Дж. Уорд - Клятва Крови
— Просто дай мне его, — потребовал он, протягивая руку.
Отжав лишнюю воду, Элиза подошла к нему и вложила полотенце в его ладонь.
— Осторожней… эй, ты что делаешь!
Ну, очевидно же. Он пытался содрать кожу с половины лица.
Когда Элиза схватила его за предплечье, Акс отшатнулся, словно она застала его врасплох, и, воспользовавшись замешательством, Элиза выдернула полотенце из его рук. Рывком заставив его зайти в комнату, толкнула мужчину к скамье у ванны. Подходя ближе, она отмахнулась от его рук и принялась за работу.
— Как это произошло? — Элиза нежно промокнула кожу. — Кажется, грязи нет. Кто ударил тебя и жив ли он еще?
Ответ Аксвелла? Он стиснул челюсти… словно вел диалог, но в своей голове. С ней? Или с тем, с кем дрался?
Наверное, с ней.
— Знаешь, ты можешь мне сказать. — Элиза снова подошла к раковине и сполоснула полотенце. Вернулась. — Я не стану судить.
Подавшись вперед, она сосредоточилась на глубокой ране.
— Думаю, здесь нужно зашивать. Порез глубокий и достаточно широкий. Видишь его этим глазом?
Без ответа. Только сильнее сжал челюсти.
— Ладно, Мистер Болтун, посмотрим, что я смогу сделать. А потом тебе нужно съездить к Хэйверсу. Очевидно, что ты здоров, поэтому скоро исцелишься, но в рану может попасть инфекция до того, как она затянется.
Элиза стерла влагу сухим краем полотенца и прошла к шкафчикам, склонившись у центральных ящиков и открывая их один за другим. Аптечка для первой помощи оказалась в последнем, у самого пола.
Перебирая «Бэнд-эйды» и марлевые повязки, она достала один из больших квадратов.
— Этот сойдет.
Элиза сбросила обертку в мусорную корзину и вернулась к молчаливому угрюмому пациенту.
— Да, спасибо, что спросил, — пробормотала она, снова подходя ближе. — Мне нравится ходить в университет. Я схватываю все налету, но, что более важно, там я могу быть собой. Никаких домыслов и ограничений из-за моего происхождения. Только мои действия и слова определяют, кто я. Для меня это свобода.
Она сняла бумагу с клейкой стороны, сжала две половины пореза и запечатала, убеждаясь, что пластырь плотно закрыл рану. Сминая бумагу в кулаке, она отступила назад. Аксвелл смотрел прямо перед собой, словно едва терпел ее присутствие.
Снова выругавшись под нос, Элиза почувствовала, что шанс продолжить посещать человеческий университет испаряется у нее на глазах.
— Слушай, — сказала она устало. — Я знаю, что мы с тобой — как кошка с собакой, но мне очень нужно, чтобы все получилось. Мне нужно защитить докторскую. На это ушли годы моей жизни. И я… если не хочешь эту работу, просто уйди и позволь мне найти кого-то другого, ладно? Алло? Ты меня хоть немного слушаешь? — Она вскинула руки. — Это же смешно. Зачем ты вообще пришел сюда?
Может, она неправильно поняла его. Элиза могла поклясться, что Акс смотрел на нее, потому что она ему нравилась. Может, совсем наоборот…
Акс внезапно положил руки на колени и сжал.
— У тебя сотрясение или что-то в этом роде? — спросила она. — Потому что мой медицинский опыт ограничивается пластырем.
Он не шелохнулся, и Элиза уже третий раз в его присутствии уперлась руками в бедра.
— Ты скажешь мне, что, черт возьми, происходит? Вызвать скорую? Тебя ударили до сотрясения? В чем бы ни была проблема, скажи мне прямо сейчас, иначе я вытащу тебя из своего дома и оставлю помирать на лужайке.
Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки, и Акс покачал головой.
— Ты на самом деле трус, — пробормотала Элиза. — Такой здоровый парень, а не можешь ничего сказать…
— Трус? — выплюнул он. — Думаешь, что я трус.
— Да, думаю. Какое еще может быть объяснение?
— Трус, значит. Ладно. А как тебе такая проблема?
На этом он встал в полный рост, копируя ее позу, упершись руками в бедра… и просто стоял, словно что-то заявлял этим.
Элиза, нахмурившись, пожала плечами.
— Да? И что? Решил напомнить, что у тебя рост шесть и шесть дюймов[39]? Шесть и семь? Что одет во все черное? Что…
Иииииии, тогда она увидела это.
Очень большое это. Очень…. Возбужденное это, натягивающее перед его брюк.
Глава 12
Как тебе такое «общение»? — так и хотел спросить Акс.
Вместо этого он позволил женщине хорошенько рассмотреть его маленького труса, который по факту был совсем не маленьким и ни капли — трусом. На самом деле, его член мог похвастаться храбростью и полным отсутствием стыда и, казалось, увеличился в два раза.
А он изначально отличался немалыми размерами.
Но, к черту, Акс не хотел, чтобы у них с Элизой все начиналось таким образом… и да, можете отмотать вплоть до момента, когда он появился на пороге особняка ее отца с окровавленной рожей. Проблема — ну, одна из проблем — в том, что его так взбесил Пэйтон со своей святой верой в то, что ему абсолютно все что-то должны, что Акс даже не подумал о возможных ранах…а потом эта женщина привела его сюда, где все пропитано ее запахом, усадила на скамью, нарушила его личное пространство и…
И да, у него встал.
Все время, что Элиза оказывала пресловутую первую помощь, он надеялся, даже молился, чтобы член снова обмяк. Непруха. Он словно кричал на свинью — сам выглядел как идиот, и свинья нисколько не впечатлилась.
И вот они, стоят в ванной, которой самое место в фильме «Дьявол носит Прада»… будь у Миранды Пристли сцена в джакузи… он с издевательским стояком, и Элиза — перед ним и будто не знает, закрыть ли глаза или…
Или выяснить, каков он на ощупь.
— Это — плохая мысль, — пробормотал он, отворачиваясь, поправил причиндалы и вышел в спальню.
Черт, он не мог отвести глаз от ее кровати… представлял ее обнаженную на простынях.
— Подожди, — позвала Элиза. — Не уходи.
Он резко развернулся на ее дорогом ковре.
— Тебе нужен кто-то другой.
Она вскинула подбородок.
— Я не хочу другого. Я хочу тебя.
Акс закрыл глаза, пытаясь выбросить из головы сексуальную подоплеку ее слов.
— Ты потерял свою супругу? — спросила она.
— Что? — Акс покачал головой, пытаясь прояснить мысли.
— Свою пару. Ты давно… ни с кем не был? Или в другом дело? И да, я знаю, что это личный вопрос, но брось, мы уже достаточно сблизились, — прошептала она сухо.
На мгновение Акс подумал, что Элиза напрашивается на комплименты… но ее открытое лицо, бесхитростные глаза и поведение были невероятно честны.
Она искренне не понимала, почему оказывает на него такое влияние.
Не думая, Акс перевел взгляд на ее губы… именно они стали проблемой в самом начале: пока Элиза ухаживала за ним, умело управляясь с очисткой раны и пластырем, он посмотрел на ее губы и мгновенно потерялся в догадках — какой она будет на вкус, по ощущениям, в реальности. И речь не только о поцелуях… обо всем.
Представлял их голые тела и жадный, отчаянный секс до потери пульса.
— Набеги унесли много дорогих нам людей, — прошептала она. — Всем было тяжело.
— Без тебя знаю.
Элиза замолкла, ожидая, что он продолжит. Ничего не добившись, она покачала головой:
— Соболезную твоим потерям. Я знаю… каково это.
— Да?
— Моя двоюродная сестра умерла в прошлом месяце. Это было… ужасно. Особенно потому, что ее брат погиб ранее, во время набегов.
Непонятно откуда грудь кольнул укол боли.
— Смерть всегда ужасна. Если, конечно, ты не воюешь с ней.
— Я мало что знаю… о войне.
— Мне пора.
В конце концов, в голове царил срач, кровавый спор между рациональной стороной, которая уверенно заявляла, что будет абсолютно нечестно заниматься с Элизой сексом в рабочее время, приписывая ей при этом качества тех малодушных аристократов, убивших его отца… и повёрнутой половиной его мозга, которая утверждала, что спать с ней, пока ему платят за ее безопасность, и ставить ее в один ряд с теми ублюдками из Глимеры — вполне логичное дело.
— Чего именно ты боишься? — прошептала она. — Я задаю этот вопрос себе не в первый раз.
Акс посмотрел на нее.
— Что?
— Ну, я просто не могу понять. Ты же ничего не теряешь, если поделишься информацией, своим мнением и переживаниями во благо общего дела… чтобы приложить все усилия, чтобы я смогла посещать университет. Ты можешь спросить у меня что угодно, и я отвечу. Я не боюсь… и, наверное, пытаюсь сопоставить внешнюю оболочку жесткого парня-защитника с невероятно трусливым нежеланием открыться другому.
Акс тупо моргнул.
Издеваетесь? — подумал он. Второй раз за ночь?
— Позволь поинтересоваться… — начал он.
Элиза широко раскинула руки.
— О чем угодно. Я как открытая книга.
— Почему вы, богатенькие, считаете, что вправе делать все, что душе угодно? И речь не только о материальном дерьме, но и человеческих жизнях, чувствах и мыслях? Говоришь, что нет ничего страшного в том, чтобы просто поговорить? Что я гребаный трус, раз не выкладываю свои внутренности по первому требованию? — Он пожал плечами. — Ты понятия не имеешь, как я жил и через что прошел, но если я отказываюсь исповедоваться перед тобой, на твоих условиях и по твоему запросу, то сразу становлюсь каким-то «ненормальным»? Ты для меня чужой человек. Я тебя не знаю. И я не должен тебя узнавать. Я не обязан тебе ничего рассказывать.
