Лилит Сэйнткроу - Грешники Святого города
Она отвернулась, прошлась по кухне, подобрала что-то с захламленного стола. Беспорядок в кухне тоже был для меня новостью — раньше в этом доме царил безупречный порядок. Сейчас в раковине громоздились тарелки, а по столу, покрытому толстым слоем пыли, были разбросаны голографические журналы.
— Надеюсь, у тебя хорошие новости. — Что-то в этом роде мог произнести Джафримель.
— Разные. — Гейб бросила на стойку передо мной папку. — Я хочу, чтобы ты помогла мне убить того, кто это сделал. Кем бы он ни был.
Слова прозвучали почти обыденно, без нажима, но я поняла, что ее вымученное спокойствие висит на волоске.
— Ладно, — без колебаний ответила я, открывая папку.
«Считай их покойниками, Гейб».
Я готова была пообещать это, потому что всецело доверяла ей. А еще потому, что первый же документ в папке представлял собой четкий лазерный снимок тела, лежащего на белом полу. Вокруг разгром, мельчайшие осколки разбитого стекла в огромной растекшейся луже засыхающей крови. Но меня заставило охнуть не это, а лицо покойного.
Знак на моем плече полыхнул болью, помогая очнуться от шока. Я сглотнула, и моя слюна по вкусу походила на желчь.
— Эдди!
То было его тело, однозначно мертвое. Я видела столько убийств, что моментально отметила входные пулевые отверстия. Огнестрельное оружие — хороший способ избавиться от неистового скинлина. Косматая шевелюра, знакомый изгиб скулы, покрытые щетиной щеки. Перед смертью он не брился не меньше суток. А вот следов разрушительного действия времени я не заметила: если он и постарел, то на снимке это было незаметно.
— Когда? — Черная кружка задребезжала на стойке, но я тут же взяла себя в руки. — Когда?
— Десять дней тому назад.
Ее руки снова судорожно сжали кружку, и я почти физически ощутила яростный гнев Гейб, служивший своего рода защитой от потрясения и отчаяния.
Я понимала ее. Я сталкивалась с этим по работе, когда общалась с семьями погибших, и испытала сама, когда лишилась Дорин, а потом Джейса. Казалось, те два события пережили разные женщины — две совершенно разные Данте Валентайн. Затем целый ужасный год я оплакивала Джафримеля, храня урну с его пеплом. Мне ли не помнить горечи одиночества и беспросветного отчаяния! Когда в сознании билось одно лишь слово — «ушел», потому что слово «умер» слишком необратимо. Хотя смерть — моя профессия.
Все мы, даже некроманты, живем с иллюзорным ощущением собственного бессмертия. Конечно, некромантам стоило бы понимать больше… Но это лишь в теории.
— Есть еще кое-что, — промолвила Гейб. — Прежде чем согласишься, тебе нужно это узнать.
— Поздно. Я уже согласилась. — В горле у меня пересохло и першило. — Майнутш.
У нее вырвался долгий страдальческий стон, но глаза оставались сухими. Гейб полезла под стойку, как будто собиралась порыться в кармане, и вытащила еще одну бумагу. Я взяла листок. Там была изображена очаровательная девочка в джинсовом комбинезончике, с темными глазами, как у Гейб, с копной светлых непослушных волос, как у Эдди, и беззаботной улыбкой. Она стояла перед живой изгородью из лавра.
Вот, значит, кому принадлежали игрушки. Да, многое в мире изменилось, пока я, зарывшись в книги, сидела в Тоскане. Неужели Гейб была беременна уже во время охоты на Келлермана Лурдеса? Или сразу после того дела.
«Почему ты ничего не сказала мне, Гейб?»
— Моя дочь, — произнесла Гейб бесстрастно. — Когда я умру, Дэнни, присмотри за ней. Поклянись, что защитишь ее, и если меня… Я хочу, чтобы ее вырастила ты.
У меня перехватило дыхание.
«Какого черта? Я не могу, это же ребенок. Но…»
Мои пальцы сжались, чуть не разорвав фотографию, и она вырвала у меня снимок.
— Гейб?
— Поклянись, Данте. Поклянись.
Она оскалилась, лицо мертвенно побледнело, в глазах вспыхнуло что-то, чего я никогда раньше не видела.
Я не могла не сказать ей правду.
— Гейб, Джафримель жив.
Она застыла, ее зрачки расширились. От Гейб исходили волны страха и ярости, имевшие химический медный привкус.
— Знаю, — промолвила она, и сердце в моей груди взорвалось. — Огонь в твоем доме. Тень внутри. Крылатая тень.
Я кивнула. Во мне всколыхнулось черное, удушающее чувство вины, но я отчаянным усилием подавила его. Теперь мне было трудно остановиться.
— Я лгала. Прости. Не могла сказать тебе, Гейб.
«Я боялась… не знала, что ты обо мне подумаешь. Я и сейчас боюсь».
— Дурочка. — Голос ее был холоден, как леденящее дыхание смерти. — Конечно же, я знала. Но какая разница? Сейчас ты мне нужна.
В ее глазах стояли слезы. Одна слезинка скатилась по щеке, оставив тоненькую влажную дорожку.
Если бы Гейб влепила мне пощечину, это удивило бы меня меньше. Оплеуху я заслужила.
— Говори.
Мы встретились взглядами, и в воздухе между нами повисло напряженное молчание. Мои перстни заискрились, ее изумруд вспыхнул.
— Призываю Анубиса в свидетели, Габриель, я сделаю это. Сделаю все, о чем ты просишь.
Мой возглас сбросил со стойки несколько журналов, мягко шлепнувшихся на деревянный пол. Минуту мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, а потом Гейб подняла снимок.
— Поклянись, — жестко потребовала она, и мне стало ясно: Гейб не успокоится, пока убийцы Эдди не будут мертвы. — Дай клятву. Поклянись собственным именем и именем твоего бога.
Я не стала медлить.
— Клянусь своим именем и именем моего бога Анубиса, владыки смерти, что помогу тебе выследить убийц Эдди. Я убью их, если ты не сможешь сделать это сама. И до конца жизни буду заботиться о твоей дочери и ее детях.
«Правда, не знаю, долго ли мне суждено прожить».
— Даю тебе свое слово.
Мир под ногами слегка качнулся. Все. Дело сделано.
Я была в долгу перед Гейб. Чтобы вернуть этот долг, я должна сделать и это, и гораздо больше. Она — моя подруга, единственный близкий мне человек еще с Академии. Она пыталась помочь мне защитить Дорин. Она погрузилась со мной в ледяной ад логовища Сантино, чтобы выследить убийцу Дорин, и чуть не погибла. Она никогда не отступала перед опасностью, если дело касалось меня. Я не могла отказать ей.
К тому же она сделала то, с чем не справилась я, — проводила Джейса Монро. Вместо меня выполнила у его смертного ложа обязанности некроманта. Такого акта милосердия я не заслужила, и за это я никогда не смогу отплатить сполна.
«Правда, Джафримеля это вряд ли обрадует. — Следом за этой мыслью пришла другая, жесткая и холодная: — Ну и наплевать. Пусть попробует меня остановить. Это в сто раз важнее долбаного контракта с дьяволом».
Гейб хлопнула снимком о стол.
