странно? Фаст явно участвовал в устранении пожара, вся его одежда в мелких порезах и дырах, а закатанные рукава демонстрируют многочисленные ожоги на предплечьях.
Мне одновременно хочется увидеть, в каком же сейчас состоянии мой экспресс, и в то же время очень боязно. Пока я не знаю точно, всё ли потеряно, есть хоть какая-то надежда на то, что всё не так уж и страшно.
– Маркус! – Сквозь дрёму до меня доносится испуганный вскрик Миранды. – Что с ней?! Она жива?!
– Мири, тише, всё хорошо, она просто спит. – Голос Маркуса тих и вкрадчив, он словно гипнотизирует и меня, и мою помощницу, заставляет успокоиться.
– Неси её сюда. – Поняв, что я не умираю, подруга тут же меняет тактику, превращаясь в заботливую наседку. – А сам сходи переоденься да дай Хельге тебя подлатать.
Дальнейшую их беседу я практически не слышу, понимаю лишь, что Маркус опять препирается, а Мири настаивает на своём. Но меня вносят в тепло, укладывают на что-то мягкое, и мне становится совершенно всё равно, что происходит вокруг. Я так устала, что даже просто прислушиваться к спору друзей тяжело.
Осознав, что мы по-прежнему вместе, я всё-таки позволяю себе погрузиться в сон, отключиться полностью.
Просыпаюсь же от игры солнечных зайчиков на лице. И первое время не понимаю, откуда они. Только спустя секунду вспоминаю: абордаж, прыжок и появление в неизвестном мире.
Я резко открываю глаза и первое, что вижу, – светлую головку Розмари. Девочка свернулась калачиком под моим боком, а между нами таким же образом устроился Кропалёк. В руках у малышки вижу золоторогую козочку. Игрушка вся в копоти, местами надорвана, но радует уже то, что Рози её не потеряла. Хоть какая-то радость для малышки.
Меня разместили в том, что когда-то было моим купе. Сейчас же вагон накренён на одну сторону, а стена, в которой когда-то размещалась дверь, и вовсе отсутствует. Прореха завешена тяжёлой портьерой, которая то и дело колышется от лёгкого морского бриза. Крыша над нами – в многочисленных пробоях, в которые проникают наглые солнечные лучи.
Я осторожно отодвигаюсь от сладкой парочки, фуршунь поднимает голову и глядит на меня сонными глазками. Прижав палец к губам, я призываю его продолжить сон. Умный зверёк кивает, но, прежде чем вернуться к просмотру сновидений, посылает мне волну тревоги и обеспокоенности. Малыш искренне переживает за моё состояние.
Вместо ответа я с улыбкой склоняюсь к нему и ласково прохожусь по спинке. Хочу поделиться с ним силой, но понимаю: не слышу её в себе. Будто бы и не было скользящей магии во мне никогда. Лишь сосущая пустота в том месте, где раньше ощущалось тепло силы.
Я чувствую, как бледнею, как холодеют руки, но усилием воли отгоняю плохие мысли. Это просто истощение, магия вернётся. Пока у меня есть ещё дела, требующие неотложного внимания.
С этими мыслями, больше похожими на мантры убеждения, я двигаюсь к выходу. Попутно отмечаю, что, пока я пребывала в сонном беспамятстве, меня переодели в тёплое шерстяное платье. Оставалось надеяться, что это всё-таки делала Мири, а не Маркус. С него станется.
Криво улыбаясь своим размышлениям, я наконец-то выбираюсь из вагона.
– Доброе утро, ранняя пташка. – Голос Маркуса, наполненный утренней хрипотцой, раздаётся сбоку. – Как самочувствие?
– Скажем так, теперь я знаю, как чувствуют себя лимоны, выжатые в лимонад, – отвечаю я, крутя головой во все стороны и не понимая, за что хвататься в первую очередь.
«Торопыга» потерпел крушение на каком-то удивительном пляже. Песок здесь мягко переливается от жёлтого к зелёному, от синего к фиолетовому. Береговая линия упирается в густой лес, полностью заросший кустарниками. Да так, что просветов практически не видно.
Но если в местной флоре я не вижу сейчас особой проблемы, то состояние поезда не просто удручает – оно погружает в панику. Все оставшиеся вагоны разбросаны то тут, то там. И все они в разной степени сохранности. Самыми целыми остались только два вагона – столовая и тягач. Последнее, несомненно, обнадёживает, но тут же я вижу полностью разрушенный склад армелита. И это означает только одно: мы застряли в этом мире. Надолго или навсегда – зависит от скорости восстановления моей магии. Или везения в поисках руды.
– Боги всех миров, Агата, ты хоть иногда перестаёшь думать о проблемах? – Маркус, до этого сидящий у входа в купе, поднимается и подаётся ко мне. – Ты чудом выжила, спасла всех нас. Давай хотя бы этому порадуемся?
Он осторожно, явно следя за реакцией, заключает моё лицо в ладони и мягко поглаживает скулы.
– Хотела бы я быть такой же беззаботной, как и ты. – Я позволяю себе принять эту маленькую ласку, утыкаюсь носом в ладонь. – Но я по-прежнему хозяйка этой маленькой банды. А значит, обязана о них позаботиться.
– Позволь тогда мне позаботиться о тебе? – Маркус наклоняет голову и с мягким вопросом во взгляде смотрит мне в глаза.
Секунду я смотрю на него с привычной мне холодностью и даже отторжением. Но понимаю, что время для обид прошло. Мы встряли, и отказываться от чужой помощи и заботы с моей стороны непростительная глупость. А потому лишь киваю и отвожу взгляд, вновь осматривая место падения. А в мыслях делаю себе зарубку: главное – не допустить, чтобы эта мимолётная слабость вновь открыла Маркусу дорогу в моё сердце. Забота заботой, но влюбляться и повторять старые ошибки больше нельзя.
– Маркус, что произошло, пока меня не было? – спрашиваю я, двигаясь вдоль того, что ещё вчера было моим экспрессом.
– Что конкретно произошло, мы сами не знаем. – Он пристраивается рядом, предусмотрительно поддерживая меня за локоть, когда песок под моими балетками осыпается и я слегка теряю равновесие. – Просто мы в один миг выпрыгнули из Межмирья и зависли над этим пляжем. А потом на него же и рухнули. Как видишь, часть вагонов разорвало «Хищником», а часть пострадала во время переброски. Освальд, после того как я нашёл тебя и поиски прекратились, тут же принялся за обследование состава. Думаю, к вечеру у тебя будет отчёт.
– А команда? – Хоть состояние «Торопыги» не менее важно для меня, но своими ребятами я дорожу больше.
– Все живы, есть небольшие травмы и незначительные ранения, но ничего такого, с чем не могла бы справиться ваша Хельга.
Невольная улыбка касается моих губ: наша младшая кухарка давно демонстрирует способности к медицине, и в моих планах было отправить девушку на курсы бытового лекаря. Но каждый раз не хватало либо денег, либо времени. Получается, что Хельга познаёт эту науку, так сказать, в бою.
– А Розмари? Как она? – Незаметно для самих себя мы обходим наш импровизированный лагерь и замираем у кромки леса. – Знаешь, кажется, это она помогла мне. Я чувствовала присутствие чужой силы, которая подпитала меня во время прыжка.
Маркус бросает на меня странный взгляд. Я впервые не могу прочесть его эмоции. Какая-то смесь насторожённости и желания разобраться в этой загадке.
– Не знаю, правда это или нет, – наконец-то говорит он, – но Рози не приходила в себя, пока я не принёс в лагерь тебя. А потом они вместе с Кропальком заявили, что будут спать рядом с тобой. Точнее, это Рози заявила и сказала, что Кропа её полностью поддерживает.
