Лизи Харрисон - Школа монстров
Она поспешно юркнула в джип, пока не потекла косметика, и постаралась закрыть зонтик, не намочив салона, где пахло очень дорогой бежевой кожей и не менее дорогими духами с ароматом амбры.
– Ух ты! – она положила к ногам свою сумочку «GREEN IS THE NEW BLACK». – Какое тут все навороченное!
– Спасибо! – Ляля улыбнулась, поджимая губы.
– Небось с рук купили! – поддела ее Лагги.
– Ага, на eBay! – усмехнулась темноволосая незнакомая девочка рядом с ней.
– На распродаже! – поддержала их девочка, сидевшая у окна.
Все захихикали.
– Привет, я Фрэнки! – Она улыбнулась девочкам, но руки никому не подала.
– Я Клео, – сказала девочка, которая сидела рядом. У нее были грустные глаза того же цвета, что ее ядовито-голубая футболка с широким воротом. И золотистые прядки в черных волосах, ужасно высоковольтные. Просто удивительно, как такая редкостная красавица может выглядеть настолько несчастной! Как у человека, который так классно выглядит, может быть что-то плохо? Да еще в таких обтягивающих легинсах тигровой расцветки! – А я и не знала, что у Штейнов есть дочка!
Девочка, сидевшая по другую сторону от Клео, хихикнула.
– Это я, в смысле? – Фрэнки поерзала на сиденье, ей сделалось неуютно.
Клео вскинула свои ровные бровки и медленно кивнула – дескать, а то кто же еще?
– А, ну, знаете, я всю жизнь была на домашнем обучении...
– Слышь, Фрэнки, – перебила ее Лагги, – а с Клодин ты знакома?
Клодин отвернулась от окна.
– Привет! – сказала она, открывая пакетик вяленой органической индюшатины. Ее внешность: желтовато-карие глаза, копна каштановых кудрей, длинные наманикюренные ногти, покрытые бронзовым лаком, – была такой же впечатляющей, как у Клео, но другой, более дикой, звериной какой-то. Однако одевалась она скромнее: чисто американский стиль, с легкой примесью европейско-голливудского гламура. Черный блейзер по фигуре, сиреневая курточка с капюшоном, темные джинсы в облипку и белые пластиковые браслетики с шариками от запястья до локтя – она как будто сошла со страниц каталога «J.Crew». Однако меховой шарфик, выглядывающий из-под блейзера, с этим совершенно не вязался. Фрэнки вспотела при одном его виде. В машине у Ляли вообще царила жара, как на планете Меркурий.
– Очень рада познакомиться с вами обеими!
Она широко улыбнулась, скрестив руки поверх своего жуткого персикового платья, вязаного, с высоким воротником. Платье она выбрала под цвет косметики: размажется – будет не так заметно. Ну, а покрой был рассчитан на то, чтобы прикрывать ее кожу. Черные же легинсы и сапожки по колено на плоской подошве были плодом длительного спора с Вивекой. В споре, по счастью, верх взяла Фрэнки. Неужели мама думала, что она и легинсы наденет персиковые? Была бы она малышкой, участвующей в пасхальной службе, тогда да, но она уже взрослая девочка, и ей, извините, нужны друзья!
– Ну что, все готовы?
Ляля врубила погромче стереосистему. Из динамиков загремели «Black Eyed Peas». «I gotta feeling that tonight’s gonna be a good night...»[7]
– Готовы! – крикнули они.
Ляля нажала на газ и с визгом шин вылетела из тупичка, где стоял дом Штейнов.
«I gotta feeling that tonight’s gonna be a good, good night...»
Девчонок вдавило в спинки сидений. Они расхохотались.
– Твои предки будут в восторге! – Лагги приплясывала на сиденье в такт музыке.
– Не знаю... – пожала плечами Фрэнки. О родителях ей думать не хотелось. Ей не хотелось думать ни о зеленой коже, ни о нормалах, ни о том, как чешутся контакты после утренней зарядки. Ей хотелось просто побывать в спа вместе с подружками. Не в загруженных в нее воспоминаниях, не по телевизору. Она хотела подышать им. Побыть там. Попробовать все на ощупь и на запах. Запомнить это навсегда!
– Эй, Ляль, – Клодин подалась вперед, – а нельзя отопление прикрутить? А то у меня сейчас вяленая индейка расплавится!
Фрэнки улыбнулась. Да, действительно, в машине было ужасно жарко!
– А ты шарфик сними! – предложила она, стараясь показать, что ничуть не стесняется влезать в разговор.
– О-о-о-о! – воскликнула Лагги. – Вот об этом не надо!
Все расхохотались, кроме Клодин, которая исподлобья уставилась на Фрэнки своими желтоватыми кошачьими глазами и буркнула нечто вроде: «Поаккуратнее, новенькая!»
– Извините... – промямлила Фрэнки, отчаянно жалея, что не может взять назад свои слова, которые Клодин почему-то сочла такими оскорбительными. – Я хотела как лучше...
Она застенчиво ущипнула рукав своего вязаного платья, толстого, как одеяло.
– Мне в этом воротнике тоже ужасно жарко, вот я и подумала...
Золотая танкетка Клео пнула ее в лодыжку.
– Ай!
Она заискрила.
Клео с Клодин обменялись мимолетным взглядом.
Фрэнки поспешно села на свои руки, чтобы скрыть выброс энергии.
– Ты зачем меня пнула?
– Пыталась тебе помешать оказаться в еще более неловком положении, – объяснила Клео.
– Чего-чего? – переспросила Фрэнки и наклонилась, чтобы потереть ноющую голень.
– Ну как же, кому и знать, как не Клео! – Ляля вырубила стереосистему.
– То есть? Что ты имеешь в виду?
– Ну как же, ты у нас большой специалист по тому, чтобы оказываться в неловком положении!
Ляля остановилась на светофоре. В машине воцарилась тишина, нарушаемая только поскрипываньем дворников.
– Может, ты объяснишься?! – сказала Клео тоном человека, который и без того все прекрасно понимает.
Темные глаза Ляли уставились на Клео из зеркала заднего вида.
– А чего тут объяснять? Ты всю неделю прилюдно липла к моему зайчику!
Фрэнки ужасно хотелось понять, о чем речь, но она решила, что лучше не спрашивать. Неизвестно, кто обидится на нее в следующий раз...
– Ты чего, всерьез решила, что я с ним целовалась потому, что он мне нравится? – оскорбленным тоном спросила Клео.
– Ну да! – рявкнула Ляля.
На светофоре вспыхнул зеленый.
– Поехали! – подтолкнула ее Лагги.
Ляля аккуратно нажала на газ и пересекла мокрый перекресток, смаргивая слезы с темных ресниц.
– Ляль, это ж все было ради тебя! – Клео положила руку на обтянутое розовым кашемиром плечико подруги. – Он связался с этой новенькой, Мелодявкой, ну, и я...
– И чего? – всхлипнула Ляля. – Она что, красивее меня, что ли?
– Нет, что ты! – в один голос воскликнули Лагги, Клодин и Клео. Многие, возможно, возразили бы, что Мелоди более хорошенькая, и действительно, ее правильные черты выглядели более привлекательными по сравнению с сумасшедшим стилем Ляли. Но под внешностью девочки-готки, в темных, густо подведенных глазах пряталась глубокая внутренняя уверенность в себе. Мудрая не по годам, Ляля обладала взрослой душой в сочетании с девичьим обаянием. Это интригующее сочетание заставляло Фрэнки верить, что ничего невозможного не существует.
