Серебряная Игла (СИ) - Субботина Айя

— Кайлер просил твоей руки.

Он так резко перебивает мои попытки спрятать горечь за спасительной иронией, что я не сразу понимаю смысл сказанных слов.

Кайлер просил моей руки? Но ведь...

— Я при всех вернул тебе титул и теперь, когда ты осталась единственной наследницей эрд’Кемарри и официальное вступление в титул скарты - исключительная формальность, в моей власти решать, чьей женой ты станешь.

Ну да, как я сразу об этом не подумала. Теперь моя жизнь всецело принадлежит ему.

Новое от 12.04. (1)

— Ты, я полагаю, была в курсе его затеи? - наседает Ашес, пока я пытаюсь кое-как вытереть рот салфеткой. Одно дело выглядеть перепачканной обжорой, когда мы просто молчим друг с другом, и совсем другое - когда речь зашла о претендентах на мои конечности.

Кстати, раз уж речь зашла о претендентах и моем замужестве.

— Мой Император, - встаю, чтобы хоть немного быть с ним на равных, хотя наша разница в росте останется значительной даже если я с ногам заберусь на табуретку. - Уверяю, что обо всем этом слышу сегодня впервые. Мне непонятны мотивы поступка Кайлера, тем более, что весь Шид знает - я не могу стать ничьей женой, потому что уже замужем.

Ашес дергает головой и длинные жесткие жгуты его волос негромко тарахтят, как костяные бусины. Удивительно, как же сильно я соскучилась за этим звуком. Даже странно, что за время, пока мой принц отсутствовал, вспоминала его так редко.

Я успокаиваю себя тем, что запретила своему сердцу тревожиться, потому что была нужна единственной родной душе на всем белом свете - своей сестре.

— Твой брак - просто фикция.

— Тем не менее - он существует, и его законность…

— … нарушается одним росчерком моего пера, - резко перебивает Ашес.

Кивает на стол в дальнем углу, где среди множества бумаг и письменных принадлежностей, я нахожу пергамент, узаконенный императорской печатью.

— Читай, - приказывает он когда замечает, как я дважды нерешительно протягиваю руку, но так и не отваживаюсь прочесть несколько написанных его размашистым почерком строк.

— Сим приказом и своей Единоличной волей считаю брачный союз… - Я спотыкаюсь и следующие слова читаю почти шепотом, пока не добираюсь до последних слов, - … не консумированным и недействительным.

Ашес даже не смотрит в мою сторону, но тень от языков пламени в камине, рисует напряжение на его острых как бритвы скулах. Что мне следует делать? Поблагодарить?

— Он сказал, что как порядочный мужчина, который запятнал честь девушки, просто обязан на тебе жениться, - говорит Ашес, пока я безуспешно подбираю слова. - Должен ли я поверить его словам, Йоэль?

— Словам о порядочности? - Я искренне пожимаю плечами, потому что о Кайлере я знаю едва ли больше, чем обо всех остальных обитателях Аринг-холла. - Мой Император…

— Ашес, черт тебя задери! - рявкает мой принц и в два гигантских шага оказывается так близко, что мое собственное дыхание, споткнувшись об его твердую грудь, горяче возвращается мне в лицо. - Я велел тебе называть меня по имени всегда, когда будем оставаться наедине.

— Тогда вы были просто воинствующим библиотекарем, Мой Император, - говорю первое, что приходит на ум, лишь бы не молчать.

— А ты была рабыней, но это не мешало нам быть… близкими друзьями.

Друзьями.

Близкими друзьями.

Никогда бы не подумала, что мне будет так гадко всего от двух слов. Так что, махнув рукой на все условности - не он ли только что велел называть его по-имени? - иду обратно к блюду и, выбрав самый сочный на вид гранат, вгрызаюсь в него своими куцыми клыками. Хорошо, что никакое мое дурное настроение и кошки на душе никогда не влияли на мой аппетит.

Новое от 12.04. (2)

— И какое же решение принял мой Император по поводу просьбы наследника та-гар’эрд’Айтран? - спрашиваю таким голосом, как будто мы обсуждаем что-то совершенно обыденное, а не мою судьбу.

— Я сказал, что мне необходимо сперва узнать, согласна ли ты.

— Я согласна, - говорю еще более спокойно.

— Йоэль, ты не должна. Ты можешь… Проклятье, ты не выйдешь замуж! Ни за кого!

Я прикрываю глаза и вспоминаю тот день, когда матушка впервые заговорила о моем замужестве. Мне тогда едва исполнилось четырнадцать, дела нашей семьи шли не самым лучшим образом и она не придумала ничего лучше, чем предложить меня какому-то старому вдовцу в обмен на, как она это называла, «укрепление благосостояния эрд’Кемарри». Она пригласила отца, велела позвать меня и сестру и выдала весьма циничную, но правдивую речь о том, что мы с Тэоной - единственное сокровище, которое есть у семьи и им придется смириться с тем, что рано или поздно они станут женами не по зову сердца, а на кого укажет родительский палец. Почему-то, родительский палец решил начать с меня, хотя я была младше, только-только вошла в возраст брачных союзов и к тому времени еще даже ни разу не выходила в свет. Я даже не знала, за кого меня сватают, потому что матушка ограничилась сдержанным «он весьма богат и недурен собой». Правда, наша с Тэоной вражда в тот раз сыграла мне на руку, потому что сестра не удержалась и тут же выдала, что мой будущий муж так стар, что его единственный сын слег в землю, так и не дождавшись вступления в титул. А потом, как мать не пыталась ее приструнить, добавила, что мне придется нанимать тягловых быков, чтобы поднять супругу то, чем он будет делать следующего «наследника».

Матушка тогда впервые отвесила ей оплеуху. Такую крепкую, что из-за синяка Тэоне пришлось пропустить осенний бал. Отец, как обычно, отмолчался - моя судьба интересовала его меньше, чем вязки и помет его любимых гончих. Позже, когда матушка выгнала и мы остались наедине, она налила мне немного вина, приказала выпить до дна и сказала то, что очень быстро заставило меня повзрослеть. «Ты должна думать о благе семьи, Йоэль, и трезво смотреть на вещи - ты не можешь расчитывать на хорошую партию, потому что мы, безобразные дочери бедных скартов, не имеем привилегии выбирать».

На самом деле, она много чего сказала в тот день, но я отчетливо запомнила именно те слова - о привилегии выбирать. И согласилась на брак, но женой старого скарта стать так и не успела, потому что в день, когда мы ждали его для сватовства, он скончался, свалившись с лестницы. Матушка громко сокрушалась, как все это не вовремя, а я впервые подумала о том, что если бы стала его женой на день раньше, то сейчас была бы счастливой вдовой, независимой от «чужих привилегий».

Поэтому, когда пару лет спустя нашелся больной Брайн, я, назло сестре, широко и счастливо улыбалась, разглядывая на указательном пальце кольцо с большим солнечным камнем, полученное в знак наших клятв. Матушка сказала, что подкупила одну из лекарок Брайнового семейства, когда гостила у них в прошлом месяце и договаривалась о сватовстве, и та по секрету рассказала, что здоровье наследника в последние месяцы сильно подкосилось и все лекари, которых ему выписывали, единогласно сошлись в мнении, что бедолага сляжет в могилу самое большее через год.

— Для такой, как я, благородный наследник та-гар’эрд’Айтран - просто… фантастическая партия. - Хотя на самом деле, даже это громкое слово не способно описать то, насколько это немыслимо. - Я была бы круглой дурой, если бы отказалась принять его предложение.

— Ты не обязана, - глухо говорит Ашес где-то у меня за плечом, снова слишком близко, чтобы пошатнуть мою уверенность.

— Разве я сказала про обязательства, мой Император? Я желаю этого всем сердцем. Тем более, - не могу не прикрыться остротой, - интуиция подсказывает, что очень скоро Старший дом та-гар’эрд’Айтран породниться с Императорской династией.

Новое от 14.04. (1)

Я слышу, как Ашес, скрипнув зубами, отступает, и пространству вокруг меня вдруг становится невыносимо одиноко. Как будто кто-то откачивает воздух, оставляя лишь ядовитую гарь, которой я вынуждена дышать, чтобы не окочуриться.