Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

Мы свернули в лес, густой от хвои, придавленной снегом. Даже так далеко от гор среди деревьев попадались валуны размером с дом. На одной такой поляне, где громоздились несколько глыб, Редвир остановился.

— Ночуем здесь, — бросил он через плечо.

С Дейном он стянул с волчьих спин вьюки с зерном и сложил у широкого валуна. Место идеальное: спинами к скале, взгляд — в лес, откуда могут прийти хищники или враги.

После побега я научилась выбирать, где спать. Особенно — после того случая с грабителем в постоялом дворе. Я стала куда умнее той наивной царевны, что уходила из дома.

Безалиэль помог жене и дочери слезть с Мишки.

— Можете с Джессамин отнести Саралин и умыться у запруды.

— Помню. Лавин Орла, — отозвалась она с нарочитым акцентом — на демонском языке так и надо.

Безалиэль усмехнулся:

— В этот раз я с вами не пойду.

Тесса глянула на меня, когда я соскользнула с Волка:

— Думаю, Джессамин будет так же рада побыстрому ополоснуться, как и я.

— Ещё бы.

— Возьмём полотнища.

— Только быстро, — предупредил Безалиэль. — Солнце скоро сядет.

— Не бойся, — рассмеялась Тесса. — Тут слишком холодно, чтобы наслаждаться. По-быстрому сполоснёмся.

Мы втроём, под звонкое жужжание Халлизел, обошли остальных. Я украдкой смотрела на Редвира — надеялась, хоть мельком отметит моё присутствие. Но он, не поднимая головы, продолжал разгружать поклажу, будто меня и в помине нет.

Сердце сжалось. Мне казалось, мы почти подружились. Видно, я переступила черту, когда остановила его от безумного похода в Хелламир.

Ну и ладно. По крайней мере, я могла сделать приятное настоящей подруге — Тессе — и её малышке. Я тихо тронула магию — самую малость — согреть кровь, не вытаскивая силу на поверхность раньше времени.

— Вода будет ледяная, — заметила Тесса, когда до нас донёсся лепет ручья.

— Нет, — улыбнулась я. — Не будет.

— В каком смысле?

— Я — виллóден. Такой дар магии мне дан.

— Повелительница воды? И как это нам поможет?

— Сейчас увидишь.

Мы вышли к ручью, и я поискала глазами подходящее место.

— Сюда, — позвала я к разливу, где поток расширялся в плесо и снова сужался, струясь поверх речных камешков и уходя в расселину; оттуда доносился серебристый плеск.

Я распустила боковые шнуровки на платье, чтобы задрать подол и опуститься на колени. Пачкать его мне не хотелось, да и раздеваться на морозе — тоже, но к воде нужно было прикоснуться.

Окунув ладонь в ледяное плесо, провела из стороны в сторону, ощущая упругий напор течения на перепонки между пальцами. Закрыв глаза, потянулась к прохладной глубине внутри — там спала магия виллоден.

— Keskavalla, — прошептала я на языке наяд. — Septimius orkavalla. Shelliastalyn, preela. Preela ves.

Не знаю почему, но вода всегда внимала мне, когда я говорила на наядьем, — тем же языком, на котором я общаюсь с наядами.

Ладони засветились лунным белым, на коже проступили крошечные светящиеся точки. Тесса ахнула, но я не отвлекалась, продолжая ласково баюкать поток и говорить с самой водой.

Разом плесо вздулось пузырями; в пальцы вернулось тепло — от дна поднялось жаркое дыхание.

— Боги, — засмеялась Тесса, опуская руку. — Тёплая. Почти горячая! Как ты это делаешь?

— Я виллоден. Не всегда выходит — вода может и ослушаться. — Я пожала плечами. — Но у меня редко капризничает.

Это не хвастовство. Правда. Пока мои сёстры мучились, осваивая свой дар, вода мне отвечала охотно. Всегда.

— На каком это языке ты сейчас говорила? — Тесса уже ставила Саралин на траву и лихо начала раздеваться.

— На древнем, наядьем.

Она разделась, принялась распелёнывать малышку. Я замялась — знала, как буду выглядеть без платья. Удивительно, но Тесса не уставилась на моё лицо и шею, где уже горели метки — я чувствовала мягкое тепло и гул магии, всплывающей, когда поднимается мой сиренскин.

Да, я — виллоден, но вызвать воду у меня получается лишь вместе с подъёмом сиренскина. Для меня эти силы связаны.

— О небеса и преисподняя! — Тесса засмеялась и понесла Саралин в воду. — Рай, Джессамин. Ты и правда любимица богов.

Она закружилась по пояс в тепле, окунула Саралин. Малышка захлюпала, заворковала. Халлизел звякнула смехом, чиркнула коготками по поверхности. Я улыбнулась. Никогда ещё мой дар не приносил никому такого простого счастья.

— Тёплая! Тёплая! — пропела Халлизел.

— Идём, Джесса. Не стесняйся!

Сердце споткнулось от «Джесса». Так меня звал только брат Дрэйдин. Я сглотнула и стянула платье, затем развязала сапоги. Поднимала взгляд — ждала, когда Тесса скажет что-нибудь про светящуюся кожу и узор точек, стелющийся по рукам и ногам, вьющийся вокруг груди и живота.

Но она в этот миг целовала мокрые щёчки Саралин. Потом взяла её на одну руку, сама ушла головой в тёплую воду и ладонями полила на крошечные рожки и волосы. Я выдохнула с облегчением и вошла к ним в глубину.

— Тебе не нужно стыдиться тела, — сказала Тесса.

Я глянула вниз — магия сиренскина мерцала на моих пышных линиях, на «слишком женских» изгибах, за которые мать меня всю жизнь пристыжала.

— Меня как раз этому и учили, — сорвалось у меня.

Тесса сверкнула на меня зло — но я знала: злость адресована тем, кто вбил мне этот стыд.

— Кто бы ни внушал тебе подобное, он кретин и поганый ублюдок.

Я рассмеялась — не ожидала услышать такие слова из её уст.

— Ты чертовски красива, Джесса. И эти светящиеся точки по всему телу — тоже. Это из-за того, что ты нендовир?

Я хотела сказать правду, но по-прежнему боялась стать парией для клана. Тесса добра ко мне, но это не значит, что она не предупредит своего мужчину, будто я в состоянии убить любого по щелчку пальцев. Я солгала:

— Спасибо. Да. — Когти уже вышли, я спрятала их под водой. Клыки тоже спустились — я утопила лицо, чтобы их не было видно.

Я не собиралась объяснять ей, зачем на самом деле это эфемерное сияние — чтобы заманивать мужчин, а затем убивать.

— Ты говорила на красивом языке, — мягко перевела тему Тесса. — Что именно?

— Это просьба, мольба воде — измениться ради нас и согреть наши замёрзшие тела.

— Дар выше всяких моих мечтаний, — вздохнула она. — Надолго хватит? Мужчины тоже успеют?

Я кивнула:

— Думаю, да. Попросим воду, когда закончим.

— Какая великолепная магия, Джесса. Радоваться бы тебе, что боги дали такой дар.

Я улыбнулась и кивнула, откинула голову и промыла волосы. На самом деле — просто хотела прекратить разговор. Больше не говорить об этом.

Моя семья никогда не гордилась моей магией. Неважно, что мои сёстры тоже виллодены. Именно мой тайный сиренскин сделал меня изгоем — для всех, кроме брата. Слуги меня избегали, дрожали при виде меня. Ни о какой камеристке, как у принцесс водится, речи не шло — словно я в любую минуту могла убивать ради забавы.

Впрочем, может, оно и к лучшему. Я рано стала самостоятельной, научилась делать всё сама. Это одна из причин, почему у меня хватило духу бежать из того мерзкого дома, чтобы найти себе другую жизнь.

С первого же раза, когда кожа вспыхнула и на ней проявились метки сиренскина, мать объяснила: мой дар для одной цели — соблазнять и убивать мужчин. В тот миг меня сделали оружием. И хотя у отца не было врагов в Мородоне, у других светлых фейри они имелись. Он понимал: за меня дадут богатое брачное вознаграждение.

Так и вышло. Лорд Гаэл был богат, и за право «владеть мной в браке» он отсыпал отцу сундуки золота и камней. Уверена, с той ночи, как я сбежала, отец проклинает меня каждый день. И мне плевать. Он меня никогда не любил. Не так, как любил Дрэйдина. Для него существовал только сын. Дочери — всего лишь разменная монета.

Вот почему после смерти Дрэйдина во мне поселился настоящий страх. Он был моим единственным защитником. Стоило ему уйти, я поняла: мои дни сочтены. И не ошиблась.

— Я вернусь к костру, — позвала Тесса, выходя на берег и оборачивая в полотнище себя и Саралин. — Надо поскорее досушить малышку. Не задерживайся.