Дженнифер Арментроут - Холодные объятия
Его ресницы дрогнули, когда он на мгновение закрыл глаза.
– Не благодари меня, Букашка Лейла. Во всяком случае, за это. – Его глаза поразили меня глубоким оттенком синевы, когда наши взгляды снова встретились. – Ты знаешь… что я все для тебя сделаю.
Слезы прорвались наружу, и я молча кивнула. Его губы изогнулись в слабой улыбке, и он вышел из комнаты. Я потянулась к стакану с соком и жадно осушила его. Жгучая кислота облегчила жажду, и, когда я ставила стакан на стол, краем глаза уловила какое-то движение. Я повернулась, вытирая влажные руки о джинсовую ткань юбки.
Белые занавески на закрытом окне как будто трепыхались в неподвижном воздухе.
Я удивленно вскинула брови.
В комнате не было ветра. Центральный кондиционер пока не включали. Я бы слышала, как рокочет этот зверь, да к тому же в такой холод кондиционер был ни к чему.
Когда я двинулась к окну, штора качнулась, медленно оседая на стену. Допустим. Хотя и странно все это. Холодок пробежал по моей спине. Мне стало жутковато, но Бэмби проснулась и отвлекла меня, заскользив вверх по левой ноге. Ее движение все еще было болезненным напоминанием, но сейчас оно служило иной цели.
Ты скрашивала мою скуку.
Я судорожно глотнула воздух, и у меня подкосились ноги. Отвернувшись от окна, я расстегнула толстовку и, аккуратно стянув ее, бросила на пол. Взглянув на свою руку, я поморщилась, когда увидела темное пятно на белой повязке. Какая ужасная ночь.
Кусая губы, я сорвала с себя одежду и надела пижамные шортики. Прежде чем я успела натянуть рубашку с длинным рукавом, Бэмби соскочила с моей кожи. В темноте она казалась не более чем тенью, когда приняла форму. Вместо того чтобы отправиться на охоту или, как брошенный домашний питомец, бежать обратно к Роту, она поползла к кукольному домику, который построил для меня Эббот, когда я была маленькой.
Я выместила всю свою злость на этой детской игрушке, пока сидела под замком после исчезновения Рота. Неделю назад домик вновь появился в моей спальне с починенной крышей и восстановленными стенами. Я предположила, что это постарался Зейн, хотя и не знала, зачем он это сделал и почему меня так обрадовало возвращение домика. Очевидно, я нелегко расставалась с вещами.
Бэмби удалось разместиться на верхнем этаже – она свернулась в кольцо и положила голову на миниатюрную кровать. Похоже, ей было… уютно. И это казалось странным.
Прошли минуты, а я все смотрела на демоническое создание. Холод разливался в моей груди, вытесняя обжигающую боль. Почему Рот отдал мне змею? Ведь Бэмби – его фамильяр, а не мой, и он всегда относился к ней с любовью. Это не укладывалось у меня в голове, но, наверное, тоже не имело никакого значения. Когда-то он сам признался в том, что частенько совершает нелепые поступки.
И, как оказалось, я тоже одна из этих нелепостей.
Я забралась в кровать, и, хотя лежала на неповрежденной руке, боль не отпускала. Я крепко зажмурилась. Было еще не так поздно, но мне казалось, что с сегодняшнего утра прошла целая вечность. Удивительно, как все изменилось в течение нескольких часов.
От меня пахло Верховным демоном. Рот вернулся, целый и невредимый. Родилась Лилин. Апокалипсис не за горами. И Рот… он равнодушен ко мне.
Для него я – просто работа.
И ничего больше.
Голова ныла так, будто я всю ночь билась об стену, что было бы более увлекательным и плодотворным занятием, нежели чем тупое созерцание потолка и проигрывание событий прошлого, в котором остался Рот. Я все искала роковой изъян в наших псевдоотношениях, и мои усилия оказались столь же продуктивными, как попытки натаскать воды дырявым ведром.
Рот – демон.
Демон-мужчина.
Мужчина-демон, который обожает зариться на красивые вещи.
И я, неопытная, как монашка, конечно же, напридумывала себе бог весть что, приписывая великий смысл каждому его слову и взгляду, каждому прикосновению и поцелую. Я думала, все это что-то да значит, и тем сильнее была обида, горький вкус которой я до сих пор ощущала во рту. Странно, но слезы, обжигающие горло и глаза, так и не пролились. А я бы хотела поплакать. Для меня это стало бы очищением.
Когда пришло время подниматься и идти в школу, я плотнее укуталась в тяжелое, теплое одеяло. Я ждала, что кто-то придет и скажет, что пора вставать, но расслышала только шаги Николая, который был готов везти меня в школу. Он не открыл дверь и не заглянул ко мне. Через несколько секунд его шаги уже удалялись по коридору.
Я закрыла глаза, еще не зная, то ли мне радоваться, что никому нет до меня дела, то ли обижаться на такое равнодушие. Прежде, когда в моей жизни еще не было Рота… и клан не знал о его существовании и наших отношениях, Эббот или кто-то другой уже тащил бы меня из постели. Или, по крайней мере, пришел бы убедиться в том, что я не стала жертвой Фредди Крюгера[9]. А что теперь? Положение мое незавидное. Больше, чем когда-либо, я чувствовала себя загостившейся приживалкой, злоупотребившей добротой хозяев.
Пока я дремала, мой мозг напряженно работал. В памяти вдруг всплыл старый план, к которому я не возвращалась в последнее время. Мой сонный взгляд скользнул к столу. Пустой стакан прижимал стопку бланков заявлений для поступления в колледж. Я совсем про них забыла, и сейчас уже, наверное, слишком поздно всерьез задумываться о зачислении будущей осенью, но, возможно, именно этим я и займусь.
К черту их всех – Лилин, Рота, Стражей. Я могла бы поступить в колледж, уехать далеко отсюда и прикинуться… кем? Обычной девчонкой? Да запросто. У меня же это здорово получалось. Я бы растворилась среди людей, и все, что произошло со мной в последнее время, стало бы далеким воспоминанием. Пожалуй, решение эгоистичное, но мне все равно. Я хотела быть эгоисткой, я больше не хотела оставаться в этом доме, в этом теле, вязнуть в этих проблемах.
Хорошо хоть, что я не увижу его в школе. Роту незачем туда возвращаться.
В какой-то момент я снова провалилась в дрему и проснулась, когда почувствовала, что кровать прогнулась под чьей-то тяжестью и дернулось одеяло. Я растерянно заморгала спросонья. Сердце учащенно забилось, и я обернулась.
На меня смотрели два глаза цвета лазури.
Глава 8
Зейн неотрывно смотрел на меня, хотя сквозь пелену белокурых волос его лицо казалось слегка размытым. Он устроился на боку, подтянул одеяло к груди, и я затаила дыхание. Мой взгляд невольно скользнул вниз. Серая хлопковая рубашка натянулась на его плечах, когда его рука забралась под одеяло. Он обхватил меня за талию и нежно прижал к своей груди. Я напряглась каждой клеточкой, когда его тело с непринужденной легкостью изогнулось, сливаясь с моим, отчего голова у меня пошла кругом. Нас разделяли лишь тонкие слои одежды, и они не спасали от его горячего тепла.
