Ольга Гусейнова - Твой свет в моей тьме или как тяжела доля вампира!
— И не волнуйся, ты свободна.
Я в ужасе посмотрела на него, осознавая всю ситуацию целиком. Я ему не нужна! Мне необходима минута, всего лишь минута, что бы успокоится. Но ничего не получалось, резко повернулась к нему спиной, чтобы он не заметил в каком я состоянии. Потом, не выдержав, спросила.
— Я тебе больше не нужна? — пока говорила, мои плечи все ниже и ниже опускались от горя. — Ты же сказал, что я твоя истинная? Правда что это значит так и не объяснил.
Я ему не нужна! Я не слышала, как он подошел. Мягко развернув к себе, несколько мгновений всматривался в лицо, потом поглаживая мое плечо большим пальцем, спросил.
— Ты хочешь остаться со мной? Ты знаешь что будет, если ты останешься?
— Нет, не знаю, но хочу попробовать. — пробормотала я, глядя ему в грудь и откручивая от волнения, пуговицу на его рубашке.
Глухо зарычав, он крепко прижал меня к себе и зарылся лицом в волосы.
— Я ждал тебя, но мои шансы встретить тебя были ничтожно малы. Я был на охоте, когда услышал твой зов, полный боли, тоски и отчаяния. Я чуть не свалился на землю от неожиданности. А когда увидел тебя, не поверил своим глазам. Человеческая женщина. Такая маленькая, беззащитная и голодная, на второй стадии перехода. Ты была похожа на маленькую взъерошенную птичку на жердочке. Нахохлившийся воробей. Я так боялся за тебя. Понимаешь, во время трансформации не выживает практически никто. Может быть, один процент из ста. Ты даже не представляешь, насколько был велик твой шанс умереть, я не мог тебе тогда все рассказать, потому что не хотел пугать и очень надеялся, что у нас есть тот самый процент на счастье. Многие не выживают уже на первой ступени, или сходят с ума, превращаясь в таких же чудовищ как Люциан и подобных ему. Я смотрел на тебя, а моя разбуженная душа, нашедшая свою половину, выжигала во мне дыру, желая соединения.
Я не выдержала и спросила:
— Почему вы оба принадлежите к одному виду, но так разительно отличаетесь?
Он молчал и я подумала, что он не ответит на мой вопрос, но тяжело вздохнув, он все-таки ответил.
— Вампиры во много раз сильнее людей и обладают кучей весьма специфических возможностей. Энергия, заключенная в крови человека позволяет оперировать с окружающей нас повсюду энергией стихий. Впитывать ее словно губка. За счет нее мы сильнее, быстрее, способнее и благодаря ей мы регенерируем и практически бессмертны. Все вокруг обладает своей энергией и мы можем ею управлять. У каждого из нас разные способности и сила, чтобы реализовать эти способности, тоже разная. Чем старше вампир, тем сильнее. Но в природе все уравновешено, и у каждой силы есть свои слабости. Таким как Люциан может стать любой из нас.
Я непроизвольно вздрогнула, но решилась спросить.
— Ты тоже можешь?
Он улыбнулся и, подняв меня на руки, уселся на кровати, пристроив у себя на коленях, облокотился спиной на подушки.
— Нет, любимая, пока ты рядом со мной, я таким не стану.
Я непонимающе нахмурилась. А он засмеялся и, обняв еще крепче, спросил.
— Я думал, ты будешь рада, а ты недовольна.
— Нет, Ярослав, я довольна, просто ты все время недоговариваешь.
— Мне приятно, как ты произносишь мое имя. Так нежно и ласково. — Резко опрокинув на спину, навис надо мной. — Мне вообще нравится все, что ты делаешь или говоришь. Я готов луну с неба достать, если тебя это сделает счастливой, моя инсалан.
— Что такое инсалан? — тут же встряла с вопросом, глядя на него снизу вверх. Он смотрел на меня, поглаживая мои волосы и перебирая их пальцами.
— У этого слова три значения, но один перевод с нашего древнего языка.
Я ухмыльнулась и, закатив глаза, со вздохом обреченности, спросила.
— Неужели есть еще и вампирский язык?
Он так задорно смеялся, что я тоже не удержалась.
— Понятно, мне досталась весьма ленивая особа, не желающая учить иностранные языки.
— Да, красавчик, тебе явно не повезло с подружкой, мало того, что есть самостоятельно не умеет, так и еще языки учить не хочет, а ты много языков знаешь?
— Ну очень хорошо знаю семь, еще на трех только разговариваю.
У меня от удивления рот приоткрылся.
— Ничего себе, когда ты все только успеваешь?
— Любимая, в отличие от тебя, моя жизнь длится не двадцать восемь лет, а гораздо, гораздо дольше.
— Ну и сколько же тебе лет, мой старичок? — Опять заметила, что от моего вопроса у него в глазах застыла тревога.
— Мне девятьсот восемьдесят три года. Надеюсь, тебя это не сильно напугает и ты не решишь быстрее от меня избавиться.
Рукой разгладила тревожные морщинки на его лбу и со смущенной улыбкой ответила.
— Я думаю, что ты любому тридцатилетнему мужику фору дать можешь, примерно на девятьсот шестьдесят лет.
Мы оба захохотали с облегчением.
— Ну так что такое инсалан? — Подняло голову мое любопытство.
— Если дословно перевести, то оно означает внутренний свет, а второе значение этого слова — истинная или единственная.
— Ты сказал, что есть третье значение, насколько я помню.
Он откинулся на подушки и замер, глядя на мерцающий свет свечи.
— Есть общепринятое значение, его употребляют обозначая статус женщин, у вампиров оно означает вечная спутница, или по-человечески — жена.
До меня не сразу дошло то, что он мне сказал, приблизительно как до страуса. Я села на кровати и обернувшись к нему всем телом, с замирающим сердцем спросила.
— Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?
Он молчал всего несколько секунд, потом с усилием сказал.
— Для меня, ты уже ею стала, другой вопрос, примешь ли ты меня, как своего мужа?
Я удивленно посмотрела на него.
— Но почему? Мне слабо верится, что такой мужчина как ты мог за пару часов общения влюбиться настолько, чтобы тут же решить жениться на мне. Это больше похоже на сказку, или скорее на бред сумасшедшего. — мне было страшно сказать такое, вдруг он пошутил и сейчас согласится со мной.
— Вампиры по сути своей одиночки. На первом этапе жизни мы держимся своей семьи или клана, но затем, с возрастом, мы становимся все сильнее и кровожаднее. Голод правит разумом, а жизнь людей становиться все дешевле и бесполезнее. Все побеждает озлобленность. Зверь внутри нас постоянно требует крови, ты почувствовала это на себе. Постепенно вокруг тебя все становиться серым и тусклым, такими же становятся все чувства и эмоции. Наше бессмертие — дар и проклятие. Со временем все приедается, тускнеет, в конце-концов, надоедает. Все теряет смысл. Даже жизнь. И не только своя, но и чужая. В первое столетие молодые вампиры как одержимые все пробуют, везде лезут, особенно их интересуют женщины, а человеческие женщины — особенно. Вампиры женского пола рождаются очень редко, последний раз это было сто лет назад и их прячут ото всех, не столько от людей, сколько от своих же, потому что если кто-то узнает, может выкрасть и объявить своей, привязав к себе еще ребенком.
